И черт его побери, но у меня учащается дыхание, мышцы ног напрягаются. Его ответная улыбка – улыбка хищника, мужская гордость во всей своей красе.
В эту игру могут играть двое.
Сажусь немного выше, глажу его грудь от живота к плечу, просовываю пальцы под жилет, чтобы между нашей кожей было меньше ткани.
Тихий стон вырывается из горла Каллиаса. Он пытается замаскировать его кашлем.
– Просто отведи уже ее наверх, – говорит другой мужчина за столом.
– Нет! – кричит первый. – Она наш шанс обчистить его кошелек.
Каллиас тянется к новой раздаче, но я его опережаю, хватаю карты и держу так, чтобы он тоже мог их видеть. Кладу голову ему на плечо, пока мой парик защищает нас от любого контакта.
Но свободной рукой я обхватываю его бедро и сжимаю.
Внезапно он слегка наклоняется вперед, ударяясь грудью мне в спину. Но потом я понимаю, что это не флирт.
– Простите! – извиняется девушка с подносом эля. Она выпрямляется, пролив лишь немного темной жидкости через края кружек, и идет дальше.
Моя роза в ее волосах. Интересно, когда Каллиас дал ей цветок. И как уговорил носить его. Теперь, когда она в комнате, Каллиас пытается следить за каждым ее движением. Ожидая, что наш адресат – кем бы он или она ни был – подойдет к ней.
Я снова поворачиваюсь к Каллиасу.
– Ты меня трогал? – шепчу я, волнуясь, что столкновение слишком нас сблизило.
По какой-то причине Каллиас, похоже, не беспокоится. Он опускает руку под стол. Я вижу, как вокруг нее появляется водоворот тени.
– Нет, – говорит он.
Страх отступает. Я облегченно выдыхаю ему в шею:
– О, хорошо.
Словно уже не силах держаться, он немного спускает меня вниз по коленям.
– Ты собираешься играть или как? – раздраженно спрашивает человек слева от нас.
– Думаю, я все, – говорит Каллиас. Его голос звучит глубже, чем мгновение назад. Обняв одной рукой за талию, он встает и ведет меня к краю комнаты. Проходит мимо отдельной зоны, где у стены стоят мягкие диваны. Легко опускает меня перед тем, как сесть рядом. Наши ноги едва соприкасаются.
– Я надеялся смешаться с толпой, но слишком сложно наблюдать за нашей девушкой, – говорит он. – Отсюда обзор получше.
– Но мы не можем просто сидеть здесь. Слишком выделяемся. Девушку не ведут на подушки для задушевной беседы.
Он подхватывает мои ноги и забрасывает себе на колени. Одна рука забирается под мои юбки и ложится на икры.
– Более убедительно? – спрашивает Каллиас.
Я сглатываю.
– Да.
И пока сижу там, закинув ноги на колени короля, совершенно четко понимаю одно.
Не могу поверить, как сильно хочу, чтобы он меня коснулся. Я хочу сорвать эти проклятые перчатки и сжечь их, а пепел похоронить в яме, что даже глубже, чем та, в которую я бросила Гектора.
Я хочу ощутить его губы. Хочу узнать, как он целуется. Что за любовник. Эгоистичный, избалованный, заносчивый? Или человек, желающий не только получать удовольствие, но и дарить его?
Каллиас подтягивает меня ближе, мои юбки поднимаются, открывая чулки. Его лицо в нескольких сантиметрах от меня.
– Я хочу знать, о чем ты сейчас думаешь.
– Вряд ли ты выдержишь.
Его пальцы слегка сжимаются, а лицо становится еще ближе. Будь он другим человеком в мире, я бы преодолела это расстояние несколько недель назад. Но как король, он должен быть тем, кто отважится пойти на риск. Дар делает его таким уязвимым.
Невольно отстраняюсь. Не хочу, чтобы он был в опасности. Я…
– Осторожней, – выдавливаю я.
