Бомбардировщики заходили в атаку, тяжело ревя моторами. Хромову подумалось, что, несмотря на астматическое пыхтение паровозов, старательно разгоняющих состав до предела возможного, они наверняка кажутся пилотам медленно ползущей серой гусеницей. Зенитки тявкали, но, как и предполагалось, без особых результатов. Правильно брать упреждение, да и оценивать высоту цели их доморощенные артиллеристы попросту не умели. Тем не менее идущий головным самолет им с курса сбить удалось — очередь из «Эрликона» прошла впритирку к кабине пилота, и сидящий за штурвалом дернул машину в сторону, уклоняясь. В результате бомбы, сброшенные им, легли правее и заметно впереди бронепоезда. Кусты земли, выброшенные взрывами, выглядели эффектно, однако опасности не представляли — до бронепоезда не долетели даже осколки. Но второй самолет продолжал заходить на цель, не обращая внимания на потуги зенитчиков, и отбомбился куда точнее.
Хромову показалось, что бронепоезд подбросило и перевернуло. Во всяком случае, ощущения были схожие. И лишь через минуту, ошалело мотая звенящей, словно колокол, головой, он понял, что и на этот раз удача на их стороне. Бомбы легли аккурат вдоль полотна, одна даже разворотила рельсы позади состава, но прямых попаданий удалось избежать. Хотя это, конечно, больше воля слепого случая — они не совершали никаких маневров. Да и не смогли бы, рельсы для состава как поводок для собаки. И захочешь — не сбежишь. Просто бомбы при ударах с горизонтали имеют немаленький разброс. Обычная статистика, что конкретно сейчас означало: вместо мгновенной гибели легкая контузия ударной волной и звяканье осколков по броне. Отбитая с железных бортов краска… Мелочь.
Однако еще ничего не закончилось, вторая пара самолетов продолжала заход на цель. И на зенитки они внимания обращали еще меньше, чем их товарищи. Во всяком случае, с курса они не сходили. К тому же, в отличие от первой двойки, эти самолеты несли не тяжелые фугасные дуры, а куда менее мощные осколочные боеприпасы. Зато куда большим числом, что позволило накрыть сплошным ковром значительную площадь. Результат получился соответствующий.
Серия разрывов накрыла бронепоезд — и достигла цели. Хотя бы частично. Первая бомба угодила прямо на платформу, которую немцы, восстанавливая бронепоезд, использовали в качестве основания для «ахт-ахт». Десятикилограммовая дура рванула так, что платформа едва не сошла с рельсов. Боеприпасы не сдетонировали, они просто разлетелись во все стороны, и это спасло бронепоезд, но все, кто находился рядом с орудием, погибли мгновенно.
Счетверенный «максим», так хорошо показавший себя этой (да и не только этой) ночью, превратился в комок искореженного металла, щедро окропленного водой, текущей из разорванных кожухов. Саму зенитку буквально вырвало, превратив в изуродованную груду железа, а оторванный силой взрыва ствол отшвырнуло метров на десять, и он воткнулся в землю, как гигантское рыцарское копье. Некоторое время за платформой тянулся густой шлейф дыма, и все, кто это видел, боялись, что еще немного, и остатки боеприпасов все-таки рванут, но — нет. Пожара так и не случилось, а дым, как оказалось, шел из сложенных на той же платформе шашек для постановки маскировочной завесы, одна из которых воспламенилась-таки, эффектно, но неопасно.
Второй удар пришелся в бронированный вагон, как раз в среднюю часть, однако вреда от него практически не случилось. Бомба лишь скользнула по толстой стальной плите и, отлетев, хлопнула в воздухе. Спасла форма борта — наклонно установленные листы, призванные сопротивляться бронебойным снарядам[48], и здесь оказались вполне к месту. Взрыватель сработал четко, но все равно чуть-чуть запоздал. Результат — град осколков, исцарапавших металл, пара контуженых и, в принципе, все.
А вот третье и четвертое попадания были куда страшнее. Ударив в крышу, аккурат между башнями с трехдюймовками, бомба немедленно взорвалась, проломив сравнительно тонкие стальные листы и направив немалую часть энергии внутрь вагона. Результат — половины крыши как не бывало, вместо нее сюрреалистически мрачное нагромождение изорванного в клочья, обожженного металла. Хоть картинку «ужасы войны» с него пиши.
Естественно, что находившимся в вагоне пришлось несладко. Уцелели немногие, и все были ранены или контужены, а чаще то и другое вместе. Позже, когда это выяснилось, заглянувшие в вагон бледнели, а то и блевали, хотя все они успели понюхать пороху и кисейными барышнями не были. Но внутри и впрямь было, как на скотобойне, кровь текла по полу, и чьи-то сизые кишки дымились на стене. Но это было позже, а сейчас бой еще продолжался.
Четвертая и последняя нашедшая цель бомба легла в соседний вагон. Разворотила броню, вывела из строя стосемимиллиметровое орудие… Здоровенная дыра, хоть и не столь впечатляющая, трое погибших, остальным больше досталось от ударной волны. Даже раненых не было, разве что о металлические стены кой-кого приложило. В общем, паршиво, но не так уж страшно. А главное, после такого удара бронепоезд не только стоял на рельсах, но и ход не потерял. Хотя, конечно, его огневая мощь упала почти вдвое, и стало ясно: пора валить к чертовой матери, иначе следующего налета можно и не пережить. В том же, что он произойдет, никто не сомневался, и висящая над головами «рама» это полностью подтверждала.
Эта зараза способна висеть так часами[49], а для того, чтобы появились новые бомбардировщики, хватило бы и нескольких минут. Если, конечно, они есть в наличии. Да и если нет, самолетам для броска к аэродрому, повторной загрузки бомбами и возвращения сюда потребно не столь уж много времени. Даже экипаж менять не придется. Это вам не в будущем, когда после каждого длительного вылета летчикам потребен отдых, здесь то ли нагрузки поменьше, то ли народ посуровей. Загрузятся, вернутся, отбомбятся… Хорошо еще, это все
