– Это все волк, – сказала она.
– Он такой негодяй, дорогая, типичный bête noire[24], – заявила Гулльвейг, театрально взмахнув рукой. – Но сейчас вам уже не стоит из-за него беспокоиться. Садитесь к огню, и я расчешу вам волосы.
Герти шагнула сквозь дым и опустилась на табурет. Из небольшой сумочки, висевшей у нее на боку, дама извлекла изумительный золотой гребень, который сиял, словно поток раскаленной лавы. Она подошла к Герти и встала у нее за спиной.
Размеренно водя гребнем по волосам, Гулльвейг запела:
Вижу, кто-то прикован к скале у ручья.Он на Локи похож и ужасен на вид.Рядом плачет Сигюн: жаль ей мужа,Что тяжко страдает. Хочешь больше об этом узнать?[25]– Я хотела бы узнать об этом больше, – сказала Герти.
Расчесывание действовало на нее успокаивающе, словно гребень посылал приятные щекочущие электрические заряды через кожу головы к позвоночнику. Герти снова приложила ладонь к горлу. И рана, и кровь исчезли. Ее тело опять было целым и невредимым.
– Вот видите, – сказала Гулльвейг, – этот волк причиняет не так уж много вреда. Если знать, как с ним обращаться, он не опаснее обычного щенка.
– Я хотела бы узнать больше. Прошу вас, продолжайте вашу очаровательную песню!
И дама запела вновь:
Дверей пять сотен, и еще к ним сорок в дополненье,Я созерцаю, стоя в этом зале.И восемь сотен ринутся сквозь каждую в сраженье,Коль к битве с Волком люди их призвали.[26]– А это тот самый волк, которого я видела? – поинтересовалась Герти.
– О да, дорогая. Но боюсь, что в отношении волка все эти фокусы с лучшими воинами – не более чем пустое баловство. К воинам он привык – на самом деле, думаю, он даже считает их чем-то вроде деликатеса. Знаете, в наших краях его называют зверем-убийцей. Мелодраматично, конечно, но я бы сказала, что это очень точно его характеризует. Он был одним из братьев-близнецов, а когда заклятье превратило его в волка, убил своего брата и съел его. Так два превратились в одного. Точнее, три в одного, если считать и волка.
– Все это звучит как-то не очень хорошо.
– Он волк, дорогая моя, и не старается быть хорошим.
Герти почему-то была уверена, что уже видела эту даму раньше. Наверное, она была членом их теннисного клуба в Зальцгиттере.
– А волк не набросится на меня снова? – спросила она.
– Нет, не на вас.
– Уже легче.
– Зато он убьет всех, кто вам дорог. Волк столетиями следовал за вами, время от времени причиняя вам боль.
Герти заплакала.
– Мне показалось, вы сказали, что он не причинит вреда.
– Так и есть. Но он не причинит вреда мне, дорогая, – усмехнулась в ответ Гулльвейг.
Тут Герти расплакалась еще сильней. Сначала она решила, что эта дама – добрая женщина, однако эта шутка свидетельствовала о ее жестокости.
Гулльвейг села рядом с Герти и взяла ее за руку.
– Давайте станем подругами, и тогда ваши беды будут моими, – сказала она.
– Хорошо, – согласилась Герти, обрадованная этим предложением.
– О, какая прелесть, дорогая! – сказала Гулльвейг, прикасаясь к обручальному кольцу Герти. Оно было старинное, с прекрасным бриллиантом, Макс купил его по сходной цене через своего друга по партии. – И раз мы с вами уже подруги, почему бы вам не отдать его мне?
– Не могу. Его подарил мне мой муж. Это знак его любви.
Гулльвейг наклонила голову набок и высунула кончик языка.
– Ваш муж часто дарит вам драгоценности?
– Он человек небогатый.
– Волк убьет его, – уверенно заявила Гулльвейг, и Герти принялась причитать. – Если только вы не захотите, чтобы я вам помогла.
– Да-да, я хочу, чтобы вы мне помогли! – Герти постаралась вытереть слезы и с трудом подавила рыдания.
Наступило молчание. Женщины некоторое время пристально смотрели друг на друга.
– Ну ладно, старая глупая сосиска, что вы хотите, чтобы я для вас сделала? – наконец спросила Гулльвейг.
– А можно убить этого волка?
– Он здесь не просто так, а с определенной целью. Как только она будет достигнута, он уйдет.
– И что же это за цель?
– Спасти богов. Судьбой предопределено, что Один, отец всех богов, умрет от волчьих зубов. Поэтому боги спускаются на землю и повелевают волку обрести свою звериную сущность, чтобы маленькими смертями на земле отдалить грядущую большую смерть. Но время богов на исходе. Вообразите себе, что в результате какого-то сильного колдовства появится возможность контролировать волка и удерживать его от выполнения кровавой работы. Тогда боги умрут. И кто же будет править миром?
– Кто?
– Я, моя дорогая. Я, Гулльвейг, непревзойденная колдунья, сон праотца богов Одина.
– Но если бог умрет, а вы его сон, тогда…
– А что, сон не может пережить того, кому он снится?
– Не знаю.
– Сон бога – может.
Герти так ничего и не поняла, поэтому сказала:
– Было бы очень здорово, если бы вы все-таки мне помогли.
– Вот что я вам скажу, – ответила Гулльвейг. – Вы одолжите мне свое кольцо, а я выйду и присмотрю за волком.
Герти засомневалась. Она была не уверена, что эта дама вернет ей кольцо, и тогда Макс рассердится, что она так легкомысленно отнеслась к знаку его любви. С другой стороны, ей требовалась помощь колдуньи, чтобы ее мужа не убил волк.
– А что мне делать, пока вас не будет?
– Вы будете ждать меня тут, у огня, – ответила Гулльвейг. – Вот вам тюфячок, на котором можно подремать.
Появившийся покойник в латах положил на пол рядом с Герти замечательную мягкую подстилку и подушку. А другой, сильно обгоревший мужчина в военном комбинезоне танкиста, принес ей меховую накидку, и Герти подумала, что это очень мило с его стороны.
– Мне хотелось бы поспать, – сказала она. – Я ужасно устала.
Гулльвейг подвела ее к подстилке, уложила и укрыла мехами. Герти еще никогда не было так удобно и уютно. Погружаясь в восхитительный глубокий сон, она почти не чувствовала, как Гулльвейг снимает с ее пальца обручальное кольцо. И незадолго до того, как ее окончательно сморила усталость, Герти вспомнила, где видела эту женщину прежде.
– Я ухожу, моя дорогая, но не волнуйтесь – я скоро вернусь.
– Да, – сказала Герти. – А ведь вы – это я, верно?
– Нет, дорогая, хотя в каком-то смысле мы сестры. Ведь мы с вами так долго были вместе!
– До свидания, – сказала Герти.
Гулльвейг открыла двери странного строения и вышла.
В этот момент Макс в комнате Девьи поцеловал жену в лоб, и та вдруг проснулась, словно принцесса из волшебной сказки.
16
Старший егермейстер
Кроу сидел за столом. Он был в сухих рабочих брюках. Его мокрая одежда была сложена на стуле у дверей. Харбард расположился по другую сторону стола. Собственно говоря, спецовка все время находилась здесь, лежала на полках склада, на
