Северяне не давали себе отдыха: остановиться — значит замерзнуть, говорили они. Дым становился гуще, напитывая туман сухим, горьким похоронным запахом. Наконец впереди проступили очертания огромного сооружения. У Толы перехватило дыхание. Никогда в жизни она не подходила настолько близко к такой громадине. Над ней нависали, уходя куда-то в туман, стены Йорка.
Чтобы их отряд не заметили, Стилиана быстро провела людей вперед, и они собрались прямо под стенами. Тола видела, что стены состоят из наваленных друг на друга камней, залепленных потрескавшейся землей. Их, видно, укрепляли деревянными бревнами. Дух ее, как заяц, быстро побежал вдоль стен.
Агни оперся на свой меч.
— У ворот есть охранники?
— Тут рядом двое, — сказала Тола.
Она ясно видела их, почти сама была ими. Их злило, что приходится выполнять такое нелепое задание: стоять здесь и всматриваться в густой туман. Она чувствовала на языке мягкий смолистый привкус их негодования. Один из них был знатного происхождения и предпочитал выезжать за ворота верхом, а не торчать тут часовым.
— Только двое? — уточнила Стилиана.
— Да, на часах.
Тола направила сознание в город. Сколько в нем горя и страдания! — те же мучения, что в деревнях, но сконцентрированные в одном небольшом месте. Впрочем, не все чувствовали себя несчастными. Там были и завоеватели — взволнованные и утомленные. Один воин устал, он явно повидал уже достаточно резни, чтобы хватило на всю оставшуюся жизнь. Другой с радостным возбуждением наблюдал, как поднимается туман и город снова охватывает ужас.
— Внутри гораздо больше, — после паузы добавила Тола.
— Где ворота? — спросила Стилиана.
Тола показала вдоль стены.
— Стражники начеку?
Тола стояла, постукивая по нёбу кончиком языка, словно пытаясь ощутить странный незнакомый аромат.
— Они замерзли, и один хочет сыграть в кости, — ответила Тола. — Другой отказывается, потому что боится, что его надуют.
— Ты читаешь их мысли? — спросил Раннвер.
— Нет. Больше их чувства.
— А я что чувствую?
Это было легко. От него вместе с запахом кислого вина исходил цинизм.
— Не можешь сказать? Ты надежнее меня, я вижу только проблески.
Он хмыкнул.
— Ты мне не веришь? — спросила Тола.
Раннвер опустил глаза.
— Если госпожа доверяет тебе, то не мое дело называть тебя лгуньей.
— Что делать? — спросил Агни. — Спускаться вниз, выдавая их за рабов?
— Ты достаточно хорошо говоришь по-норманнски?
— Нет.
— Что тогда?
Агни посмотрел на стены. Они были неприступны.
— Датчан наверняка впустили внутрь, — едва слышно пробормотал Исамар. — В городе полно норвежцев и их потомков. Открыть ворота города было бы не трудно.
— Возможно, они поднялись вверх по реке, — предположил Раннвер. — Как по мне, так это гораздо проще. Кроме того, под рукой будут корабли для отступления, если запахнет жареным.
— Норманны перебили бы всех в городе. Им не нужны проблемы внутри городских стен, — сказал Агни.
— Откуда ты знаешь? — спросил его Раннвер.
— Что бы ты сделал, если бы кто-то предал тебя врагам?
— Пожалуй, справедливо.
— Я займусь ими, а вы быстро пройдете в ворота. Гам их всего двое, говорите?
— Да, двое, — сказала Тола.
Она снова почувствовала, как на геле замерзает пот.
Агни ковырнул носком ботинка потрескавшуюся землю на стенах. Она тут же рассыпалась. Он отодвинул деревянные балки, укрепляющие стены, и поставил ногу между оревном и стеной. Этого хватило, чтобы подтянуться до торчавшего из стены неровного камня. В этом месте было легче взбираться, и он стал карабкаться вверх. Мгновение — и он уже лежал на стене, так что снизу были видны только его башмаки. Затем они исчезли, и Тола догадалась, что он стал спускаться вниз.
— Слишком легко, — заметил Дири.
— Не так уж легко, когда на тебя льют огонь и бросают камни, — сказал Раннвер.
— Можешь представить себе, чтобы вот так же взбирались на стены Константинополя? Где бы их ни осаждали, воины спокойно ужинали и смотрели на осаду, уверенные, что скоро противнику надоест и он отступит.
— Но это же Римская империя. А тут все давно прогнило.
Стилиана подняла руку, призывая их замолчать.
— Мы здесь погибнем, госпожа, — сказал Исамар.
— Жду этого с нетерпением, — откликнулся Дири. — Хоть немного согреюсь.
— Я думал, для тебя это всего лишь легкая прохлада, — усмехнулся Раннвер.
— Это какая-то коварная, ползучая прохлада, — ответил Дири. — Холод в Хордаланде можно побороть. А этот заползает тебе за спину и нападает сзади.
— Прямо как мы? — усмехнулся Раннвер.
Стилиана щелкнула пальцами и зыркнула на обоих, чтобы они замолчали.
Они стали пробираться вдоль стены к воротам — Дири шел впереди, Раннвер замыкал шествие. Здесь стоял сильный запах гари. Сзади послышались шаги. Тола повернулась. Один из бандитов исчез в тумане. Стилиана снова подняла руку. Все замерли.
Ворота находились уже так близко, что говорить было опасно. Смех. Стук костяшек. Неужели они совсем рядом? Вдруг кто-то сказал пару слов на языке, который напоминал норманнский. Дири шагнул вперед. Послышался звук упавшего с телеги мешка, и Раннвер жестом показал, чтобы они подошли. Дири и Агни оттащили тела норманнов в сторону от ворот, а Исамар и двое оставшихся бандитов тут же напросились на них, срывая с убитых все ценное.
Стилиана показала на туман за их спинами, в котором исчез их товарищ.
— Так или иначе, но его скоро не будет в живых, — сказал Дири. — Гнаться за ним — только терять время и силы. Идем.
Они прошли в ворота, оказавшиеся далеко не такими большими, как поначалу думала Тола, — просто достаточного размера, чтобы в них мог пройти мужчина. Она подумала, что главные ворота где-то с другой стороны. Дверь, закрывавшая их, была сорвана с петель.
