– Откуда ты знаешь?
– Он слишком сильно тебя хвалит. Ты не очень популярен среди своих. Если бы это был дворянин, он бы пришел к тебе сам. – Каллиас хочет что-то сказать, но я продолжаю: – Он или она надеется тебя выманить. Либо потому, что это ловушка, либо потому, что с тобой хотят поговорить лично. Так как напрямую привести тебя не просят, я склонна верить в первый вариант.
– Слишком много совпадений для ловушки, – говорит Каллиас.
– Или они очень хотят, чтобы ты так думал.
– В любом случае, я иду.
– Ты не можешь. Нет, если это покушение на твою жизнь.
– Я замаскируюсь.
Я смотрю на тени, кружащие вокруг его тела.
– Их не замаскировать.
Тени исчезают в одно мгновение, и Каллиас стоит передо мной во всей своей красе. Разница действительно удивительная.
– А теперь ты уязвим для атаки, – подчеркиваю я.
– Только если меня узнают. Я ничем себя не выдам, пока не покончу с этим.
Я качаю головой.
– Не глупи. Если они увидят тебя со мной…
– Ты собираешься ко мне присоединиться? – перебивает он. Наивная надежда вспыхивает в его глазах. Не знаю, вижу ли я ее, потому что они такие яркие без теней, или он впервые показывает столько эмоций.
– Конечно. Я не позволю тебе пойти одному. Что это за адрес? Ты знаешь, где это?
Надежда мгновенно заменяется озорством.
– Знаю. Я довольно удивлен, что ты не в курсе.
– Что это? Общественное место? Какая-нибудь таверна?
– Не совсем. Это клуб. Частный. Но я могу нас провести.
– Если он частный, как мы войдем, не выдавая нас?
– Предоставь это мне. – С минуту он думает. – Интересно, почему наш адресат хочет встретиться с тобой там? Это мужской клуб.
– Так я буду выделяться среди моря мужчин?
– Ну, там есть и дамы. Правда, они не носят много одежды. – Он прячется в тени, как будто пытается скрыть выражение лица. – Не возражаешь?
– Ты спрашиваешь, не возражаю ли я изобразить распутную даму на одну ночь?
– Я бы так не выразился, но да.
И показать Каллиасу мои лучшие активы?
– Как именно ты бы выразился?
– Я бы спросил, не против ли ты выглядеть так, чтобы мужчины приняли тебя за жрицу любви.
Я смеюсь.
– Я буду в маскировке?
– Конечно. На случай, если наш адресат знает, как ты выглядишь, и просто пытается водить тебя за нос.
– Водить за нос нас.
Каллиас отмахивается от возражений.
– Через две ночи мы будем водить за нос их.
21
У меня чувство дежавю, когда Каллиас появляется в моих комнатах с платьем. Не так давно Леандр приносил мне одежду, чтобы я могла провести с ним ночь.
Только сегодня вечером, вероятно, будет ночь опасности и обмана.
Я расправляю одежду, чтобы хорошенько на нее взглянуть.
– Мне стоит спрашивать, откуда это у тебя?
– Одежда чистая, если ты беспокоишься об этом. Свежевыстиранная.
– Это даже больше, чем я могла надеяться.
– Мне надо, чтобы ты прикрыла руки, – объясняет он. Без его теней мы больше всего рискуем коснуться друг друга. Хотя я уверена, что Каллиас наденет свои перчатки, нельзя допускать ошибок.
– Без проблем, – отвечаю я. – При таком низком вырезе кто будет смотреть на мои руки.
– Я на это и рассчитываю.
Каллиас ждет меня снаружи, пока я шнурую скудный лиф. Я не могу надеть ботинки, чтобы спрятать кинжал, поэтому прячу ножны в одну из подвязок. Так как мне лучше не покидать покои в таком виде, я накидываю сверху алый плащ.
