– Может, мне не стоило возвращаться.
– Там кто-то остался, верно?
– Верно, – говорит Марина. – Но, чтобы это понять, мне понадобилось прилететь сюда.
– Дорого же вы заплатили за момент ясности, – замечает доктор Гутьеррес.
– Это лишь деньги, – возражает Марина.
Доктор Гутьеррес улыбается, и Марине кажется, что она недооценила его. Дверь открывается, и в белой комнате появляется Мелинда – ассистентка, которую к Марине приставили после возвращения. Марина не вспоминала о своей наставнице по реабилитации с тех пор, как ее машина свернула за угол грунтовой дороги и габаритные огни исчезли за деревьями.
– Ты закончил, Хайме?
– Она годится к полету, – говорит доктор Гутьеррес.
– Мне нужно с тобой поговорить, Марина.
Марина следует за ней по коридору: кончики трекинговых палок стучат по доскам пола, вторя ходу часовых стрелок.
– Кофе? – спрашивает Мелинда, когда Марина осторожно усаживается на диван в маленькой светлой комнате с видом на озеро Юнион. Низкие мягкие диваны – ловушки для лунных женщин. Сесть можно – встать нельзя.
Кофе приносит девушка в костюме, у которой на лице написано: правительство. «Ассистентка» наливает две чашки.
– Спасибо, Мелинда.
Она пододвигает чашку к Марине через низкий столик.
– Меня зовут Стелла Ошоала. Я работаю на Разведывательное управление Министерства обороны.
– Чего-то в таком духе я и ждала.
Стелла Ошоала размешивает два кусочка сахара в своем кофе и делает глоток.
– Вы испытываете некоторую враждебность от соседей.
– Вы следите за всеми возвращенцами?
– Следим. Многие возвращенцы сталкиваются с проблемами, пытаясь снова ассимилироваться на Земле. Луна часто порождает неортодоксальные политические идеи. Крайнее либертарианство, тоска по утопическим сообществам, анархо-синдикализм. Альтернативные взгляды на правовую систему.
– Все, что я пыталась сделать, это вписаться. Начать новую жизнь.
– Но это неправда – ведь так, Марина? – Стелла Ошоала ставит чашку на стол. – Ты возвращаешься туда. Это беспрецедентно.
Вкус кофе больше не вызывает у Марины изумление и ностальгию.
– Чего вам надо?
– Оплатить лечение твоей матери.
– Я сама плачу за ее лечение, а ты лучше не заикайся про маму.
– Ты можешь заплатить за мамин уход или вернуться на Луну. Ты не можешь позволить себе и то и другое.
– Вы проверяли мои счета?
– Ты подала заявку на кредитование транзита между Землей и Луной. Конечно, мы не можем оставить такое без внимания.
Эта женщина из правительства права. Цифры не сходятся. Марина не учла, что стоимость полета на Луну выросла, а стоимость медицинских услуг взлетела. Как и в тот раз, когда Марина впервые приехала в офис на берегу озера, ВТО выразила готовность предоставить кредиты потенциальным лунным работникам. Как и в тот раз, она заполнила заявление глубокой ночью, одна. Она боялась выдать свою тайну: лунная работница Марина, бывшая опорой семьи Кальцаге так долго, может быть не настолько богатой, как считала.
– Я лишь хочу исполнить свой долг.
Стелла Ошоала смотрит на свои туфли. Уголки ее рта подергиваются.
– Должна предупредить, что с твоей заявкой на кредит будут проблемы.
Марина чувствует, как сила тяжести внезапно наваливается и проверяет на крепость ее нутро. Комната плывет. Пол грозно надвигается.
– Что?
– ВТО ее не одобрила.
– Это же лишь сотня килобаксов.
– Сотня килобаксов или сто тысяч – ответ бы не изменился, – говорит Стелла Ошоала. Она делает глоток из своей чашки, но кофе остыл и утратил вкус.
– Я не понимаю, – заикается Марина. Ее мир взорвался. В сердце открылась дыра, куда рухнули все надежды.
– Возвращенец, который хочет снова стать Джо Лунником, не соответствует представлению ВТО о безопасных и стабильных инвестициях.
Стелла Ошоала ловит ее взгляд.
– Я хочу, чтобы ты кое-что сделала для нас, Марина. За это тебе и заплатят. Достаточно, чтобы покрыть дефицит. С лихвой.
И из той дыры выходит гнев.
– Это вы велели ВТО отказать мне в займе, верно?
Стелла Ошоала вздыхает:
– Ты находишься в таком уникальном положении, что моя организация проявила бы небрежность, если бы не воспользовалась этим.
– Хотите, чтобы я шпионила.
Стелла Ошоала гримасничает.
– Мы не используем это слово, Марина. Нас интересует информация. О новых технологиях. Прорывах. Наше правительство не является одним из главных игроков в УЛА. Наверху происходят важные вещи, а русские и китайцы бросают нам сущие крохи.
– Хочешь сказать, это мой патриотический долг?
– Такие слова мы тоже не употребляем, Марина.
Марина чувствует себя так, словно глубокий диван ее вот-вот проглотит.
– Шпионить за моими друзьями…
Гнев алый, горячий – и с ним приходит великая радость, но она должна держать чувства под контролем. Она проглатывает слова «шпионить за моей любовью».
– Твоя мать получит самый лучший уход, – обещает Стелла Ошоала.
Теперь палящий гнев дает Марине силы вытолкнуть себя из удушливых объятий дивана и пересечь комнату, направляясь к трекинговым палкам.
– Сами разберемся, – говорит Марина, просовывая запястья в петли и берясь за ручки.
– Я даю тебе возможность подумать, – кричит Стелла Ошоала вслед Марине, которая ковыляет по коридору. Тук-тук, тук-тук – стучат палки. Шпионка. Продажная шкура, предательница. Да как она посмела? Боль и унижение жгут вдвойне, потому что женщина права. Марина не может позволить себе и отправиться на Луну, и присмотреть за мамой. Значит, она предаст семью, которая приняла ее, подняла из праха, поверила в нее и доверила ей свои жизни.
– Все нормально? – спрашивает Кесси, когда Марина ковыляет мимо соискателей, чьи глаза полны лунного света, к машине, которая останавливается у входа. – Тебя долго не было.
– Здорова душой и телом, – говорит Марина. – Ты мне не поможешь?
Кесси держит палки, пока Марина натягивает куртку. Она слишком мала, и в городе в ней жарко, но майка «Корта Элиу», которую Марина носила с гордостью, теперь кажется клеймом предательницы.
Вокруг Рейнир сгустились облака. Богиня непостоянна. Марина
