В любви Лёве не везет: может, девочек не так выбирает, а может, никто просто не любит рыжих очкариков.
Люси выходит в прихожую и говорит свое «мяу!». Морда у нее совсем седая, но бока по-прежнему черно-белые. Поздоровавшись, неспешно возвращается в комнату.
– Скучает по старой квартире? – спрашивает Ника. – Говорят, кошки привязываются к месту, а не к людям.
– Люди тоже к месту привязываются, – отвечает Марина. – Я вот по нашему району скучаю. – И быстро добавляет: – Ну и по вам всем тоже, конечно.
Квартира у Марины просторная: три комнаты – на трех человек. Круто, ничего не скажешь, думает Лёва. Он сам вон сколько лет в одной комнате с Шуркой жил, пока бабушка Роза не ушла в прошлом году. И, хотя у Лёвы тоже трешка, с Марининой никакого сравнения: у них и народу больше, и комнаты поменьше, не говоря уже о кухне.
Кухня у Марины огромная, метров десять. Стол, стулья, буфет, новая мертвая мебель…
– Ух ты! – говорит Гоша.
– Клево, правда? – кивает Марина. – Давайте здесь посидим, мои все в кино ушли. Я чай заварю, идет?
И Марина заваривает чай – достает жестяную коробку с мертвыми буквами, зачерпывает две ложки, засыпает в фарфоровый чайник и заливает кипятком. Запах – по всей кухне. Наверное, с какими-то травами, думает Лёва. И откуда только у Марининых родителей столько всего прикольного? Впрочем, нечего удивляться – они же с мертвыми работают.
Марина достает пакет с сушками, разливает чай и, когда все наконец усаживаются за огромный кухонный стол, говорит:
– А теперь – последние известия. У моего папы есть брат, дядя Коля. Он работает в Министерстве по делам Заграничья. И вот в эту среду…
– И еще он сказал: у них были разведданные, мол, на Белом море что-то затевается. И когда наш отряд потерялся, они встревожились и отправили поисковую группу, эти самые вертолеты…
– Зря мы, выходит, им врали, – говорит Лёва. – Они всё и так знают: и кто такой охотник Фёдор, и кто вызвал упырей, и откуда взялась Гошина мама…
– Почти всё, – отвечает Марина. – Они не знают, кто убил Орлока.
– А ты сказала? – спрашивает Ника.
– Нет, конечно, – говорит Марина, – я сказала: ой, я была так напугана, ой, я не поняла, чего произошло…
– Ну, мы все это говорим, – кивает Лёва без улыбки (хотя Марина смешно изображает простодушную дурочку). – Я думаю, им уже надоело. Но я одного не понимаю: зачем сейчас ворошить эту старую историю?
– Дядя Коля сказал, они хотят наградить убийцу Орлока, – говорит Марина, – но я на всякий случай не поверила.
– Это чушь, конечно, насчет наградить, – соглашается Гоша.
Если не считать «Ух ты!», это первые слова, сказанные им у Марины.
– И что мы будем делать? – спрашивает Ника.
Понятно, почему спрашивает. Выходит, все эти допросы – только чтобы найти ее, девочку, которая своей рукой вогнала в сердце Орлоку серебряный нож. Сколько времени прошло, а Лёва все не может поверить, что именно Ника – тихая, худенькая, слабая – убила Орлока. Не спортсмен Гоша, не решительная Марина…
В самом деле: и что будем делать? Лёва смотрит на Марину: у нее, конечно, есть ответ. У Марины всегда есть ответы на самые сложные вопросы.
Возможно, Марина что-то и сказала бы, но тут звонит телефон. Она берет трубку, говорит «Алле!», и тут же ее голос меняется, становится каким-то неестественно-радостным:
– Да, да… ну, можно… скажем, в среду… да, хорошо, я запомню адрес… гостиница «Звездная», в пять часов, ага… да, до среды, пока!
– Кто это? – спрашивает Лёва.
– Так, один мой знакомый, – отвечает Марина. – Илья Гурамов, актер. Мы с ним недавно познакомились.
– Тот самый, который из «Запаса прочности»? – спрашивает Ника.
– Привет ему передавай, – говорит Гоша. – Он мой кузен, знаешь? Двоюродный брат то есть.
– Не может быть! – радостно говорит Марина. – Здорово!
Лёва молчит. Ему-то Гоша давным-давно рассказал, что Яшка из «Неуловимого» – его родственник, рассказал, но просил никому не трепать. Не хочу, говорит, чтобы про меня говорили «брат знаменитого актера», хочу быть сам по себе. Вот Лёва и молчал, лет пять как минимум. Ну, теперь все знают, вот и хорошо.
– Так что будем делать? – снова спрашивает Ника.
– Не знаю, – отвечает Марина. – А что можно сделать? Будем повторять то же самое: ничего не помним, ничего не знаем, тогда перепугались, а сейчас всё забыли.
Все растерянно молчат, даже Лёва сидит насупившись.
Неужели, думает он, нельзя чего-нибудь придумать? Ежу понятно, не могут все четверо забыть, кто убийца, забыть могут только трое: тот, кто нож втыкал, уж точно не забудет. Выходит что-то вроде олимпиадной задачи про мудрецов с белыми или черными колпаками – а такие задачи очень быстро решают даже школьники, не то что специалисты из Учреждения.
– Не годится, – говорит Лёва. – Давайте придумаем новую версию, такую, чтобы объясняла, почему мы ничего не помним. Согласуем детали и будем говорить одно и то же.
– Отличная идея, – кивает Гоша, – осталось придумать.
– Ну, не знаю… – начинает Лёва. – Пусть, например, Орлок оступился и упал…
– …А на камне случайно рос серебряный нож, – продолжает Гоша. – Отличная версия, главное – не запутаться в деталях: один он там рос или их там были целые заросли, только ли ножи растут на Белом море или вилки с ложками тоже?
– Придумай лучше, – говорит Лёва и обиженно замолкает.
– Я уже думала, – говорит Марина, – ничего тут не придумать. Будем повторять то, что говорили.
– А если нас будут пытать? – спрашивает Ника.
Марина смотрит на нее, как на маленькую девочку, которая сморозила несусветную глупость.
– Ерунда, – отвечает она, – у нас никогда никого не пытают. Это только мертвые…
– Ерунда? – говорит Ника злым шепотом. – А то, что в твоем любимом Учреждении за пять лет до войны уничтожили кучу людей, – тоже выдумки? Что их допрашивали ночами, не давали спать, били, издевались – тоже?
– Откуда ты это взяла? – говорит Марина.
– Да это все знают! – вступает Гоша. – Мне родители давным-давно рассказывали. Это так и называется – трагедия минус пятого года.
– Но это же давно было! – отвечает Марина. – Сейчас все по-другому. Нике просто нравится мрачный взгляд на мир…
И тут Ника вскакивает, аж табуретка на пол падает.
– Мрачный взгляд на мир?! – кричит Ника. – Это трезвый взгляд на мир, это честный взгляд! В этом мире, знаешь ли, не все живут в роскошных квартирах, с папой-дипломатом и мамой-красавицей! Гошины родители на нормальную работу не могут устроиться! У меня тетя болеет, я скоро вообще одна останусь, а ты говоришь, что мне НРАВИТСЯ мрачный взгляд на мир. Он мне НЕ нравится, но у меня нет другого для этого мира!
Лёва никогда не видел Нику такой: побелевшие губы, стиснутые кулаки. А он еще удивлялся, как она могла убить Орлока. Только бы она сейчас Марину не убила, под горячую руку, тем более что та уже кричит в
