– Тут, кроме расчета, будет десятка полтора десантников, – предупредительно пояснил Колосов. – Можно втиснуть и больше, но лучше не рисковать, мало ли? Все-таки кузов сверху, считай, не прикрыт, надо, чтобы люди могли все на дно улечься, – а то вдруг с башен достанут, сверху вниз?
Голубев забрался в кузов, споткнулся о набросанные в беспорядке доски, невнятно выматерился. Потом выглянул наружу поверх блиндированного борта и присел на корточки.
– А что бойницы по бортам не сделали? Не успели?
– Незачем, – ответил за Колосова Кондрашов. – Да и кузов портить неохота, заваривай его потом… Пулеметов все равно лишних нет, а палить из автоматов по стенам – только перевод патронов. Вот подползем шагов на тридцать, сбросим десант и подойдем вплотную. В машине будут тротиловые шашки с запалами, так что, ежели припрет, сможем и ворота подорвать, и стены проломить.
– Прямо шайтан-арба. – Голубев явно был доволен, варварский агрегат ему нравился. – Панцерваген… Тогда, значит, под броней, за «Защитником», «Псом» и «Котом» пойдут три взвода Котов и Следопыты с местными.
– Два, – поправил Казаков. – Третий – в резерве, и «Кота» с ними оставим, мало ли… Как пройдем за стены, можно будет бронетранспортер отослать назад, за второй партией десанта, если понадобится, конечно.
– Ладно, на том и порешим, – согласился Голубев. – Только связь держите! Если это ведро с гвоздями, – и он мотнул головой в сторону панцервагена, – заглохнет, или там застрянет, «Защитник» прикроет броней…
– Жаль, вертолета нет… – посетовал Кондрашов. – Причесали бы перед штурмом дворик из пулемета, дымовух накидали бы в периметр, гранат – все штурмовым группам подмога.
– Чего уж теперь жалеть… – вздохнул Казаков. Вертолет, как он и ожидал, прочно выбыл из строя. – Может, пойдем? Часа три хотя бы надо бы ухо придавить…
* * *«Т-тадах!» – сухо и раскатисто громыхнула сорока-пятка «Защитника», подползавшего по багровой траве к главным воротам. С боков и сзади от бронеавтомобиля бежали, часто спотыкаясь, ополченцы, над травой виднелись только голова и торс, ныряющие, как в кровавом море. Отделение Немировского заняло позицию в траве, на пригорочке, оседлав тропу на Конезаводск, вместе со Следопытами. Их задачей было: вначале не допустить возможного прорыва рокеров из города, затем, когда «Защитник» вломится в ворота, атаковать Шестую башню. Отсюда, с пригорка, было хорошо видно, как вспыхнул огненный шар на надвратной башенке, как она сложилась и осела внутрь, отворилась и повисла на одной петле левая воротина, какая-то черная фигура упала с галереи на землю и замерла. Донеслось слабое «ура!» – это кричали ополченцы. С реки глухо раскатился орудийный выстрел, еще, еще – это «Тари-эль» вел огонь по Четвертой башне и, через стену, по герцогскому дворцу. Пулеметы с башен отвечали слабо и неубедительно, но то один, то другой ополченец вдруг словно бы нырял в траву и не появлялся. Отсюда, с безопасного пригорка, казалось, что они еле-еле ползут, и Немировский знал, что оружия-то у них – арбалеты и гранаты…
Затрещала, забулькала рация: «…Первому и всем, срок вышел, повторяю, срок вышел!» Голос Кондрашова был радостен даже по рации, под «сроком» в целях примитивной конспирации подразумевался квестор Мохов, и все это значило, что Охотники сейчас займут Третью. Казаков сквозь смотровую щель разглядел, как сворачивается и падает вниз черное знамя с багровым крестом на Третьей. Больше ничего увидеть было нельзя, и тут его пребольно стукнуло головой о броню: броневик подскочил на ухабе, ворота были совсем близко. «Огонь!» – прохрипел Казаков, держась за бровь и мысленно матерясь, и снова оглох от грохота. Мехвод тоже поморщился, но огненный шар разрыва вырос на фронтоне Первой башни, превращая ее в труху.
Пулемет замолчал, первый ополченец ворвался внутрь, кинул гранату и тут же упал, держась за живот, «Защитник», трясясь по обломкам досок, въехал в Рокпилс; Казаков увидел прямо перед носом уютный двухэтажный коттедж, крашеный в веселенький голубой цвет и с выбитыми окнами. Из-за коттеджа выскочил кто-то черный и чумазый с бутылкой в руке, замахнулся прямо на Казакова, но в груди у него возникли две стрелы, и он упал на спину и тут же весь яростно и весело запылал. Лужа растеклась, пламя принялось жадно лизать палисадник коттеджа. «Никого не подпускать», – прохрипел Казаков пулеметчику, а мимо уже бежали, тяжело топая, ополченцы, в слепой ярости устремившиеся вглубь города ко дворцу, хотя диспозиция предусматривала атаку изнутри на Шестую, и Казаков махнул рукой, «Тихо-тихо, к Шестой, – приказал он. – Бойтесь метальщиков с бутылками!»
«Первому и всем, мы в башне. В центре города пожар, взрывы гранат, бой ведут ополченцы. Поворачиваем пулемет в город». «Саня, я пошел!» – голос Голубева. Это означало, что орудие с «Тариэля» подавило пулемет на Четвертой, и теперь Коты и высадившиеся со «Сталина» (так уже успели прозвать самодельный панцерваген) Следопыты могли занять ее довольно безболезненно, тем более что Третья была уже в руках охотников. Они бежали по-над обрывом, почти не скрываясь.
С галереи ударил выстрел, один из «стажеров» упал. В ответ по галерее тут же ударило несколько очередей, потом на парапете лопнул осколочно-фугасный, и с галереи никто больше не стрелял. Сквозь проломы в стене, мимо мертвой, тлеющей башни, «Сталин», вместо того чтобы отходить на исходную, вполз в город и оказался на пустыре, на огородах, среди мирных огурцов и помидоров. Лишь впереди где-то, за ближайшим палисадом, дымился коттедж, виднелась железная крыша дворца, и бойцы с разбега, топча помидоры, дополнительной кровью брызгавшие на сапоги, устремились туда…
* * *…«Защитник» ударил снизу, на предельном угле возвышения, в упор. Со «Сталина» рыкнул ДШК, от парапета полетели куски дерева. Наводчик в бронеавтомобиле поправил прицел, сорокапятка грохнула снова, башня словно подскочила и весело, будто в киношном боевике про индейцев, запылала. Уцелевшие рокеры ошалело скатывались вниз по лестнице, бросали оружие и дисциплинированно становились лицом к стене. Казаков подождал, пока над стенами не покажутся грязные физиономии «советских», и приказал поворачивать в сторону дворца. К тому времени, кажется, все башни были захвачены или брошены, кроме Пятой, примыкавшей непосредственно к герцогской резиденции, но оттуда, из этого массивного трехэтажного дома, из окон, заложенных мешками с песком и прикрытых дубовыми толстенными ставнями, все еще стреляли из
