– Зови меня просто Бо. – Отойдя, он улыбнулся – теперь уже лукаво. Я бросилась прочь, но принц поймал меня за руку и в последний миг успел поцеловать ее. Я едва удержалась, чтобы не сломать ему пальцы. – Найди меня, если передумаешь. Мы с тобой могли бы неплохо поразвлечься.
Смерив меня последним долгим взором, принц ушел, подмигнув одной из дам, которые ошивались поблизости. Секунду я хмуро смотрела ему вслед, а потом обернулась к Риду.
Вот только и он, и Селия уже куда-то исчезли.
Опасная игра
ЛуЗаметила я их быстро, потому что Рид был выше всех в той толпе. Селия, эта connasse[19], чтоб ее, все еще висела у него на локте, и вместе они направлялись к двери, скрытой за деревьями.
Я последовала за ними. К моему раздражению и, возможно, некоторому беспокойству, они были полностью поглощены друг другом и ни на кого не оглядывались. Я хотела проскользнуть следом, но меня кто-то поймал за локоть.
Я развернулась и увидела перед собой Архиепископа.
– Я бы на твоем месте не стал этого делать. – Он тут же отпустил мою руку, будто боялся чем-нибудь от меня заразиться. – Ревность, как и зависть, – смертный грех, дитя мое.
– Равно как и прелюбодеяние.
Он не обратил внимания на мои слова и посмотрел на дверь. Лицо его было бледнее обычного, осунулось и, кажется, с тех пор как мы виделись в прошлый раз, он заметно похудел.
– Мы с тобой лишили его возможного будущего. Селия воплощает собой все, чем следует быть женщине. Рид был бы счастлив с ней. – Архиепископ снова посмотрел на меня и поджал губы. – А теперь он расплачивается за наши с тобой грехи.
– Что это значит?
– Я не виню тебя за твое воспитание, Луиза, но ты и в самом деле дикарка. – В глазах его сверкала уверенность. – Возможно, если бы в свое время кто-то был рядом с тобой… И вмешался… всего этого можно было бы избежать.
Я стояла неподвижно, будто вросла в землю, как деревья рядом с нами, а Архиепископ расхаживал туда-сюда.
– Но теперь уже поздно. Так позволь же Риду насладиться малой радостью вдали от твоей порочности.
От этих его слов мое недоумение переросло в нечто холодное, ледяное. Будто в своей «порочности» виновата я сама. Будто это я должна чего-то стыдиться.
Я вздернула подбородок и шагнула вперед, оказавшись на недопустимо близком расстоянии от Архиепископа, нос к носу.
– Не знаю, что за чушь вы несете, но посмотрите-ка лучше в зеркало. Для лжецов и лицемеров в аду есть отдельный круг, Ваше Высокопреосвященство. Может быть, там мы с вами и встретимся.
Архиепископ уставился на меня, выпучив глаза, но, когда я развернулась, остановить меня не попытался. Злорадное удовлетворение захлестнуло меня, но тут же развеялось, как только я вошла в комнату, которая явно была кухней.
Там оказалось пусто.
Однако почти сразу моей кожи коснулся ледяной ветер, и я поняла, что дверь в другом конце комнаты приоткрыта. Сквозь узкий зазор дул сквозняк. Я открыла дверь пошире и увидела Рида и Селию в увядшем травяном саду. Снег покрывал потемневшие листья шалфея и розмарина.
Я наклонилась ближе, силясь расслышать их голоса на ветру.
– Прости меня, Селия. – Рид баюкал ладони девушки в своих. Плечи Селии были напряжены – она злилась.
«Не стоит тебе здесь находиться, – предостерег меня тихий сердитый внутренний голос. – Так нельзя. Это личный разговор. Ты предаешь его доверие».
Это он мое доверие предает.
– Можем же мы хоть что-то предпринять, – горько сказала Селия. – Нельзя оставлять все вот так. Архиепископ точно знает, что ты невиновен. Можно пойти к нему… попросить аннулировать брак. Он любит тебя как родного сына. Уверена, он не станет и дальше держать тебя в оковах супружества, в котором нет любви.
Сердце замерло.
Рид погладил ее пальцы.
– Именно Архиепископ и предложил это.
– Тогда к королю. Мой отец – виконт, наверняка я сумею договориться об аудиенции…
– Селия, – мягко сказал Рид.
Она шмыгнула носом, и я по наитию поняла, что это вовсе не от холода.
– Я ее ненавижу.
– Селия, ты… ты сама не хотела быть со мной.
В груди у меня все сжалось от боли, которая слышалась в его голосе.
– Я всегда хотела быть с тобой, – горячо возразила Селия. – Такого не должно было случиться. Я была зла, разбита, мне просто… нужно было время. Я хотела проявить самоотверженность ради нее. Ради Пип. – Она обвила шею Рида руками, и впервые я увидела отчетливо ее лицо – красивые высокие скулы, большие выразительные глаза и пухлые губы. – Но теперь мне это неважно, Рид. Неважно, если мое желание корыстно. Я хочу быть с тобой.
«На всем белом свете нет ничего прекрасней ее улыбки – кроме, конечно же, ее глаз. И смеха. И губ».
Я смотрела, как Селия касается этими губами щеки Рида, и чувствовала, как подступает тошнота.
Почему-то их любовные письма вдруг перестали казаться мне смешными.
Рид отстранился прежде, чем Селия успела добраться до его губ.
– Селия, не надо. Прошу. Не усложняй все еще больше.
Она застыла. Нижняя губа ее задрожала. Следующие ее слова ударили меня под дых:
– Я люблю тебя, Рид. – Селия вцепилась в него с мольбой. – Прошу, прости, что оттолкнула тебя, но мы все еще можем быть вместе. Можем все исправить. Вы так и не консуммировали брак. Скажи об этом Архиепископу, попроси аннуляции. Он отправит эту шлюху в тюрьму, где ей самое место, и…
– Она не шлюха.
Я наклонилась еще ближе, а Селия отстранилась, хмурясь – она увидела в лице Рида нечто, пришедшееся ей не по вкусу.
– Она была воровкой, Рид, и оболгала тебя. Она… она тебя не заслуживает.
Рид мягко выпутался из ее объятий.
– Селия, так не может больше продолжаться. – Он говорил тихо и устало. – Неважно, нравится тебе она или нет, я принес клятву. И буду чтить ее.
– А тебе она нравится? – спросила Селия резко, сощурившись.
– Это неважно.
– Для меня – важно!
И для меня тоже.
– Что ты хочешь от меня услышать, Селия? Она моя жена. Разумеется, она мне нравится.
Селия отпрянула так резко, будто он ее ударил.
– Что с тобой стало, Рид?
– Ничего…
– Рид, которого я знала, питал бы отвращение к этой женщине! Она воплощает собою все, против чего ты выступаешь…
– Ты ее не знаешь.
– И тебя, судя по всему, тоже!
– Селия, прошу…
– Ты ее любишь?
Я затаила дыхание, вцепившись пальцами в дверной косяк. Повисло тяжелое молчание. Затем…
– Нет. – Он тяжело выдохнул, глядя в пол. – Но думаю… думаю, я смог бы…
– Но ты признавался мне в любви. – Селия медленно попятилась, широко распахнув глаза, полные изумления и обиды. Слезы покатились по ее щекам. – Ты просил меня выйти за тебя замуж! Меня, не ее!
– Я… Селия… Да, так и было. Но Лу… – Рид вздохнул и покачал головой. – Я не могу причинить ей боль.
– Причинить ей боль? – Теперь она уже плакала всерьез, а на ее бледных щеках вспыхнули
