– Зараза, – проскрипел Шестаков, отпуская рычаг – кабина теперь доедет вниз сама. Он повернулся к гостье с ненавистью. – Ты решила все испортить?
– Нет, – ответила Эльза. – Я всех спасаю.
С яростью Шестаков выдернул пистолет из кобуры, но не успел совсем немного. Револьверный выстрел попал ему в сердце, убив на месте.
Сидящий в кабинке Арсений вскочил, в ужасе глядя наверх, словно пытался пробурить взглядом жестяную крышу лифта. Скрючился на полу, молясь, чтобы сверху не открыли стрельбу и не бросили гранату. Еще недавно он думал, что нескоро забудет первый подъем наверх. Но теперь знал, что определенно всю жизнь будет помнить бесконечно долгий, медленный спуск. Первичный шок от сведений о выживших «красных» оказался начисто вытеснен мыслью о женщине без лица, которая уничтожает все на своем пути. «Красные» были где-то там, далеко. Женщина с револьвером и детонатором была рядом – и секретарь видел ее образ настолько отчетливо, словно уже рисовал агитационный плакат.
Эльза подошла к Шестакову, пощупала пульс. Помедлила, думая, что делать с телом, но оставила его, как было. Убедилась, что лифт скрылся из виду, блокировала рычаг, нажала на ряд кнопок, обесточивая отсек. Вышла из комнаты.
В широком коридоре она была одна. Подошла к четвертой колонне справа – по словам Альбины, планируемому месту подрыва грузовика. Осторожно сняла с себя рюкзак, положила под колонной, щелкнула тумблером и побежала к северному выходу.
На середине пути Эльза вытащила детонатор. Высунула антенну, нажала на кнопку. Громкий звуковой сигнал сзади возвестил о начале отсчета трехминутного таймера.
За половину этого времени девушка добежала до безопасного места на Пушкинской и забрала из укромного места дробовик, готовясь к быстрому уходу.
Звук подземного взрыва пришел сразу за чередой вибраций бетонных плит. Эльза схватилась за гнилой ящик, чтобы не упасть.
Многолетние подземные пласты пыли, подхваченные воздушными завихрениями, заполонили площадь, создавая сплошное маскирующее коричневатое облако. Череда новых вибраций передалась за несколько кварталов. Заваленная старыми обломками площадь просела, и участок видимого пространства размером с добрый гектар плавно опустился, погребая под собой Метроград и все его тайны.
Глава 2
Выход
Насыпь из ошметков отказывающейся гнить листвы задрожала, зашевелилась, словно поймав вибрации подземного вулкана. Грузовик, переоборудованный в прошлой жизни под нужды служб гражданских депо, недовольно преодолел легкий подъем, залез на железную дорогу и опустил приваренную к отбойнику миниатюрную колесную пару. Металл звякнул о металл – колеса проскрежетали юзом, закрутились и сроднились с рельсами, обеспечив махине прочную позицию.
Грузовик оказался настолько стар, что на месте магнитолы был встроен кассетник. В кабине было холодно, но уютно. Посередине лежали два автомата, словно единый спаренный пулемет. На верхнем плафоне болтался брелок, изображавший статую «Родина-мать» с черепом на месте головы. Ее поднятый меч то и дело царапал пожелтевший пластик, давно потерявший всякую прозрачность.
В правом нижнем углу стекла размещался пожухлый кожаный чехол для документов. Оттуда, хвостиками вверх, выглядывали бумажные самолетики из газеты. Ион хотел было вытащить один, глянуть год выпуска номера, но не стал. Памятник из чужой жизни и другого времени, ни к чему его осквернять.
Давид поправил маску, убедившись, что можно говорить через нее по рации. Еще недавно Ион считал это недоработкой, требующей встроенной гарнитуры, как у «Птиц», или ларингофона, как у самого Давида, но совместить технологии из разных времен было невозможно. Куда проще в нужный момент прижать микрофон к резине. Сигнал проходит, и ладно. Сейчас Ион полагал, что будущее будет не столько за технологиями как таковыми, сколько за умением людей извлекать из них максимум удобств. Все равно ту кучу условий, в которых эти прибамбасы работают в стандартном режиме, уже не воссоздать.
В кузове, посреди десятков просто закрепленных коробок с ценными ресурсами, сидели десятка два человек. Еще несколько разместились на крыше, держась за наспех приваренные поручни. Противогазов хватало не на всех, и внутри кузова, как могли, устроили герметичную зону. Ион не рискнул бы там прокатиться без маски, а лучше с баллонами. Возможно, что кто-то из клана получит серьезные проблемы со здоровьем по прибытии, даже если не случится приключений. Хотя всем раздали таблетки превентивного применения от радиоактивной пыли, рассчитывать на них Ион не стал бы. Сам и вовсе имел на них аллергию.
Никто не стал дожидаться затопления Огорода, но прогнозы оказались верны. Первые фонтаны воды забили из стен еще ночью – техники оперативно организовали водоотвод через шаткую структуру карнизов, направляя поток в северный туннель. К рассвету отвод все еще функционировал, хотя вся восточная стенка комплекса намокла. Аварийные лампы перестали работать, и это было совсем нехорошо – значит, запрятанная в бетоне, изолированная система экстренных протоколов вышла из строя. Помимо всего прочего, она отвечала за подъем аварийных переборок, дополнительный запуск генераторов, а также гермоворота. Не говоря уже о воздушной системе. Теперь ни на что из этого нельзя было положиться. Последние полтора часа спешной возни на Огороде население провело в противогазах, насколько их хватило. Сейчас примерно половина «огородников» находилась в страшном стрессе, грозящем перейти в массовую панику. Их удерживала только общая работа.
Из всего многотонного имущества клана удалось спасти только то, что помещалось в два грузовика, да и то за вычетом мест для более чем сорока человек. Оставили все, за чем теоретически можно было вернуться, и взяли то, что было самым необходимым. Почти все оказалось живой сущностью – связанные воедино растения, птичьи клетки, семена. Из готовых плодов напихали с десяток ящиков всего, что могло дать потомство в чистом черноземе, который тоже кое-как, да пристроили. Часть места заняло медицинское оборудование. Все остальное с огромным трудом распихали по каютам на Огороде, которые теоретически держали герметизацию. Люди это делали даже не столько в расчете на возвращение, сколько пытались взрастить в себе надежду. Всегда легче жить, зная, что где-то там, далеко, сохранено твое наследие, которое в будущем поможет другим.
– Так, я поместился, – передал Давид по рации, проверяя, держится ли машина на рельсах. – Салют, как ваши дела? Сами справитесь?
– Постараемся, – ответили со второй машины. – Далеко не уезжай. Если что, лебедкой подтянешь.
– Нет, не подтяну. – Давид посмотрел в окошко на другой грузовик, въезжающий по следам первого. – У меня же со сцеплением с дорогой туго. Ты меня просто сдернешь с путей. Если не получится, я к тебе за руль сяду.
– Получится.
Вторая машина газанула, расшвыривая задними колесами грязь, забросавшую крытый джип. Через несколько секунд Салют въехал на рельсы, крутя колесами во все стороны.
– Рулем не