Застежки обхватывают шею, полы закрывают грудь и плечи. Никто не обратит внимание на отсутствие нижних юбок. Я славлюсь своими странностями в одежде.
Когда я нахожу Каллиаса, он держит красную розу без шипов. Протягиваю руку, чтобы взять ее.
– Это не для тебя, – возражает он.
– Но я должна носить цветок.
– И это подвергнет тебя опасности. Я дам цветок любой девушке в клубе, чтобы выманить нашего адресата. А там, на своей территории, мы его допросим. Я уже отправил в те края своих людей под видом мирных жителей. Некоторые из них уже в клубе.
– А что, если твои собственные люди и затеяли заговор?
– Тогда будем надеяться, что они нас не раскроют. – Он дает мне светлый парик; тугие локоны так и подпрыгивают. Каллиас помогает мне закрепить его на макушке, тщательно заправляя мои темные пряди.
Для себя он приготовил светло-русый парик и небольшую бороду, которую прикрепляет каким-то клеем.
– Как я выгляжу? – спрашивает он.
На самом деле, сейчас он очень похож на Леандра. Тот же цвет волос и борода, хотя сомневаюсь, что Каллиас порадуется сравнению.
– Не так по-королевски, – отвечаю я.
– Хорошо. Тогда идем.
«Доусон» находится в центре города. Это самое большое здание во всем квартале, а также самое шумное.
– Черт, – говорит Каллиас, сидя верхом на лошади. – Я только что понял, что мы не можем войти вместе.
– Почему нет?
– Мужчина не приведет любовницу в такое место. Он идет сюда, чтобы от нее отдохнуть.
– А как насчет жены?
– Для отдыха от жены у него есть любовница.
– А как же твои родители?
– Это совсем другой случай. Мужчины в моей семье не отдают свою власть чему-то меньшему, чем всепоглощающая любовь. Это то, ради чего мы готовы поставить на кон жизнь.
У меня пересыхает во рту, и я не смею встретиться с ним взглядом.
– Тогда, полагаю, нам лучше поспешить, чтобы мы могли спасти твою, – говорю я. – Что мне надо делать?
– Я не хочу разделяться.
– Ты же сам сказал, что нам придется. Мы привлечем слишком много внимания, если войдем вместе.
Он думает, так и сидя на лошади.
– Сзади должен быть черный ход. Нам просто нужно, чтобы ты попала внутрь. Попробуй пробраться в игровую. Я найду тебя там. Но если что-нибудь случится, если кто-нибудь попытается… схватить тебя или что-то еще – ты уходишь. Сразу. А я справлюсь сам. Я должен сделать это сам в любом случае.
– Слишком поздно, – говорю я. – Друзья не разрешают друзьям в одиночку ходить в джентльменские клубы, особенно, когда кто-то пытается их убить.
Он не трудится посмеяться над моей жалкой шуткой.
Я спускаюсь с лошади. Передаю поводья Каллиасу, пока он снова не начал спорить.
Обхожу стену здания. Музыка и смех льются в открытое окно, свет помогает мне найти дверь.
Мне ничего не остается, кроме как хитростью пробраться туда, куда надо.
Я открываю незапертую дверь и моргаю от яркого света. Делаю несколько нерешительных шагов в комнату, пытаясь понять, где нахожусь. Чаны с водой. Горы грязных кружек. Сильный запах рагу.
Кухня.
Юная девочка – лет десяти или около того – поднимает взгляд от одного из чанов с горячей водой, где моет кастрюли. Ее руки красные и опухшие от работы.
– О, – выдыхает она и откидывает голову назад, пытаясь смахнуть с глаз прядь густых черных волос.
Кажется, малышка в жизни не видела расчески. Какое облегчение. Она не проститутка. Обычная помощница.
– Извини, – говорю я. – Кажется, я не туда попала. Я новенькая. Не подскажешь, где игровая?
– Туда. Дальше по коридору. Вверх по лестнице. Вторая дверь, – выпаливает она, не
