– Как вы просили, Защитник. Ваши свидетели.
Смотреть в глаза Атрею было словно позволить ему себя просверлить. Я думала о своей форме, о плаще наездника, развевающемся позади меня, о моем драконе, стоящем справа.
– Спасибо, Антигона.
– В чем смысл всего этого, Атрей? – спросила Дора Митрайдс.
Генерал Холмс с недоумением осмотрел разрушенный Небесный Суд, а затем заметил стражей Защитника и нахмурился. Будто отметил для себя присутствие ополчения и отдаленность нашего местоположения и теперь начал задумываться о том, что значит эта комбинация. Хейн медленно и долго смотрела на меня, затем на Защитника и поняла то, что не было сказано.
У Атрея не было возможности ответить на вопрос Доры. На краю помоста приземлился силуэт последнего дракона, светящийся в небе. Пэллор больше не светился серебристо-белым: он почернел от пепла, и каждый его вздох сопровождался хрипом. Когда Ли соскользнул на землю, я поняла, что его броня запачкана в основном драконьей кровью. Он повернулся к нам спиной, его плечи сгорбились, одной рукой он сжал гребень на спине Пэллора, чтобы удержаться.
– Что, черт возьми, происходит? – тяжело дыша, спросила Дора позади меня.
– Атрей, – произнес Холмс с нарастающим напряжением, а затем едва двигающимися губами, чтобы только Защитник слышал его слова, добавил:
– Почему твоя стража ждет нашего Первого Наездника на вершине Крепости?
Я не ждала ответа Атрея. Вместо этого я отвернулась от них и пошла к Ли. Я спиной чувствовала взгляды. Я подошла к краю помоста, присоединившись к Ли. За помостом карст пропадал в сияющем тумане, а Дворец, город и река все еще оставались в тени.
Когда Ли отошел от Пэллора, дракон начал издавать пронзительные крики. Лицо Ли осталось отрешенным, он не заметил того, что я подошла к нему, пока я не позвала его по имени. Я обняла его, прижавшись к нему, и вдохнула запах драконьего огня и крови. Когда он опустил голову мне на плечо, он на мгновение затих – будто неконтролируемые страдания Пэллора отражали что-то, что он сам пытался сдержать. А потом наступил подходящий момент. Из него вырвался крик горя, приглушенный крик побежденного, словно звук вылетел из его уст против его воли. Я чувствовала, как во мне вспыхнула ответная печаль.
Но я подавила ее. Время скорбеть наступит позже. Я пропустила его вперед.
– Они ждут, Ли.
Он не спросил почему, а просто кивнул и выпрямился. Ли провел рукой по глазам и впервые за все время посмотрел мимо меня, в сторону остальных. При виде них, кажется, его мысли обрели четкость. Стенания Пэллора рядом с ним затихли, он уже почти замолчал. Ли вдруг решительно отвернулся от меня и раскрыл огромный мешок, привязанный к боку Пэллора. В нем вырисовывались страшные очертания. Он вытащил из мешка запятнанный, почерневший шлем, на котором был все еще различим символ Грозового Бича и горного вереска.
Он в последний раз коснулся все еще дрожащего бока Пэллора, кивнул мне, а затем направился к ожидающим наблюдателям: Атрею, страже Защитника, Холмсу, Хейн и другим стражникам с их драконами. Наступил момент тишины, и все, что мы слышали, – оглушающий ветер.
А затем Ли остановился в двух метрах от Атрея и бросил шлем на землю между ними. Прежде чем Атрей успел что-то сказать, Ли заговорил:
– Я был рожден и назван Лео, сыном Леона из дома Грозовых Бичей. Этим я подтверждаю, что отказываюсь от этого имени.
Хейн резко выдохнула воздух. Глаза Холмса округлились. Голос Ли звучал ясно, несмотря на шум ветра. Он говорил на драконьем языке с интонацией, свойственной традициям высоких клятв в старых дворах.
– Во имя Каллиполиса я разорвал все кровные узы. Во имя Каллиполиса я оставил как традиции своего народа, так и законы его давно умерших богов. Во имя Каллиполиса, – Ли вдохнул, и его голос прервался, – я убил члена своей семьи.
Он опустился на колени на каменную плиту, склонил голову и вытянул руки ладонями вверх.
– Пусть кровь на моих руках будет моим подношением, пусть результаты моей битвы станут доказательством моей верности.
А затем он опустил свои ладони на землю.
– Все, что у меня есть, я готов отдать Каллиполису. Я в вашей власти, вы можете оставить меня или изгнать, как вы захотите.
Ли, склонивший голову в ожидании, не заметил молчаливого разговора присутствующих: как Холмс с тихим, размеренным выдохом устремил взгляд на Атрея, подняв брови; как Хейн подняла руки к лицу и пыталась уловить взгляд Атрея своими округлившимися, яркими и испуганными глазами; как Дора Митрайдс скрестила руки на груди и уставилась на Атрея, поджав губы. Стража Защитника слабо и неуверенно сжала свои копья, смотря на Атрея и ожидая дальнейших инструкций. Атрей же смотрел на меня, мимо них.
Затем, к моему удивлению, он улыбнулся. В этой улыбке не было ни капли теплоты. Это были искривленные губы и поднятая бровь, словно вместо того, чтобы расстраиваться из-за моих маневров, он просто посмеялся над ними. Я почувствовала его злобу в этот момент.
Триумф, который я ощущала, затих во мне. Холод пронзил мой живот. На какое-то мгновение, заставившее мое сердце остановиться, Атрей шагнул вперед, и я подумала: он все равно это сделает. А затем он посмотрел на Ли сверху вниз и произнес:
– Встань, сын Каллиполиса.
Я медленно выдохнула, и мое сердце снова забилось.
Ли неспеша поднялся на ноги. Атрей спустился с постамента и положил ладонь на лоб Ли. Тот слегка поднял голову от его прикосновения. Он закрыл глаза, из которых текли слезы. А затем Атрей мягким и безэмоциональным голосом, почти лениво, продолжил:
– Клянешься ли ты чтить и защищать город, служить ему до своего последнего вздоха?
– Я клянусь.
– Тогда ты больше не Грозовой Бич. Ты Ли, без отца и без дома.
Рука Атрея упала. Ли открыл глаза, моргая так, словно рассвет ослепил его.
Кор шагнул вперед, достав из кармана своей формы золотой с серебряными вкраплениями браслет Ли, который он забрал из офиса Горана перед нашим вылетом. Он протянул руку, чтобы отдать его Атрею, но Холмс сделал шаг вперед и сам забрал его.
– Подтверди свои клятвы, – грубо сказал Холмс, обращаясь к Ли на каллийском.
Ли сделал вдох. Затем он, не колеблясь, процитировал слова, которые мы впервые сказали, когда были детьми, еще семь лет назад.
– Я клянусь служить стражником, с этого дня и до самой моей смерти. Я отказываюсь от всего мирского имущества и богатств, чтобы меня нельзя было подкупить. Я отказываюсь от своей семьи, комфорта домашнего очага и потомства, чтобы это не отвлекало меня от пути к моей цели. Я и все, чем я обладаю, всецело принадлежит Каллиполису. Крыльями своего дракона я обязуюсь охранять его. Пусть моя
