– У меня лучший друг сейчас в реанимации… Две пули поймал… Никто не знает, выживет ли вообще… А я хочу быть на его месте!
– Что ж так, с чего вдруг? – удивился его случайный собеседник, и Аркадий продолжил, глотая все-таки побежавшие у него по щекам слезы:
– С ним моя девушка сейчас сидит, она там всю ночь проведет… Хотя вовсе она не моя девушка, у нас не было ничего, а теперь она точно его выберет! Он всегда ей больше нравился, она всегда только им восхищалась…
Сидящий рядом молодой человек сочувственно покивал, но в глазах у него промелькнуло укоризненное выражение.
– Друг дороже баб, найди другую! – посоветовал он Светильникову и стал искать глазами официанта. Однако тот куда-то подевался, и сосед снова повернулся к Аркадию. Хроноспасатель горестно покачал головой: – Другой такой нет! Другой такой я никогда не найду. И друга у меня такого тоже больше не будет…
Он умрет, а она всю жизнь проживет одна… Или выйдет за меня, но всю жизнь будет о нем думать…
– Подожди, может, у них все еще образуется, – с каким-то странным выражением возразил сосед Светильникова и вдруг протянул ему руку: – Меня зовут Анатолий. Но лучше зови меня Тол. И давай еще выпьем за твоего друга! За то, чтобы он поправился!
– Аркадий, – назвал себя хроноспасатель, пожимая его ладонь, и потянулся к своему графину, однако вспомнил, что в нем ничего не осталось. Его новый знакомый снова огляделся вокруг и, так и не увидев официанта, поднялся со стула:
– Подожди, я сейчас! Закажу кое-что.
Светильников равнодушно пожал плечами. Анатолий же вскочил со стула, подбежал к барной стойке и вскоре вернулся оттуда с двумя бокалами чего-то красного в руках.
– Вот, держи! – протянул он один из них своему поникшему собеседнику. Тот на мгновение заколебался, с сомнением раздумывая, стоит ли теперь еще и понижать градус, но потом махнул рукой и схватил бокал. Хуже ему все равно не станет, потому что хуже не может быть в принципе. И он не может отказаться выпить за здоровье Любима!
Бокалы стукнулись друг о друга и тихо зазвенели. Вкус у заказанного Анатолием коктейля показался Светильникову довольно необычным – он явно никогда не пробовал ничего подобного, – но приятным. И совсем некрепким…
Его собутыльник тем временем посмотрел на часы и слегка нахмурился.
– Вот что, Арк, тебе, пожалуй, пора домой, – объявил он и, заметив удивленный взгляд хроноспасателя, поправился: – В смысле, Аркадий. Пойдем, в общем!
– Не хочу я никуда идти, – помотал головой Светильников, и вспыхнувший в его глазах интерес, когда его назвали необычным именем, снова угас. – Не хочу домой. Там нет ничего. Там нет Любима, туда никогда не придет Эмма…
Дальнейшее он помнил не очень отчетливо. Вроде бы куда-то шел, точнее, его куда-то вели. Он еще кому-то жаловался на то, что потерял любимую девушку и вот-вот потеряет лучшего друга, и слышал в ответ какие-то сочувственные фразы. Впрочем, Аркадий не знал точно, происходило ли это наяву, или во сне, или в пьяном видении, – часть его разговоров, как он потом понял, ему приснилась, но когда они закончились в реальности и начались во сне, так и осталось для него загадкой.
Очнулся Светильников, к своему огромному удивлению, не в полиции и не на улице, а у себя дома, на собственной кровати – он лежал в ней одетый, но заботливо укутанный одеялом. Еще сильнее молодой человек удивился, когда понял, что вовсе не чувствует похмелья, хотя после устроенного им накануне в кафе ему полагалось быть совершенно невменяемым от головной боли. Но еще через секунду оказалось, что можно удивиться еще сильнее, потому что в комнату внезапно вошла Эмма.
– Проснулся? – деловито справилась она. – Очень хорошо! Подежурь сегодня и завтра у Любима! Ему вроде бы чуть-чуть получше… Ну, во всяком случае, ему не стало хуже, так что…
Из глаз у нее выкатились две слезы, но девушка глубоко вздохнула и с явным усилием успокоилась.
– Сейчас я к нему пойду! – Аркадий сел на кровати, убедившись, что голова еще и не кружится и что он вообще превосходно себя чувствует. – А как ты здесь оказалась?
Его подруга презрительно хмыкнула:
– Мне позвонил какой-то твой дружок, попросил за тобой приглядеть – наверное, он тебя сюда и приволок, а дверь открытой оставил! Так сможешь ты пойти к Любиму?
– Да, конечно, – кивнул Светильников. – А ты сейчас отдыхать поедешь?
– Нет, сейчас я поеду в восемьдесят девятый год, угадай, какого века, – вновь фыркнула девушка, и эта ее усмешка получилась довольно злой. – Любим-то не может!
Вот теперь Аркадий протрезвел полностью – мысли его стали такими же ясными, как до пьянки. Он вскочил с кровати, подбежал к подбоченившейся Эмме и схватил ее за плечи:
– Почему ты?! Тебе туда нельзя, там слишком опасно!
Он и сам удивился настолько сильному беспокойству за подругу. Она была далеко не новичком и уже участвовала в сложных и опасных заданиях, в том числе и таких, когда приходилось спасать сразу много детей, но Светильникова все равно охватил страх. Один из его ближайших друзей мог умереть в любую минуту – и сама мысль о том, что и второй друг будет рисковать жизнью, казалась ему совершенно невыносимой.
– Больше некому, – спокойно возразила ему Веденеева. – К переброске все готово, энергия накоплена, и ее надо использовать.
– Давай я туда пойду! – выпалил Аркадий. – Любим может очнуться в любой момент, к нему начнут пускать, и ты ему нужна больше, чем я!
– Да я бы с ним осталась! – Эмма вырвалась у него из рук и отступила на шаг. – Но ты меня заменить не сможешь, у тебя сейчас в крови спирта больше, чем всего остального! Так что замени меня у Любима и, если он очнется, скажи, что я скоро приду, что отсыпаюсь, потому что всю ночь сидела в больнице. Не говори, что я на задании, ему волноваться нельзя!
Светильников никогда не умел отказывать подруге, ни в детстве, когда она требовала себе лучшие игрушки, ни позже, когда ей хотелось, чтобы он катался с ней на самых экстремальных аттракционах… Не сумел он возразить ей и теперь.
– Хорошо, – проклиная все на свете, пообещал он. – Я все сделаю. Только ты… возвращайся!
Вот Любим умел спорить с ней и настаивать на своем, и, наверное, ему удалось бы сейчас переубедить ее, окажись он на месте Аркадия. Не поэтому ли Эмма в итоге предпочла его своему другу детства?
– Я вернусь! – девушка снова шагнула к Светильникову и вдруг приподнялась на цыпочки, потянувшись к его лицу. Молодой человек прижал ее к себе и поцеловал так крепко, как не целовал еще ни одну женщину.
– Я вернусь, – повторила