Каллиас выдыхает, откидываясь на подушки, его рука под моими юбками продвигается дальше.
Что я делаю? Я что сейчас, его остановила?
Мой разум – настоящее торнадо из мыслей, но я забываю все разом, когда мы замечаем, как к нашей девушке с розой подходит мужчина.
Но это ложная тревога. Он берет эль и идет дальше.
Пытка.
Сидеть здесь, на подушках – сущая пытка. Касаться – но в то же время не касаться.
Мы с Каллиасом торчим тут около получаса, меняя позы. Пытаясь выглядеть убедительно. Но кто будет так долго сидеть с проституткой, не уводя ее наверх?
Утыкаюсь ему в шею, пытаясь сделать вид, будто играю с его ухом.
Все мое тело горит от жара. Я не знаю, сколько еще выдержу. Его запах повсюду. Я не могу поверить, что еще не привыкла.
– Эй! У тебя было достаточно времени, чтобы ее попробовать. Либо возьми мою новенькую наверх, либо передай ее кому-нибудь еще. Я не занимаюсь благотворительностью.
Вытягиваю шею и вижу мадам Доусон, что стоит, уперев руки в бока.
– Мы уже уходим, – говорит Каллиас. Подхватывает меня, ставит на пол и сам встает.
– Что теперь? – спрашиваю я, когда мы направляемся к выходу.
– Мы…
Я теряю равновесие еще до того, как осознаю, что происходит. Падаю на пол, Каллиас приземляется на меня. Наши головы болезненно сталкиваются.
В игровой шум. Гости встают посмотреть, в чем дело. Нас окружает так много людей, пространство внезапно становится переполненным.
Чувствую что-то влажное. Еду или питье, что впитывается в юбки. И тут вес Каллиаса исчезает. Несколько человек помогают мне встать, стряхивая крошки с моего подола.
– Цела? – спрашивает другая девушка Доусон.
– Да, – отвечаю я.
Оглядываюсь вокруг, пытаясь выяснить, кто на нас налетел, но несколько девиц пытаются навести порядок, в том числе малышка из кухни, но та явилась убрать пустые тарелки со столов.
– Какого черта?
Каллиас практически толкает меня к выходу. Мы протискиваемся мимо завсегдатаев, прежде чем наконец выйти в пустой коридор.
– С тобой все в порядке? – спрашиваю я, держась за пульсирующее бедро.
Но Каллиас смотрит на свои руки в перчатках.
– Что такое? – спрашиваю я.
– Я не могу призвать свои тени.
22
Каллиас тащит нас двоих к выходу. Спускается на первый этаж и распахивает двери на улицу. Затем рявкает конюху привести наших лошадей.
– Эта стычка не случайность. Они хотели застать меня врасплох. Я не видел, кто меня коснулся. Слишком многие пытались помочь мне встать на ноги.
– Я думаю, что девушка, которой ты подарил розу, может быть в деле. Она уже раз столкнулась с нами, помнишь? Думаю… кто-то пытался заставить нас соприкоснуться.
Каллиас растопыривает перед собой пальцы правой руки, и вокруг появляются тени.
– Это была не ты. Я все еще могу использовать их рядом с тобой. С ударом головами нам повезло, но…
– Теперь ты уязвим. Кто бы ни послал этого убийцу, он попытается снова. Теперь, когда они знают, что ты осязаем в их присутствии.
Наконец приводят лошадей, и Каллиас закидывает меня на мою, прежде чем вскочить на свою, даже не удосужившись бросить мальчику монету.
Лишь отъехав от «Доусон», Каллиас, наконец, замедляет галоп, и я его догоняю.
– Я был прав, – наконец говорит Каллиас. – Не слуга убил моих родителей. И хочет, чтобы я умер. Только дворянин мог войти в этот клуб. Я не видел никого знакомого. А ты?
– Нет. Они могли быть в гриме, как и
