За те несколько минут, в течение которых грузовичок домчался до расположения роты, я успел кое-что осмыслить. Раньше просто времени не было задуматься над этим заданием. Самый важный вопрос — почему именно меня выбрал командир? За личные достижения? Думаю, и поэтому тоже. По опыту пилотирования в нашей роте у меня второй после Позднова результат. И мне в плюс то, что в последнее время я значительно увлёкся изучением матчасти наших аэропланов. И командир об этом наверняка уже знает, благодаря своевременным докладам инженера. Не мог тот о таком факте не доложить. Это ясно. Поскольку Позднов свой аппарат угробил на посадке, остался лишь я. Даже Андрей на своём «Депердюсене» стоит позади меня по технике пилотирования, по опыту и налётанным часам, невзирая на более скоростные качества его машины. Впрочем, какая у его аппарата скорость? Всего-то километров на двадцать-тридцать поболее «Фармана». Ерунда это всё. Ладно, более-менее понятен выбор моей кандидатуры.
Теперь что для меня лично из этой неожиданной командировки можно выжать? Перво-наперво добыть любыми путями пулемёт. Если мы и впрямь будем совершать облёт оборонительных крепостей, то любыми способами я его там получу. Куплю, в конце-то концов. Хотелось бы и самолётик поменять на более современный, но это из области несбыточного. Но посмотрим.
И, самое главное, деньги и драгоценности. Вот подворачивается неплохая возможность поместить все свои неожиданные накопления в какой-нибудь банк. Не российский, конечно, зная предстоящие события. Посмотрим. Если для этого придётся куда-нибудь выехать — я выеду. Удеру в конечном итоге. А после вернусь. Придумаю что-нибудь.
В общем, от этой неожиданно, но так своевременно свалившейся на голову командировки я ожидаю много. Всё будет зависеть от меня самого. И от исправности «Фармана», тут же поправил сам себя. Может, получится обзавестись новыми полезными знакомствами. Хотя я прекрасно понимаю, что было бы полным бредом с моей стороны пытаться что-то поменять в современном течении истории. И времени катастрофически мало, и возможностей у меня ещё меньше. Никто и никогда не обратит серьёзного внимания на простого поручика. Поэтому мои знания будущей катастрофы так со мной и останутся. Нет, я, конечно, попытаюсь подёргаться, но разумом понимаю всю тщетность этих попыток. Не свернуть мне громаду раскрутившегося маховика истории, но камешек или песчинку в этот отлаженный механизм я забросить попытаюсь…
На переезде через железнодорожные пути нас перехватил делопроизводитель ротной канцелярии Белоусов. Из-за своего огромного роста ему даже пришлось наклонить голову, чтобы заглянуть в кабину.
— Господин поручик, Сергей Викторович, примите пакет. Здесь все потребные вам документы и деньги. И распишитесь в получении вот здесь. Не забудьте по прибытии отчитаться в расходах.
Протянул мне журнал и ручку, подставил свой планшет, услужливо открыл крышку походной чернильницы, указал пальцем место, где мне следовало оставить свой личный автограф. Я черкнул по указанному месту своим почерком наугад какую-то закорючку, посмотрел довольно на скривившегося при этом делопроизводителя и пояснил для непонятливого:
— Неудобно-с в кабине. И так сойдёт.
И толкнул незаметно в бок Матвеича. Пусть трогается. А конверт в карман определил. И тут же забыл об оставшемся далеко позади вольноопределяющемся, взгляд нетерпеливо обшаривал ангары, всматривался в стоящий на краю поля аэроплан с подломленным шасси и пока непонятную суету людей вокруг него. Ничего не изменилось, а то я немного переживал. Вдруг за это время самолёт Позднова починили или успели поменять мотор на аэроплане инспектора. Это, конечно, из области фантастики, но какие только чудные мысли не придут в голову от волнения…
К моему большому удивлению, даже перед самым вылетом мне так и не представили штабиста, да и он сам, похоже, не горел таким желанием. Ну и ладно, лишь бы не выпендривался передо мной, вовремя дальнейший маршрут сообщал, о расходных материалах заботился, жильём и кормёжкой обеспечивал и вообще кроме как в полёте поблизости не маячил… Ничего не забыл? Мечты, мечты…
— Сергей Викторович, документы вам передали?
— Встретили на переезде делопроизводителя Белоусова. Он и передал пакет. Правда, я пока не посмотрел, что в пакете-то.
— Ну так посмотрите, мы подождём, нам спешить некуда, поручик, — влез с комментариями штабист.
А сарказма-то, сарказма сколько в голосе. Змея ты ядовитая, усатая. Ничего, посмотрим, как себя в воздухе поведёшь. Впрочем, тут же одёрнул сам себя, сюда же он долетел? Значит, не всё ещё потеряно. И не скрываясь, внимательно оглядел своего, теперь уже своего, пассажира.
А тот гонор проявлять при таком показательном осмотре не стал, хмыкнул и отступил на пару шагов к командиру, подхватил его под локоток и отвёл в сторону. Склонился к уху Романа Григорьевича, зашептал ему что-то. Точнее, не зашептал, а просто тихо заговорил. А я взгляд в сторону отвёл. Ну не прислушиваться же мне?
Жаль, что эта его одёжка мешком всё под собой скрывает. Что-то похожее на прадедушку нашего технического комбинезона надёжно прячет под собой все знаки различия, даже цвет надетого под ним кителя и брюк не угадать, не говоря уже о лампасах.
Потянулся к карману, собираясь последовать мудрому командирскому совету и изучить содержимое пакета, да опять не судьба. Изольцев чёртом подлетел, козырнул в спину командиру, разрешения испросил обратиться ко мне. Ну и я подобрался. Похоже, ожидание закончилось, аппарат к полёту готов, можно лезть на рабочее место. Так и оказалось.
Напоследок точно так же подхватил командира под локоток, отвёл в сторону, вызвав тем самым его недовольное пыхтение:
— Сергей Викторович, да что это такое с вами? Может, кого другого вместо вас определить?
— Не волнуйтесь, господин штабс-капитан. Ваше задание выполню в срок и с надлежащим старанием! — вот я загнул. И, пока командир переваривает мои слова, продолжил: — Хотелось бы узнать, кто из нас старший? Кто кому подчиняется?
— В полёте и возле аэроплана, конечно, вы. А во всём остальном извольте подчиняться его… — и спохватился, сбился на полуслове. Потом скользнул взглядом по моему готовящемуся к вылету пассажиру, услышал тот или нет оговорку, прямо глянул мне в глаза и решительно закончил: — Сами разберётесь, Сергей Викторович, не маленький. Надеюсь на вас.
А в глазах чёртики прыгают. Понятно насчёт пассажира. Ладно, почему-то твёрдо
