И тогда она почувствовала ещё одну волну злости. И эта злость заволакивала все перед её глазами чёрным облаком.
Как это так? У неё же есть сила, доступная единицам! Она может бродить по своей жизни по всем временам, она может гостить, вторгаться в чужие, а тут не работает!
Она схватила нити в пучок, и её рука покрылась корой, девочка поднялась, разрывая руками паутину. Из ног вырвались корни, которые разнесли паркет в комнате в щепки. Руки превратились в ветки. Она злилась. Злилась, что со всей своей мощью и силой не может ничего изменить. Девочка обрушила шкаф, разнесла вдребезги окно. Родители бились в дверь, которую она закрыла кроватью. Девочка парила над полом, держась корнями за стены комнаты. Она раздирала обои, разрывала книги, не замечая боль в ногах, не замечая порезы, не замечая отчаяния, которое текло по её венам. И сколько бы она ни била, ни крушила вокруг. Внутри ничего не успокаивалось, и сердце бешено билось, она задыхалась от ярости. Вскоре девочка упала на пол, обессилев. В комнату ворвались родители, и схватили ее в объятия. Оля открыла глаза и увидела над головой паутину. Комната была целой, родители обеспокоено держали её на своих руках. Над губой у девочки запеклась кровь. Все тело болело. Она как сквозь туман услышала голос мамы:
- Боже, ты так кричала, все хорошо? Что случилось?
- Ты так напугала нас, малышка, - прошептал папа.
Девочка почувствовала, как тепло ей было в комнате и расплакалась. Она горько плакала на руках родителей. Плакала впервые за два года.
<p>
Палисадник</p>
Ноги болели у бабушки Фёклы, особенно по ночам. И руки, суставы ломило после мытья полов или посуды. Злилась бабушка на свою немощность, но тело старое и уже не всегда слушалось. Особенно страшно было, что если заплохеет, то не успеет помыться и в чистое переодеться, чтобы не так было стыдно перед врачами. Каждый раз, когда ей становилось худо, вечером она собирала сумку с чистым бельём и необходимыми принадлежностями, чтобы если что забрать с собой. То сердце прихватит, то почки. То травку заварит, а от неё желудок болит. То сын позвонит и вся за него распереживается. Она каждый раз себе говорила, не задавить вопросы ему, чтобы не волноваться. Но нарушала данное себе обещание. Одна радость у неё была - палисадник возле подъезда. Каждый год она там и фигурку поставит, и новые цветы посадит, с удовольствием ухаживает. Так что на душе легче становится. И вокруг как будто не городские стены, и вся эта молодая суета. Совсем все другое становится. Но в этом году совсем заплохело бабушке Фёкле и боялась она, что не доживет, не увидит, как палисадник её разными цветами зацветёт, словно оркестр, будет звучать и переливаться красками. Каждое утро выходила на улицу бабушка Фёкла и копала, пересаживала, полола, и как будто торопила цветочки. Приговаривала:
- Ну, что же вы родимые? Что же вы не порадуете старушку?
И они, как назло, невпопад цвели. То один зацветёт, а второй усохнет, то другой раньше будет цвести. И все невпопад, не так как ей хотелось. Потом в один из дней налетела гроза, град пошёл, не виданное дело - в мае. Хотя, в их краях такое бывает, все равно не ожидала бабушка Фёкла и искренне горевала по побитым стебелькам на следующее утро. И пыхтела, и крутилась она вокруг своих подопечных по утрам, а потом и днём стала выходит. Сад рос, красовался, появлялись новые фигурки, и он становился похож больше на волшебное место. Но бабушке Фёкле все было недостаточно, все мало. Не там цветок один сидит, надо пересадить, кустик постричь, сирень совсем не радует. Она возилась на корточках, спину ломило, коленки выли, пот струился по её старому лицу, она тяжело дышала и продолжала свой труд.
Однажды к ней в палисадник забрёл малыш, никто не знает, как он туда попал, потому что ключ был только у бабушки Фёклы. Да, и по правде сказать окружающие хоть и любовались садом, заходить в него даже и не думали. Все казалось там лежит на своих местах, по определенному принципу, закону, что не потревожить, не вмешаться, так чтобы остаться незамеченным. Никто этого в слух не говорил, но того усердия вокруг сада от бабушки Фёклы вокруг все боялись, и её тоже. А тут забрёл малец. И давай играть в машинку, один из экспонатов бабушки. Машинка стояла на пеньке, рядом с розами и очень подходила своим цветом общей картине. А тут малец, не скрываясь давай шуметь, бубнить себе под нос.
- Бум-бум бум, бррорррр.
Бабушка Фёкла замерла, когда услышала это. Даже на соседней детской площадке, кажется, все приостановились. Мальчишка продолжал ещё громче.
- Бброороооо ииии уа уа.
Бабушка опёрлась на свои старые колени и с трудом поднялась на ноги. Она отряхнула пыльные штаны, взяла лопатку, бог знает для чего и пошла на звуки. Хотя и без того ясно себе представляла откуда они, ведь это её машинка, на её пеньке, в её саду. Она кряхтела и стонала громче обычного, чтобы мальчишка мог улизнуть и ей не пришлось бы с ним разбираться. Но нет, тот был увлечён погоней невидимых полицейских и перестрелкой.
- Что ты здесь делаешь? - ледяным тоном спросила бабушка. На соседней площадке все замерли в ожидании грандиозной разборки. Кое-кто из ребятишек хихикал, другие же замерли от страха. Кое-кто из взрослых начал переговариваться стоит ли им пойти и вмешаться. Но мальчик, кажется, был с другого двора и потому его судьба в руках бабушки Фёклы, к кому он так неудачно вломился в сад.
- Я вижу, что ты играешь, но это возмутительно! Положи мою машинку.
Мальчик положил и встал, он посмотрел на бабушку и извинился.
Бабушка Фёкла не ожидала, она готовилась к баталии, к причитаниям, к лекции про уважение взрослых, но не к извинениям.
Мальчик развернулся, чтобы пойти к выходу.
- Как ты сюда попал?
- Калитка была открытой.
Бабушка Фёкла, наверное, забыла закрыть, так торопилась пересадить тюльпаны, они все не приживались. Мальчик побрел к калитке, и бабушка Фёкла вернулась к своим цветам. Раздосадованные обитатели детской площадки побрели по своим качелям.
На следующий день мальчик вернулся, он подошёл к калитке и посмотрел на бабушку
