– Вы хотите стоять здесь, вспоминая школьные обиды, пусть будет так. Но у вас не может быть никаких претензий к Антигоне, отпустите ее.
Пауэр довольно усмехнулся.
– Чтобы она рассказала обо всем Атрею и испортила нашу вечеринку? Не думаю. Да и кто сказал, что дело в школьных обидах? Может быть, у меня сегодня просто патриотичный настрой. Я просто хочу дать последнему драконорожденному то, что он не получил в Дворцовый день…
Ли вздрогнул. Пауэр заметил это и снова тихо рассмеялся. Потом он спросил, словно внезапно заинтересовавшись:
– Кто ты такой, кстати?
Грудь Ли вздымалась и опускалась, когда он дышал.
– Грозовой Бич, как мне кажется, – продолжил Пауэр, прищуриваясь и изучая Ли более внимательно. – Думаю, да. Эти глаза…
Затем его взгляд скользнул по мне, словно он дракон, выслеживающий новую добычу. Будто он чувствовал, что мои нервы напряжены от того, что правда открылась.
– И ты знала это все это время, лживая, подлая сука.
Ли вздрогнул, услышав последнее слово; руки Дария сжались на моих запястьях так, что я почувствовала боль: он словно беспокоился, что я сейчас мобилизуюсь и снова попытаюсь вырваться на свободу.
– Ну и кто он такой? – потребовал Пауэр от меня ответа. Когда я ничего не произнесла, он кивнул Дарию, и тот усилил хватку. И тогда сильная боль в моих руках превратилась в кое-что еще.
Я почувствовала Аэлу.
Она почти вне досягаемости: гнезда аврелианцев находятся внизу коридора, а стены пещер очень толстые. Но я еле заметно чувствую ее присутствие. И ее осознание происходящего пробуждается из-за моей боли.
«Аэла, пожалуйста. Слушай меня. Приди к нам».
– Кто он такой? – спрашивает Пауэр.
Лицо Ли скривилось в ожидании первого удара. Я подняла подбородок, и хотя новая боль и пронзила мои скрученные руки, я заставила свои ноги выпрямиться. Потому что эти слова предназначались не для Пауэра, а для Ли, и это все, что я должна сказать.
– Он – Ли сюр Пэллор, Первый Наездник Каллиполиса.
Глаза Ли были закрыты, его дыхание успокоилось, а его челюсть напряглась, когда он сглотнул.
Но Пауэр смотрел не на его лицо, а на мое. Его улыбка стала мягкой и издевательской.
– Напомни мне, как звали твоего Повелителя драконов? – прошептал он.
Я молчала, в коридоре стояла тишина. Хватка Дария ослабла.
– Леон, не так ли?
Глаза Ли были все еще закрыты, словно он пытался отключиться от всего происходящего, но дрожи, охватившей его, было достаточно. Глаза Пауэра сверкнули злым весельем.
– Так, интересный поворот!
«Аэла, пожалуйста».
Пауэр отвернулся от меня, схватил Ли за волосы и потянул его голову назад.
– Скажи мне, Ли. Их наказали за это? Тех, кто остался в конце?
И глаза Ли открылись. Он с ненавистью посмотрел на Пауэра.
Улыбка Пауэра стала шире. Он наклонился, и его рот оказался рядом с ухом Ли.
– Я думаю, нет.
А затем он ударил Ли в живот кулаком. Ли застонал от боли. Сила удара заставила его отклониться в сторону. Но прежде чем он упал, Пауэр схватил его за плечи, возвращая на место. Потом он снова ударил.
Снова и снова. Ли хрипел и стонал, он даже не успевал дышать между ударами, а Пауэр смеялся, когда тот задыхался от напряжения. Ли стошнило…
А потом над нами вспыхнул свет.
«Аэла».
Драконий огонь заполнил коридор пещеры, освещая высокий потолок. Источник этого огня – Аэла, ее крылья расправлены, когда она опустилась на землю. Она приземлилась справа от меня.
