Позиционная война в этом варианте Первой мировой наступила на год позже, поэтому и продвинулась не так далеко, как могла бы. То есть по сути сводилась к эшелонированию траншей, лишённых большого количества укрытий и ходов сообщения. Про оборонительные узлы и концепцию эластичной обороны ещё даже не задумывались. Максим тоже. Зачем ему задумываться? Он ведь знал, как её строить. Эти «откровения» для него были дремучей древностью, хорошо отработанной и дополненной за XX век. Поэтому все маршевые роты итальянцев были вооружены лопатами, тачками и с какой-то матерью отправлены заниматься народной русской забавой – копать от забора и до обеда. То есть обустраивать позиции. Ну и значительная часть личного состава механизированного полка – тоже. Всё-таки дело важное и крайне полезное…
«Австрияки» не имели тяжёлой артиллерии, но обладали категорическим численным преимуществом. Поэтому решили применить довоенную схему наступления. Чуть доведенную до ума.
Батареи лёгких орудий открыли огонь шрапнелью с закрытых позиций, осыпая русско-итальянские траншеи свинцовыми шариками. Но тут прозвучали сигнальные свистки на позициях. И личный состав поспешил укрыться в нишах или отойти на вторую линию по изломанным ходам сообщения.
Минута. Максимум две.
И первая линия опустела. Остались только наблюдатели в защищённых НП, вынесенных вперёд. Там их было не достать. Территориально они были вынесены чуть вперёд и в сторону от оборонительных узлов и траншей, ну и перекрыты как блиндажи деревом. Их только прямым попаданием снаряда можно разрушить. Но вот беда – туда не стреляли. Там ведь не было наблюдаемых позиций. Зато там сидел человек и имелся телефон, проведённый по присыпанной и замаскирован-
ной канавке. А ещё было «поганое ведро» для естественных нужд и запас сухих пайков для питания.
Обстрел шёл около суток. Не прекращаясь ни на минуту. Австрийцы шрапнелей и обычных фугасных снарядов израсходовали не так чтобы уйму, но много. Очень много. Особенно на контрасте с их скромными запасами. После чего на рассвете 1 июня пошли в наступление. Под прикрытием шрапнельного обстрела.
Сначала колоннами, как и рекомендовал устав. Потом, с каждым километром, разворачиваясь всё шире и жиже. Чтобы ответный огонь не наносил им столь губительного вреда. Да вот беда – ответного огня не было. Максим не обладал нужным количеством артиллерии для своевременной и ожидаемой встречи на таких дистанциях. Пять-шесть километров было для него ещё далеко… слишком далеко и бессмысленно.
Максим знал, что на первой стрелковой позиции, удалённой примерно на километр от наблюдаемых передовых траншей, противник начнёт концентрироваться, накапливаясь. И ждал этого момента. Терпеливо и спокойно. В оборонительных узлах, особенно передовых, где сидели почти исключительно итальянцы, конечно, нервничали. И сильно. Но на их запросы – открыть огонь – непременно приходил отрицательный ответ. Рано. Ещё слишком рано. Поэтому они просто нервничали, но держались. Итальянцы были наслышаны о Меншикове. Они знали, что он – победитель. И верили в него. Боялись за свою жизнь и судьбу до дрожи в коленях, но верили. Кто-то даже разогревался крепкими напитками. Но войска на передовых позициях воздерживались от открытия огня, выглядя совершенно вымершими.
И вот – ключевой момент.
Первая стрелковая позиция оказалась заполнена подтянувшимися австро-венграми. И те с угрожающим воем поднялись в решительную атаку. Но только для того, чтобы 90-мм миномёты, расположенные во втором эшелоне оборонительных узлов, обрушили на них град мин. Такая мина ведь не снаряд. Падает почти отвесно и даёт хорошую осыпь осколками. Лучше только подрыв над землёй.
Минута. И австро-венгерское наступление захлёбывается в собственной крови.
Но следом идёт новый эшелон. И он уже начал накапливаться на первой стрелковой позиции. А там, в поле, в совершенно камерных условиях – третий эшелон пехоты. Много. Очень много людей. Поэтому спустя уже минут десять новая волна австро-венгров поднимается в массированную атаку. А потом ещё.
Миномёты же хоть и обладают хорошей скорострельностью, но и боеприпасы расходуют с той же самой интенсивностью. А их рядом много не навалишь: опасно. Один неудачный снаряд – и огромная воронка. Поэтому уже третья волна наступления смогла прорваться ко второй стрелковой позиции примерно в трёхстах-четырёхстах метрах от передовых траншей.
Дальше – больше. «Австрияки» начали концентрироваться на второй стрелковой позиции. В то время как бойцы в обороне лихорадочно таскали ящики с минами для 90-мм миномётов.
И вот – новый рывок.
Теперь уже включились 60-мм миномёты, стоящие на первом эшелоне узлов обороны. Теперь уже они стали долбить. Теперь уже они смогли остановить первую атаку, а потом и вторую.
Но запас боеприпасов у полка был не безграничен. Не только непосредственно у орудий, но и вообще. Так что к исходу второго дня боёв Максиму лично пришлось возглавить фланговую контратаку, дабы выбить австро-венгров с передовых позиций. Там, конечно, узлы обороны ещё держались, обеспечивая фланкирующий стрелковый огонь. Всё-таки их строили так, чтобы можно было обороняться вкруговую. Но вот траншеи между ними австро-венгры заняли, вытеснив оттуда итальянцев, и давили на узлы, угрожая их захватить.
Контратака спасла положение, но на очень непродолжительное время. Ведь к австро-венграм постоянно подходили свежие подкрепления, которые бросались в бой. И изнурённые бойцы были вынуждены отражать новую волну атаки. Только ночью не было наступлений. Зато с утра творился ад. Настоящий ад. Так как супостату удалось накопить и сконцентрировать очень значимые силы.
Пришлось снова действовать.
Максим запрыгнул в свой бронеавтомобиль и повёл вперёд отряд тяжёлых «Витязей». За ними следом пошли бронетранспортёры с пехотой и «Новики». Все бронеавтомобили вели огонь на поражение. Но не бездумно, а с коротких остано-
вок. Всё-таки боеприпасов у них было не бесконечное количество.
Прокатились по сектору между двумя ветками обороны, выбив или обратив супостатов в бегство. Но наступление дальше не развивали. Просто развернулись, достигнув передовых траншей, и ушли обратно, чтобы не попасть под обстрел лёгких полевых орудий.
Пехота, в принципе, в такой атаке была не нужна. Если бы не одно «но». Траншеи. Вот бойцы и выполняли функции инженерно-сапёрных войск, везя с собой на бронетранспортёрах материал для наведения эрзац-мостов через не очень широкие траншеи. Под прикрытием огня с бронеавтомобилей. А потом, отходя, забирали их с собой. И всё. Никаких штурмовых задач. Во всяком случае – в рамках данного формата операций.
Такие мероприятия были не единственными операциями. Лобовые контратаки с участием бронетехники Меншиков комбинировал с фланговыми обходами по ходам сообщения. В таких задачах очень помогало то стрелковое вооружение, которым были вооружены бойцы полка. Самозарядное и автоматическое преимущественно. А ещё он активно применял артиллерийское наступление, благо, что квалификация его артиллеристов позволяла это делать. Но так – ограниченно. Артиллеристы предваряли наступление штурмовых групп очень осторожным обстрелом противника «за поворотом». Из-за чего взрывы мин шли как бы перед штурмовиками, словно двигаясь в авангарде. Наступая перед ними…
Особенно ему пригодились и помогли пулемёты, снятые в великом множестве
