– В этом-то и суть: они же мертвые! Борются-борются, а все без толку, – Илья довольно улыбается. – Знаешь, как бесконечный сериал, где в каждой серии герой убивает множество врагов, а враги все не кончаются и не кончаются… зато смотреть интересно.
– Ну, не знаю, – пожимает плечами Марина.
– Это все неважно, – объясняет Илья, – сюжет – не главное в кино. Главное – игра актеров. Потому что вся жизнь актера посвящена творчеству. Каждый миг, каждая эмоция, каждое движение – все это нужно запоминать, потому что когда-нибудь оно тебе пригодится. Вот, скажем, актер встречается с красивой девушкой, и, допустим, он даже немного в нее влюблен… для него главное – все запомнить, а потом, играя любовную сцену, суметь еще раз пережить свою эмоцию. Вот это и есть секрет настоящего живого кино, которым не владеют мертвые. Технологии у них, конечно, более продвинутые, но в их фильмах не найдешь по-настоящему сильного, живого чувства.
– Это конечно, – осторожно соглашается Марина, – но ведь есть прекрасные мертвые фильмы, очень трогательные и красивые… тот же «Аллукорд».
– «Аллукорд» – исключение, – возражает Илья, – к тому же это все равно фильм, навеянный воспоминаниями о жизни среди живых, по нашу сторону Границы.
Он кладет окурок мертвой сигареты в хрустальную пепельницу на круглом столике. Илья и Марине предлагал, но она отказалась: она не курит, не то что другие девочки в классе. Впрочем, голубоватый дым мертвой сигареты ей нравится – тонкой струйкой поднимается к потолку гостиничного номера. Красиво.
Почти как в кино.
Илья меняет кассету в мертвом магнитофоне.
– Италийцы, – говорит он, – самые свежие записи.
У мертвых певцов, которых любит Илья, нежные, почти девичьи голоса. На этот раз они поют дуэтом.
– Песня про счастье, – говорит Илья, – мне перевели. Типа «счастье – это когда мы вдвоем, и я держу тебя за руку».
Словно иллюстрируя свои слова, он накрывает Маринину руку ладонью. Мол, вот что такое счастье, смотри! Марина руки не отдергивает, но вдруг ловит себя на мысли, что ей хотелось бы оказаться где-нибудь далеко отсюда… лучше всего – с кем-нибудь из друзей, с Лёвой, с Гошей, пусть даже с Никой.
Хотя на Нику Марина до сих пор обижена. Нет, в самом деле, что за глупости она наговорила?
Уже третий раз Марина встречается с Ильей, и ей стыдно признаться: с каждый разом все скучнее. Она привычно думает: вот расскажу девочкам в классе! – но не рассказывает. Что тут рассказать? Знаете, девочки, а Илья Гурамов из «Запаса прочности» такой же дурак, как все мальчишки? И говорит, вы не поверите, только о себе и фильмах, где снимался.
Но чему тут удивляться? Во всех книжках актеры так и описаны.
– Хорошая песня, – говорит Марина, – дашь переписать?
– Конечно, – говорит Илья. – Мне из Учреждения регулярно приносят свежие записи, так что – всегда пожалуйста. Все новое и лучшее, только для вас.
– Никогда не понимала, – говорит Марина, – откуда все эти записи в Учреждении? И главное, зачем они им?
– Ну, официальная версия – мы должны знать своего врага, – говорит Илья. – Но на самом деле Учреждение просто контролирует всю торговлю с Заграничьем.
– Да, я знаю, – кивает Марина. – Кстати, на что мы покупаем все эти мертвые вещи?
– На деньги, – пожимает плечами Илья.
– Зачем им наши деньги? – говорит Марина. – Вот до Проведения Границ мертвым приносили жертвы, это понятно. А от денег им какой теперь прок?
– Да какая разница? – перебивает Илья. – Спроси Николая Михайловича, если тебе так интересно. А сейчас давай лучше потанцуем.
Илья за руку тянет Марину из кресла. Честно говоря, Марине не нравится танцевать с Ильей: в прошлый раз, когда они танцевали в гостиничном ресторане, он так прижимал ее к себе, что было трудно дышать. Марина хотела было его оттолкнуть, но не стала: вдруг еще подумает, что она неотесанная дуреха?
Обнявшись, они переминаются с ноги на ногу под сладкоголосую италийскую песню.
– Ты такая необычная девушка, – шепчет Илья на ухо Марине.
Марина пожимает плечами. Она знает, что необычная, но почему-то неприятно слышать об этом от Ильи. Что он знает о ней? Только какие книжки читала да какую музыку любит. А вот ее друзья – они знают настоящую Марину: человека, на которого можно положиться, друга, готового, если надо, отвечать за всех.
Если надо… Может быть, сейчас – надо? Учреждение ищет убийцу Орлока, Гоша куда-то пропал, Ника слетела с катушек – куда уж хуже? А что делает Марина? Обижается на Нику и танцует со звездой фильма «Запас прочности». Тоже мне, командир и лидер!
А это еще что такое? Влажное прикосновение к шее, один раз, потом еще… Марина отстраняется, и тут Илья тычется поцелуем в губы.
Марина целовалась всего однажды – с Майком Алурином, в комнате, осажденной зомби, – но сейчас поцелуй мертвого мальчика кажется куда живее влажных причмокиваний Ильи.
– Не надо, – говорит она и отталкивает Илью.
– Марина… – говорит Илья, заглядывая в ее голубые глаза.
Наверно, есть девушки, на которых этот взгляд сквозь длинные ресницы действует гипнотически. Но сегодня Илье не повезло – Марина только хихикает. От неожиданности Илья разжимает объятия, и Марина тут же плюхается в кресло.
– Ой, слушай, – говорит она как ни в чем не бывало, – давно хотела тебя спросить. Ты же двоюродный брат Гоши Ламбаева, моего одноклассника?
– Ну да, – говорит раздосадованный Илья и тут же находится: – Это я его всему и научил. Был для него, так сказать, настоящим героем, образцом для подражания.
– А ты не знаешь, что с ним сейчас?
– Понятия не имею, – пожимает плечами Илья. – Мы не очень общаемся, он для меня слишком маленький.
А я, значит, в самый раз, со злостью думает Марина и говорит:
– По-моему, он отличный. Кстати, гораздо умнее тебя.
Лицо у Ильи становится такое изумленное, что Марина думает: хорошо бы ему запомнить этот момент. Пригодится, если будет играть человека, из-под которого вышибли стул.
4Странно ходить вдоль знакомого забора снаружи, а не внутри. Сколько часов за время учебы в «пятнашке» он провел, высматривая из-за ограды учеников соседней школы! Сначала они с мальчишками просто дразнились, потом стали кидаться огрызками и бумажными «бомбочками» с водой (или чем похуже), а как повзрослели – кричали гадости вслед девчонкам.
Веселое было время!
Теперь одноклассники разбрелись: кто по училищам, а кто покрепче – подались в спортсмены, зря, что ли, «пятнашка» официально считалась спортивной школой. Вот бы они посмеялись сейчас над Вадиком, если б увидели его!
Вадик ходит вдоль забора и ждет Лёву Столповского: надо поговорить.
Неделю назад Гошка пришел и оставил сверток. Сказал, если не вернется через пять дней, пусть Вадик отдаст ребятам – лучше всего Нике, но можно Марине или Лёве. Пусть, мол, у тебя полежит, ты сам не трогай. Вадик, конечно, спросил, ты, мол, куда собрался, но Гошка не ответил, наплел что-то про дела, про возможный
