– Потерял любимую женщину, причем дважды. Ты хочешь жить?
Мгновенье, обесчувствленный, я медлил.
– Я хотел бы сделать то, что должен сделать, и то, что поможет всем. Хочу ли я жить? Не очень.
– Ты пуст.
– Да, я пуст. Я сделаю то, что должен, но хочу ли я жить… Не знаю. Мне все равно.
– Ты долго жил без надежды. Потом, на миг вновь обрел надежду. Потом опять потерял надежду. Так бывает. Всюду, везде бывает. Так должно быть. Ты должен жить без надежды. Удел воина – жить без надежды. Нет доблести в том, чтобы жить с надеждой. Даже нижайшие твари и ничтожества живут, лелея надежду. Жить без надежды и сделать то, для чего был предназначен, добиться, совершить, и умереть с твердостью – вот твой путь. Ты хочешь меня?
Ее вытянутые босые ноги светлели передо мной.
– Да.
– Значит, ты еще жив. Я знаю, какое испытание назначить тебе.
Чуть уловимо, легко она вскинула руку, девушка в черной тунике безмолвно появилась у меня за спиной. Без слов что-то поняв, сделав мне знак, быстро она пошла к дверям; поднявшись я пошел за ней. Длинными нисходящими переходами, узкими коридорами с редкими светильниками, длинно, извилисто ведущими куда-то далеко вниз, мы сошли на высокий странным, ясным светом освещенный этаж, казалось, источник естественного света – простор и голубое небо были где-то совсем рядом, несмотря на глухие стены. Что-то громоздкое и массивное было видно в конце зала, человек в одежде, похожей на комбинезон пилота, стоял рядом. Сделав мне знак идти дальше, девушка так же летуче, неуловимо исчезла, бездумно я пошел вперед. Странный летательный аппарат, но с очень короткими крыльями, короче и массивнее, все яснее проступал в конце зала; поравнявшись с ним, с удивлением, непонимающе я смотрел вперед – странная, чуть колышущаяся черная стена было передо мной. Делающий какие-то записи в планшете пилот коротко поднял глаза на меня.
– Готов?
Невольно усмехнувшись, я пожал плечом.
– Наверно.
– Тогда чего ждешь? Залезай.
Овальная дверь, отодвинутая вбок, изогнутая под контур корпуса, была передо мной; бездумно, поднявшись по ступеньке, чуть пригнувшись, проникнув в фюзеляж, я сел в кресло; сделав последнюю пометку в блокноте, убрав планшет, пилот, быстро забравшись в кабину, привычно-ловко опустился в кресло. Закрыв дверцу, он оживил пульт.
– Перегрузки вытерпишь? Летал когда-нибудь?
– Плавал.
– Это не в счет. Ладно, пристегнись и терпи. Если потеряешь сознание, позже, когда будет до тебя, приведем в чувство. Готов?
– Да.
– Ну что ж, понеслись.
Быстро что-то нажав на пульте, взяв рукоятку на себя, так, что аппарат, словно пронзенный мгновенным импульсом, тяжело задрожал, чуть помедлив, слушая нарастающий гул и рычанье, с силой он принял рукоятку на себя; рванувшись с места, сходу пронзив колышущуюся черную стену, аппарат вынесся на ослепительно синее открытое пространство – бездонная высь и редкие барашки маленьких белых облаков были вокруг; почти не обратив внимания на вбивавшую в кресло тяжесть, почти не заметив секундной тьмы в глазах, натянув ремни, припав к иллюминатору, прижавшись бровью, виском к жгуче ледяному стеклу, я смотрел в сияющую синь. Набирая скорость, несясь над чем-то исчезающе белым, нестройным, невнятным внизу, аппарат, круто взмыв вверх, на несколько коротких минут оказавшись один в бескрайней выси, заложив вираж, развернувшись, так же круто пошел вниз; сначала что-то дробно-мелкое, едва различимое показалось внизу в разрывах рваных облаков, затем, вновь резко снизившись, проскочив сквозь облака, спрямляя линию, аппарат парящее завис над синей поверхностью, в которой скорее каким-то нездешним чувством, чем глазом, я узнал море, что-то отличное от синевы, чернеющее, похожее на рваную линию берега, показалось вдали. Еще снизившись, летя так, что массы воды уже не стояли, а чуть заметно двигались под нами, аппарат несся, взяв курс на темно распластавшуюся, широко громоздящуюся линию каких-то построек, быть может, городских массивов вдали, неслись внизу воды; уже отчетливо различая башни, какие-то переплетенные сложные конструкции, похожие на массивы доков, полосу отчуждения за ними и бело-красные, светло-розовые россыпи домиков вокруг, все так же перекошенно, натягивая твердые путы ремней, я сидел, прижавшись к стеклу.
Еще снизившись, аппарат, кажется, сбросил скорость; уже ясно видя приближающийся город, я на мгновенье вздрогнул от неслышно, незаметно навалившейся тени – огромный, странный, неосознаваемо сложный аппарат, в сотни раз больше нашего, похожий на колоссальный летающий эсминец или, больше того, линкор, тяжело и стремительно, чуть заметно обгоняя нас, затем чуть отстав, двигался параллельно с нами. Бесчисленные башенки, порты, трубы, какие-то замысловатые, разных форм отверстия, похожие на шахты торпедных аппаратов или дюзы, были рассыпаны по нему; приглядевшись, в светлой сини, далеко за ним я различил еще два или три таких же аппарата. Круто отвернув, не дав мне рассмотреть подробно летающее чудище, пилот вновь заложил вираж, как-то разом, внезапно впереди показались крыши каких-то построек и линии посадочной полосы; еще раз резко нырнув вниз, виртуозно пролетев между массивными черно-кубическими близко поставленными зданиями, пилот плавно отвел ручку от себя; плавно сбрасывая скорость, тормозя, уже в окружении каких-то кирпичных, затейливо громоздящихся построек аппарат, нырнув вниз, ударил, наконец, колесами о бетон полосы. Совсем немного пробежав по ней, так же плавно, лишь в конце немного резко затормозившись, он встал, чуть двинувшись юзом, в тесном тупике в выемке какого-то здания. Отключив пульт и скинув шлем, пилот, засовывая планшет в широкий карман комбинезона, отмыкая ремни и защелки, быстро оглянулся на меня.
– Жив? Вылезай.
Отстегнув ремни и откатив дверь, я спрыгнул на асфальт. Спрыгнув следом, почти не оглядываясь, пилот быстро пошел к полураскрытым дверям в нижнем этаже приземистого, темно-кирпичного здания. – Сейчас тебя до места доведу – и все. Не отставай.
Войдя, двинувшись через какие-то захламленные помещения, похожие на склады, выбравшись через еле заметную обшарпанную дверь, мы поднялись на второй этаж и пошли через низкий, тускло освещенный коридорчик; повернув по нему, пройдя чуть-чуть и потянув неприметную аккуратную, обитую каким-то металлом дверь, пилот на секунду заглянул туда; полуприкрыв дверь, еще поглядывая туда, нетерпеливо он обернулся ко мне.
– Тебе сюда. Заходи.
Посторонившись, он дал мне путь, я вошел,
