— Только камни, — ответила Тола. — Хотя я слышу их разговоры.
— И что они говорят?
— Не могу сказать.
— Хватит болтовни. — Жируа грубо толкнул Фрейдис в спину.
— Эй!
Норманн выпустил стрелу вниз со склона. Тола почувствовала нарастающую в солдатах панику.
В их сторону полетело копье, но оно упало, не причинив вреда.
— Скорее завяжи узел и толкни меня, — требовательно произнесла Фрейдис.
Жируа подобрал копье, когда Фрейдис встала на колени у кромки воды.
— Это ворота смерти, — пояснила Фрейдис. — И сейчас я пройду сквозь них, чтобы предложить себя вместо госпожи.
Жируа затянул веревку и пинком отправил Фрейдис в воду. Затем бросил в нее копье. Руны окружили болото и завертелись по орбите. Их было восемь, они стонали и причитали.
— Эти руны мои! — закричал Жируа.
Внезапно, словно вторая заря, вспыхнул свет и на холм ворвались пешие англичане; норманны быстро, как только могли, выпускали стрелы, затем побросали луки и выхватили мечи.
Жируа, с удивлением осмотревшись и подняв руки, был похож на ребенка, который пытался поймать парящие в воздухе снежинки. Шквал града налетел с небес, такой мощный, какого Тола никогда раньше не видела. Она свернулась калачиком на мокрой траве, укрылась плащом и тихо лежала, баюкая раненую руку.
Из-за стены ливня появились фигуры. Англичанин расколол голову норманна топором, забрызгав Толу кровью. Норманн проткнул мечом горло своему убийце, и на нее брызнуло еще больше крови. Мужчины дрались в трясине, пытаясь утопить друг друга.
Град падал ни лица англичан, но норманны видели свет, такой же яркий, как солнце.
— Эти символы мои!
— Нет! Они мои!
Это был мальчик, Гилфа, за спиной у него болталась голова волка.
Тола перекатилась, чтобы не попасть под копыта лошади. Она не должна позволить Фрейдис умереть сейчас, это была ее единственная защита. Она вцепилась в тело женщины и вытащила из-за пояса нож.
Отрубленная рука упала рядом в воду, но Тола все равно перерезала веревку на шее Фрейдис, вытащила служанку из воды. Фрейдис задыхалась и отбивалась, пыталась оттолкнуть Толу, чтобы опять броситься в воду.
Бой продолжался, мужчины, в неистовой ярости размахивая мечами, наносили удары противнику. Она увидела летающих на призрачных конях мрачных сестер, которые носились между воинами и метали вниз копья. Фрейдис ударила Толу, и та опрокинулась на спину.
Руны бурлили вокруг нее, символы выли и кричали. Вода кипела от крови, пузырилась под ударами града. Рядом рухнул в грязь человек с синими на бледной коже венами, его руки судорожно дергались, из тела сочилась кровь, и она поняла, что он умер неестественной смертью.
Мертвые сестры выкрикивали клятвы Одину, который умер, но должен был возродиться.
Руны завывали и кричали. Она увидела Гилфу, мечущегося по краю болота и на фоне дождевой завесы больше похожего на собственную тень.
— Это я! — крикнул кто-то по-английски.
Суматоха прекратилась, град утих.
— Ну, — довольно произнес Жируа, — теперь я вижу, что нужно делать. Все эти руны пришли ко мне.
Он вытянул руку, и каждый из еще оставшихся в живых воинов упал в топь.
— Ворота в смерть открыты, — сказал Жируа.
И больше не произнес ни слова: в этом мире его уже не было. Волк оторвал ему голову.
Глава сорок восьмая
Жертвоприношение
Валькирии исчезли. И только камни остались стоять посреди вересковой пустоши. Фрейдис сидела на валуне и дрожала всем телом. Замерзшая до костей Тола стояла, уставившись на чудовище, которое поднялось из трясины.
Это был волк — крепкий, плотного сложения волк, стоящий вертикально; шерсть на крупной голове росла клочьями, руки были человеческими, но длинными и со страшными когтями. В одной руке он держал чью-то голову и смотрел на нее так, будто собирался допросить ее.
Тола увидела, что в воде вокруг нее отражается небо и черные тучи, горящие огнем закатного солнца. У ее ног лежало обезглавленное тело Жируа.
Боковым зрением она уловила какое-то движение. Сначала Тола подумала, что это оборотень, но уже в следующий миг поняла, что ошиблась. Это был кто-то, похожий на оборотня. Гилфа.
— Это он? — спросил мальчик. — Это Господин Луис?
Он держал перед собой волчий камень, как будто хотел отгородиться от большого волка.
— Луис?
Существо медленно повернуло голову и взглянуло на нее.
— Луис? — опять проговорила она.
Внезапно со стороны болота, переливающегося красным светом, появилась Фрейдис с глубокой раной на боку.
— Это те самые ворота, — сказала она. — Здесь я и найду свою госпожу.
— Бойся меня! — воскликнуло существо. — Я — волк.
— Волк не станет говорить, что он волк, — спокойно произнесла Тола. — Он видит себя — мясо, которое есть он сам, и видит землю, которая не есть он сам. Человек создан из земли, так учат священники. Ты не можешь стать волком. Вот, приложи камень к коже.
Она указала на камень в руке у Гилфы.
— Не буду. Я упиваюсь этой битвой. Все люди — мясо, все, которые находятся во мне. Я слышу их шепот: Lei werreurs de Normadie son mor. Sur le table de Dieu. — Он оскалился.
Фрейдис встала рядом с Гилфой. Она взяла у него камень и сжала в левой руке.
— Страшный волк, — обратилась она к нему, — стань опять человеком. Я отправлюсь в Хель, чтобы выкупить жизнь моей госпожи. Я нянчила детей и знаю, что они примут лекарство с удовольствием, если дать потом конфетку.
Она прыгнула на чудовище, но оно было слишком быстрым, слишком сильным для нее. Оно оторвало Фрейдис от земли и схватило ее за горло, собираясь сомкнуть на нем челюсти, но женщина выбросила вперед руку, в которой был зажат камень, и ударила волка в зубы. Чудовище раскрыло пасть, обнажив клыки, и впилось в руку, разрывая плоть и кроша кость зубами, мотая Фрейдис из стороны в сторону. Воительница кричала и била волка свободной рукой, но от тряски и ударов рука оторвалась, и волк швырнул