Пауэр застыл: я высвободилась из ослабленной хватки Дария, и он даже не попытался снова меня схватить. Мой голос дрожал, но оставался сильным.
– Я, Альтерна флота Каллиполиса, – сказала я Пауэру, – приказываю тебе отпустить Ли. Только тронься с места, чтобы попытаться призвать своего дракона, и Аэла обрушит на тебя свое пламя.
Когда Пауэр отпустил плечи Ли, тот резко упал, дезориентированный в пространстве из-за боли. Я поймала его одной рукой.
– Письмо, – потребовала я, обращаясь к Пауэру.
Он достал его, и я положила письмо в карман, не сводя глаз с Пауэра.
– Браслеты.
Они отдали нам наши браслеты, а затем я произнесла:
– И ваши тоже.
Пауэр упирался.
– Скажи мне, что ты не серьезно!
– После нападения на Первого Наездника и старшего по званию? После препятствования правосудию? Я сделаю так, чтобы вы оба пошли под трибунал.
– Никто не будет судить нас за плохое обращение с драконорожденным, – буркнул Пауэр.
Аэла обнажила зубы и сделала вдох, Пауэр решил больше не спорить со мной.
Застежки браслетов мягко щелкнули, когда их расстегнули: Пауэр, а затем и Дарий передали их мне. Я наклонилась вниз, нашла узел, которым были связаны руки Ли, и развязала его. Я надела свой браслет на запястье, а браслет Ли – на его. Но он был все еще слишком измотан для того, чтобы стоять, поэтому он остался на земле, задыхаясь, когда я попыталась помочь ему встать. Мне было больно чувствовать вес его головы и плеча на своем бедре.
Я посмотрела на него, уязвимого в моих руках, и подумала: «Я буду защищать тебя даже на краю света».
– Ли, – пробормотала я. – Скажи, что мне сделать?
«Скажи, если хочешь сбежать».
Мои руки лежали на его волосах, я чувствовала его дрожь. Но, когда он заговорил, его голос звучая уверенно. Как голос человека, отдающего контрольный приказ.
– Отведи меня к Атрею.
* * *Аэла проводила нас четверых до входа в пещеры. Ли опирался на меня, моя рука плотно прижималась к его руке, а Дарий и Пауэр шли впереди. После того как мы оставили Аэлу и пещеры позади, мы пробрались через почти пустующую Обитель во внутренние покои. В приемной кабинета Защитника я обратилась к двум стражам Атрея, одетым в багровую форму, стоящим по обе стороны от двери:
– Пожалуйста, проследите за тем, чтобы Пауэр и Дарий не покидали эту комнату.
Потом я убрала свою руку с бока Ли, помогая ему поймать равновесие, пока он качался, и вручила ему письмо Джулии. Я проследовала за ним в офис Атрея.
Атрей ждал нас за столом. Он обратил внимание на потрепанный вид Ли и наши хмурые лица. Хотя Пауэр и Дарий не наносили ударов по голой коже, признаки недавнего избиения очевидны. Атрей сразу же выпрямился.
Ли прошел по кабинету к его столу, его движения все еще были немного неуклюжими. Он передал ему письмо и стоял тихо, пока Атрей его читал. Когда Защитник поднял взгляд, черты его лица выражали замешательство, и Ли заговорил. Впервые на моей памяти он говорил на драконьем языке так свободно и бегло.
– Я младший сын Леона. Десять лет назад вы спасли мне жизнь.
Глаза Атрея расширились, но затем выражение его лица снова стало прежним. Но на его лице, несомненно, осталась еще одна эмоция – боль.
Ли заметил это, сглотнул и продолжил говорить:
– Последние несколько месяцев я поддерживал контакт со своей двоюродной сестрой, Джулией Грозовой Бич, Первой Наездницей новопитианского флота. Она неоднократно
