Он сел за стол. Вопросы были написаны на верхнем листе – ничего особенного. Ничего заковыристого. Ничего такого… угрожающего.
Начнем, пожалуй.
«1. Полное имя. Сословие. Титул (если есть). Псевдонимы и причины их использования.Джессинар Сафар из Монтейна, нетитулованный дворянин. После прибытия в Столицу стал использовать в качестве фамилии название родового поместья Монтейн. Причина – не хочу носить опозоренную отцом фамилию».
Листок ушел в щель.
Таких нищих, безземельных дворян хватало по всей Империи; обидно было только, что обнищание произошло целиком по отцовской вине. Дед, Дженагар Сафар из Монтейна, не мог похвалиться обширностью поместья или его богатством, однако имение у него было все же крепкое, приносящее доход. Беспутный сын все прогулял и имения, служившего Сафарам гнездом более двух столетий, лишился. Женился, чтобы поправить дела, на дочери богатого крестьянина. Прогулял и приданое.
Семью поселил в сарае за огородами тестя, сам ездил по соседям, продолжая разгульную жизнь. Потом уж и вовсе стал посмешищем для всей округи, отовсюду его прогоняли, потому что воровал и скандалил. Жена терпела все это лет десять, потом тихо умерла. Дети, близнецы Джессинар и Джесса, остались расти, как сорняки при дороге. Дурная отцовская слава намертво приклеилась и к ним; иначе как ворами и попрошайками их не называли, относились к ним хуже, чем к нищим бродягам. Правда, Джессу, миловидную девочку, сердобольные соседки жалели, подкармливали, иной раз дарили какую-нибудь старую одежонку. А Джессинар слыл таким же отпетым подонком, как и его отец.
«2. Причина, по которой покинул дом.Семейные разногласия».
В родном селе оставаться было нельзя: никаких перспектив, никакого заработка, никакой жизни. Что бы ты хорошего ни сделал, к тебе все равно лучше относиться не будут. Давно бы сбежал в большой мир, да Джесса держала. Куда подашься с девчонкой? Мир опасен.
Вот и тянулось время, растрачиваемое впустую. Когда погода позволяла, бродил по округе с ружьишком, посматривал, какой дичью можно поживиться. Зимой хуже: хорошей одежды не было, в мороз носу из дома не высунешь, по лесу не побродишь. Джесса целыми днями пропадала у соседей, помогала по хозяйству, шила, оставалась на долгие девичьи посиделки. Для посиделок первые годы она была уж слишком молода, но ее не прогоняли, а она забьется куда-нибудь в уголок, тихо сидит, вяжет что-нибудь или вышивает. Джессинару в эти дома ходу не было, не доверяли ему. Сидел тогда с папашей около печурки в сарае. Стены в сарае обрастали инеем, от печки и отходить не хотелось. Папаша со скуки и начал посвящать сыночка в премудрости игорной науки.
Когда от игры уже тошнило, Джессинар уходил в убогую сельскую школу. Нехитрые науки, которые там преподавали, – грамоту и арифметику – он давно уже усвоил, поэтому просто читал книжки, позаимствованные у учителя. Тот и сам был, разумеется, не ахти как образован, но книжки у него имелись – и свои, и те, что от прежних учителей остались. Немножко по истории, немножко по географии, десяток бульварных романов и – гордость молодого учителя! – «Кладезь познаний, необходимых благородному молодому человеку, с присовокуплением Именного справочника титулованного Имперского дворянства». Учителю до титулованного дворянства было еще дальше, чем Джессинару, был он из простых мещан, но приобщиться к светскому шику хотелось. Вот и Джессинар от нечего делать «Кладезь» как следует проштудировал и теперь даже спросонья мог сказать, в каких случаях благородный человек должен носить белые перчатки, в каких – желтые, а в каких мог преспокойно обойтись без перчаток. Тогда казалось – не пригодится в жизни ему этот этикет. Гляди ж ты, как все обернулось… Как только в Столицу попал, так без «Кладезя» ему и не обойтись. Так что задумываться над вопросами, каким узлом уместно завязать галстук и можно ли к серому сюртуку надеть коричневые башмаки, элегантному господину Монтейну не приходилось – ответ появлялся едва ли не раньше, чем возникал подобный вопрос.
Однако «Кладезь», как уже было сказано, Джессинар оценил уже много позже, став Монтейном. И «Именной справочник» пригодился, когда драгоценный господин Монтейн стал бывать у «Вулкана», а особенно – когда попал в компанию Кали. Само собой в голове всплывало, например, при нечаянной встрече в парке с матушкой Тирена, что к ней надо обращаться «ваша милость», к сестре Кали – «ваша светлость», а не приведи небо столкнуться с самим герцогом Беруджи – тут уже нужно упоминать «ваше высочество».
В тягучие деревенские зимние времена «Кладезь» был не более чем лекарством от скуки. Но потом в школьном чулане случайно нашлись две книжки, оставленные кем-то из прежних учителей: «Досуги на старой мельнице» и «Введение в алгебру и аналитическую геометрию» преподобного отца Бахари, и жить стало намного интереснее. Начал Джессинар, само собой, с «Досугов»: там формул было меньше, зато задачки занимательные. Вошел во вкус – и взялся за «Введение». Обе книжки были в весьма плачевном состоянии, многих страниц не хватало, и кое о чем просто приходилось догадываться. Деревенский учитель помочь ничем не мог: он знал только четыре арифметических действия и дроби, сама алгебраическая идея заменять конкретные числа буквами не укладывалась в его сознании.
А Джессинар с удовольствием смаковал новые сведения. Принцип логарифма показался ему настолько остроумной шуткой, что он с азартом попробовал, как свежий анекдот, пересказать его учителю… и понял, что соли этой шутки тот не оценит. Как и никто другой из его знакомых.
Теперь Джессинар грезил о канонических уравнениях, преобразованиях тригонометрических функций и комплексных числах. Теперь он мечтал о Столице – хоть одним глазком посмотреть на людей, которые пишут такие интересные книги.
О небо! Как?..
Взять Джессу с собой он не мог – дураком не был и в общих чертах представлял, какие опасности грозят беззащитной девушке в большом городе. Сумеет ли он ее защитить? Оставить в деревне одну тоже нельзя было: отец все чаще распускал руки, бил всерьез, зверел на глазах. Сын лет с четырнадцати приучился давать сдачи, так папаша переключился на дочку. Джессинар защищал сестру как мог. Оставлять ее с отцом одну было нельзя – забьет до смерти рано или поздно. Замуж ее не возьмут: бесприданница. Красивая, правда, но это ничего не значило. Крестьянин на такой не женится – дворяночка, благородная кровь; такую заставлять работать, как деревенскую молодицу, неприлично. Дворянин не женится и подавно – воспитания благородного нет.
Он уже почти решился уходить из деревни, взяв Джессу с собой, но тут все и случилось, вдруг и сразу, как с горы кувырком.
Ах, какое счастье для сплетницы первой доложить непутевому соседу, что дочка его тоже с прямого пути сошла! Самое начало событий Джессинар упустил, наслаждаясь разделом об алгебре высказываний. Услышав рев папаши «Убью распутницу!», он мигом
