Оставив за спиной ошарашенного необычной просьбой лейтенанта, я полез в кабину. Застрекотал за спиной мотор, по фанерной обшивке застоявшегося на земле аэроплана прошла нетерпеливая дрожь, завибрировал мелко тоненький полик под ногами, словно вынуждая побыстрее поставить ноги на педали. Гитарной струной зазвенела слева какая-то перетянутая расчалка. Слева и справа пусто, помех нет, можно выруливать. Дал отмашку руками, и механики привычно отскочили в стороны и так же привычно и быстро пригнулись. Это чтобы верхним крылом по голове не получить. Только я-то не на взлёте, а только собираюсь тронуться с места. Улыбнулся понявшим свою ошибку унтерам и кивнул головой выпускающему аэроплан Изольцеву. Двинул рукоятку газа вперёд, и «Гном» радостно набрал обороты. Оглянулся за спину на поднятые клубы пыли и легко покатился на исполнительный старт. Не останавливаясь, развернулся, установил максимальные обороты мотору и начал разбегаться. Буквально метров через пятьдесят легонько отпустил ручку от себя, опуская нос и задирая хвост. Ещё миг, и аэроплан начал виснуть на ручке. Колёса запрыгали, с каждым разом всё дольше и дольше теряя контакт с землёй. Утро, однако. Воздух недостаточно прогрелся и пока ещё плотный. Поэтому и разбег короче.
Всё! Взлетели! Ослабляю нажим на ручку, и самолётик медленно взбирается вверх, оставляя под продолжающими вращаться колёсами зелёное аэродромное поле. С грузом в передней кабине летать легче, но и мощности мотора соответственно не хватает. Поэтому высоту набираю медленно, а чуть позже вовсе прибираю обороты и перевожу аппарат в горизонтальный полёт. Сегодня у меня полёт в так называемую зону пилотирования. Но это я его так обозвал, а на самом деле мне просто назначено место над знакомой ещё по той жизни невеликой деревенькой за речкой, где можно делать всё, что в голову придёт. И это опять же мои мысли, потому как командиром поставлена задача выполнить несколько горизонтальных разворотов влево и вправо. Их я, конечно, обязательно выполню, но и добавлю кое-что своё.
Под крылом проплывает широкая полноводная река, ажурными тонкими конструкциями красуются арки железнодорожного моста. Чуть ниже вижу великолепие Ольгинского и белую громаду Троицкого собора. Мотор стрекочет ровно, скорость небольшая, поэтому есть время и возможность подробно рассмотреть местность внизу. Жаль, что так далеко от центра пролетаю. В следующий раз надо бы держаться поближе к нему. А что, заберусь повыше и подберусь — авось, жители не услышат и не пожалуются на трескотню мотора. А пока удивился полноводной речке Мирожке подо мной, не выдержал и взял чуть правее — нашёл внизу и в стороне госпиталь, в котором мне довелось очнуться в этом теле и начать новую жизнь.
Ладно, будет у меня чуть позже возможность более подробно рассмотреть город. Вот во втором полёте и начну потихоньку нарушать приказы и распоряжения. Лётчик я или так, погулять вышел?
Вернулся на прежний маршрут, нашёл впереди означенную деревушку. Немного лететь осталось. Всё, вот и место, над которым мне разрешено вволю покрутиться. Сначала выполню указанные в задании виражи, а там посмотрим.
Деревушка Опочицы. Довольно-таки большая по нынешним меркам. В моём времени она значительно меньше в размерах. Часовня внизу на развилке дорог белеет. Широкая грунтовая дорога тянется к городу. Ладно, хватит глазеть вниз, пора и делом заняться. Выполняю небольшой вираж влево. С загруженной передней кабиной управлять гораздо легче, но при увеличении крена аэроплан более резко начинает опускать нос вниз, поэтому и усилия на педалях нужно прикладывать чуть большие, и добавлять обороты мотору. А если ещё сильнее увеличить крен? Высоты хватает, если что, да и не собираюсь я выходить на критические углы и режимы.
Всё, довольно. В бок начинает ощутимо врезаться поясной ремень, правая педаль чуть подрагивает в вытянутой до предела ноге, на ручке появляется мелкое пока потряхивание. Постоянно прислушиваюсь к работе мотора за спиной, к пению воздуха в расчалках крыльев, к потрескиванию и шороху фанерного каркаса. Хватит, больше испытывать прочность конструкции не стоит. На вираже обратил внимание, как по-разному начинают вести себя левые и правые плоскости при увеличении крена. Нижние, то есть направленные к центру виража крылья перегружены, а вот верхние, наружные, несколько ослаблены. Даже показалось, что центральная стойка крепления растяжек кренится на разворотах из стороны в сторону. Плавно и медленно перевожу самолёт в горизонтальный полёт, устраиваюсь на сиденье поудобнее и заваливаю аппарат в противоположную сторону. Посмотрим, как он себя на этом борту поведёт. Заодно и замеченные особенности конструкции подтвердим.
Всё, достаточно экспериментов. На мой взгляд, максимальный крен можно выполнить градусов тридцать пять — сорок, дальше уже сложно, начинается неизбежная потеря высоты. Не хватает эффективности рулей. И мотор не вытягивает. Что дальше? Буду выполнять задуманное? Пикирование и горка? Посмотрим, на что этот аппарат годен. И я прибираю полностью обороты, гашу скорость и плавно опускаю нос.
Небо с его редкими облачками уплывает куда-то за спину, желудок подскакивает к горлу, в теле образуется небывалая лёгкость, сердце замирает и впереди прямо перед глазами во всю необъятную ширь раскидывается быстро надвигающаяся земля.
Слышу, как нарастает шелест набегающего воздушного потока, как всё сильнее и сильнее давит воздух на лицо, пытается сорвать с головы шлем, как упруго начинает давить ладонь ручка, как бы намекая настойчиво на вывод из пикирования. Пригибаюсь и прячусь за обрезом кабины, насколько это возможно.
Встречный воздушный поток забивает горло, не даёт вдохнуть, размазывает по щекам и тут же высушивает текущие слёзы. Надо бы наказать механикам установить защитный козырёк впереди и очки найти. Были же они у меня? Куда делись? Или же другие получить. В крайнем случае купить. И ещё появился один очень неприятный момент. Как только перевёл самолёт на снижение, снизу, с полика, поднялась туча пыли и… Неприятно, короче, еле отплевался и отморгался. А уж сколько пришлось проглотить… нет, больше такого наслаждения не хочется — пусть следят за чистотой в кабине. Буду проверять перед каждым вылетом. И никого внутрь не пускать в грязной обуви. Металлические дорожки придумать, что ли? Надо будет в мехмастерские идти. Что-то у меня слишком много поводов образовалось на их посещение.
Ослабляю мышцы руки и аккуратно начинаю выводить аппарат из пикирования. Добавляю непослушной рукой обороты мотору, тяну ручку на себя, прислушиваюсь к пению расчалок, хрипу и стону нагруженных конструкций.
