Вслед за мной на переднее сиденье ловко проскользнул столичный инспектор, подхватил рукой протянутый с земли блестящий лаком новенький саквояж, спрятал его куда-то себе под ноги. Да лишь бы управление мне не заклинил. Проверил тут же рули, удовлетворился их свободным ходом.
— Пристегнитесь! — наклонился я вперёд, вытягивая привязные ремни из-под сиденья.
— Что? Это ещё зачем? — попытался обернуться мой пассажир.
— Чтобы не вылететь из кабины при резком манёвре.
Пожав плечами, штабист завозился в кабине. Ремни ищет.
Разбегались долго и муторно. Всё боялся на разбеге, что стойки могут не выдержать. Перегруженный аппарат тяжело переваливался с боку на бок, жалостливо так покачивал крыльями и отчаянно звенел при этом тросами расчалок, медленно набирал скорость, а я вслушивался в работу мотора и периодически мельком поглядывал на своего пассажира.
Ничего, взлетим, самолёт плотно усядется в воздушном потоке, плоскости нагрузятся и эти жутковатые скрипы исчезнут.
Крылья начали опираться на воздух, когда до конечных буйков осталось всего ничего, но взлетели, успели оторваться до конца полосы. Так-то ничего страшного, можно и ещё чуть-чуть пробежать было, траву дальше скосили, но это уже перебором будет. И так мой пассажир на переднем сиденье заёрзал, плечи поджимать начал. Прямо чувствовал, как ему оглянуться на меня хочется, но нет, пересилил себя, усидел прямо. А после отрыва успокоился, выпрямился, по сторонам головой закрутил. Ну и хорошо, пусть бы так и сидел. Сейчас скорость наберём, начнём потихоньку вверх ползти, встречный поток начнёт в лицо бить. А мне за ним легче будет. Так и козырёк не понадобится. Может быть, его именно поэтому пилотам и не ставят?
Развернулся и взял приблизительный курс на северо-северо-запад. Первый пункт назначения — Ревель. И, надеюсь, что первая посадка там же окажется, что не придётся искать промежуточную площадку для дозаправки. И долетим, куда нужно, без проблем, местность хорошо знакомая. Море опять же под боком. С этим, как и с Ригой, будет просто, а вот дальше придётся хорошенечко поработать с картой, наметить характерные ориентиры по маршруту полёта, просчитать расстояния. Короче, будем вспоминать правила визуального полёта и счисления пути. Надеюсь, плутать особо не придётся. Совсем без этого вряд ли обойдёмся, но справлюсь. В крайнем случае вспомню классику. Можно лететь вдоль железной дороги и ориентироваться по вывескам железнодорожных вокзалов. Снизиться пониже и скорость прибрать. Справлюсь, лишь бы погода не подвела. Впрочем, в плохую погоду здесь пока никто не летает. Тогда точно справлюсь. Ну а если заплутать всё-таки доведётся — припомню уж совсем экзотичные варианты с посадкой возле населённых пунктов и последующими расспросами местных жителей. Чем проще, тем надёжнее. Классика.
Погода до вечера не подвела, видимость была исключительная, и лететь вдоль стелющейся под крылом дороги было одно удовольствие. Раскинувшийся на берегу моря город увидели издалека и чуть в стороне от выбранного маршрута. Заметили его по белым дымам из печных труб. На фоне темнеющей Балтики это было довольно просто.
Довернул на город и вздохнул с облегчением. Хоть и уверен был в своих силах, всё-таки прежний опыт никуда не делся, но некий мандраж присутствовал.
Пассажир обернулся, что-то прокричал, увидел моё непонимающее лицо и просто показал рукой направление, сделав несколько резких взмахов в нужную сторону. Понятно, туда нам нужно — довернём ещё немного. Подлетели к городу в указанном направлении, увидел впереди и внизу справа чёткие прямоугольники зданий, просторный плац между ними. Опытному взгляду сразу понятно, что это воинская часть. Слева через дорогу раскинулось большое озеро. Пассажир снова обернулся и ткнул пальцем вниз. Ясно, здесь и садимся. Нет, не на плац, в чистое поле.
Вот только внизу аэродрома пока нет. Но подходящая для приземления площадка имеется. Снижаюсь и прохожу над выбранным для посадки участком метрах на двадцати, внимательно осматривая будущую посадочную полоску. Вроде бы чисто. Делаю ещё один проход, снижаюсь чуть ниже и ещё раз тщательным образом всматриваюсь вниз, пытаюсь заметить камни и заодно определить направление ветра. Здесь, как назло, ни одного дыма. Бросил быстрый взгляд в сторону зданий, успел заметить что-то похожее на мачту с бессильно обвисшим флагом. Тихо у земли. Но это там, среди строений, где может образоваться заветрие, а здесь чистое поле, простор, есть где ему разгуляться и разогнаться.
Густая трава не даёт рассмотреть подробности, смазывает восприятие. Прекратил глазеть вниз, сел прямо, расслабился. Держу прямую по намеченному впереди ориентиру и смотрю, куда и как быстро меня ветром сносит. Понятно. Придётся рисковать и садиться как есть, на чуть большей скорости. Больше всего за стойки переживаю. Впрочем, бензин почти весь выработали, посадочный вес значительно уменьшился, так что садимся!
К земле подошёл плавно-плавно, земли коснулся мягонько, раскрутил по траве колёса. Самолёт катится, но ещё летит. И до упора прибрал обороты мотора. Всё, теперь только направление выдержать, от меня дальше ничего не зависит.
А пассажир мне толковый попался. Привстал в кабине, вперёд высунулся, смотрит, чисто ли впереди. Всё! Упала скорость. Рулить никуда не стал, ещё чего не хватало. Заглушил хорошо потрудившийся мотор — здесь и останемся. В крайнем случае на руках пусть откатывают, куда потребуется. А мне бы сейчас в туалет по-маленькому да чего-нибудь попить и съесть. И побольше. И завалиться отдыхать. Всё-таки почти четыре часа лёту на ручном управлении — это сильно! Сейчас послеполётный осмотр, а всё остальное завтра. Да и не успею я сегодня уже ничего сделать, начало темнеть быстро. Так что очень вовремя мы сели.
Спрыгнул на землю, протянул руку помощи моему пассажиру. Тот кочевряжиться не стал, принял как должное мою услугу. Скопировал в точности все мои движения по разминке застоявшихся мышц, точно так же покряхтел, развернулся ко мне лицом, скинул свой шлем:
— Молодец, поручик, хвалю! Великолепная посадка. И на город вышел правильно, не заблудился. Сейчас дождёмся представителей части, тогда и определимся с нашими дальнейшими действиями.
Ничего себе? А неплохой человек этот столичный офицер. Вон как уважительно ко мне относится. Только после того, как тот скинул шлем, сумел определить его приблизительный возраст. Старше меня, и значительно. Значит, и правда чин у него не меньше генеральского, как раз и наш командир перед вылетом мне об этом прямо намекнул, его превосходительством назвал. А в шлеме кроме пышных усов
