Новый скрежет – и вторая машина стала на рельсы.
– Благодарю, Союз, – послышалось по рации. – Зачем нам позывные? Забыл, как меня зовут?
– Ребят, я вас всех не запомню, – сказал Давид. – Давайте оставим все как есть.
– Принято, Союз.
– Мир, что у вас? – спросил Давид, глядя на джип.
– У нас ничего, – ответил Мир. – Нам же отбойника не хватило.
– Давайте так сделаем: вы делаете несколько попыток забраться на рельсы. У вас колесная база отличная, будете обнимать дорожку шинами и не соскочите ненароком. Если не получится – бросайте машину нафиг и прыгайте на Салют.
– Хорошо, мы попробуем.
Опасения оказались напрасны – даже лишенный локо-модуля, джип «гидр» забрался на насыпь с первой попытки.
– Отлично, Мир! – похвалил Давид. – Ты точно в первый раз машину водил?
– Доберемся – выпьем и расскажу про далекое детство, – ответил немолодой уже Мир. – Дожил, блин, уже молодняк мне напоминает, как баранку крутить.
– Что ты пить собрался? – вклинилась Альбина со второго грузовика. – Вся самогонка у меня.
– Спирт на промывку мотора держу всегда с собой!
Слушавший разговор Ион, сидящий справа от Давида, чуть усмехнулся, выдвинул ствол калашникова в окно. Практичнее было бы его закрыть, но оно все равно не поднималось до конца.
– В Кресте просто так с алкоголем не забалуешь, – сказал Ион. – На Лукьяновской так точно. Придется дядю отправить на Печерскую, к технарям. Там даже без спирта с руками заберут.
– Да, – согласился Давид, о чем-то мечтая. – «Огородников» поровну расселить придется. Это лучшее, что может случиться с Крестом. Прикинь, всего по пять знающих человек на станцию – и государство преобразится.
– Не на все станции хватит.
– На все и не нужно. Только на те, где рады рабочим рукам.
– На первое время все равно всех соберут на одну станцию, – сказал Давид. – Старик Дементьев на южном блокпосту в Датаполисе все еще ждет, пока из туннеля попрут ходячие мишени.
– Я не думаю, что он сильно расстроится, если не найдет ни одной мишени за всю жизнь, – предположил Ион. – По мне, так если армия существует, то для того, чтобы таскать винтовки, но не стрелять.
– Мы с тобой не армия.
– Да, – не стал оспаривать Ион. – Нам и стрелять приходится. И чаще, чем хотелось бы. Может, зато им не придется.
– Все равно мы не воины, – сказал Давид, следя за тем, как шпалы пропадают из поля зрения. – Нас генерал обучал чему-то похожему, но мне все кажется, что мы не туда тратим энергию.
– Не исключено, что все так же считают. И «гидры». И «метроградовцы».
– Мы ничем от них не отличаемся, – произнес Давид. – Если мы и другие, то лишь потому, что стараемся постоянно жить среди мирных людей. Поддаемся им. Принимаем правила. Даем вытирать о себя ноги, если им захочется – ну так, не сильно позволяем, не давая им далеко заходить. Мы сами играем в это, Ион, чтобы не озвереть. Там, на Бориспольской, я наслаждался смирением. Оно успокаивало, помогало терпеть усталость, прибивало амбиции. Я был готов лежать мордой в пол, если от этого меня не замечали. Тянул из себя жилы, как мог, потому что так заведено. Если нас всех поселить отдельно с автоматами – превратимся в тех же «гидр».
– Понимаю, – согласился Ион, мрачнея при мысли об Альбине. Вот что ждет девушку в одиночестве. Короткое доживание с мыслью, что все оставшееся человечество тебя либо не знает, либо ненавидит. И это после всего, что она сделала для затерянного клана. Сколько времени пройдет, прежде чем размеренный ритм Креста извратит их воспоминания про девушку, которая жила на всех станциям сразу и никому не запомнилась как следует?
Давид все понял по его выражению лица без лишних слов.
– Ты же понимаешь, что Альбину не примут в Кресте? – спросил он.
– Я всеми силами пытаюсь найти способ. Думаю, что в ней есть такого, чтобы ее взяли.
– Того, что она с тобой, недостаточно?
– Ты же знаешь ее план.
– Да, и все не могу поверить, – нехотя произнес Давид. Посмотрел в окно на южные руины центра. – Думаешь, Эльза справилась?
– Уверен в этом. Она всегда была уникальной.
– Да. – Давид заставил себя вернуться к наблюдению за двумя параллельными рядами рельсов. – Эльза талантлива. И все еще закрыта. Знаешь, ей вчера пришлось убивать.
– Я в курсе.
– Застрелила человека из револьвера в спину, когда он хотел пустить в меня пулю. Она спасла меня, Ион. Она спасала меня все эти чертовы годы.
– Цени ее, Евгений, – посоветовал Ион.
– Оу. – Давид покачал головой. – Давно я собственного имени не слышал.
– Ты всем вокруг назначил позывные, – заметил Ион. – Даже себе. Всем, кроме Эльзы. Ее имя ты ценишь сильнее, чем любой другой звук на планете.
– У нее имя все равно не такое частое, – промолвил Давид. – Как и у Альбины, кстати.
– Нам обязательно говорить про нее?
– Обязательно, брат. Потому что когда мы приедем, то тебя и меня примут в Кресте. Даже если откажут клану с Огорода, то ты и я – граждане Креста, без вариантов. И Эльза тоже. Нас могут посадить за решетку до конца дней, отправить принудительно на сталкерские работы или сделать из нас акробатов для цирка на «Тараске». Но нас впустят домой, и это главное. И вот тогда мы с тобой если и сможем снова обсуждать Альбину, то лишь как твой бездарно упущенный шанс. Как прошлое, которое навсегда останется прошлым. Ты зайдешь внутрь, она останется снаружи – и это будет конец.
– Такова плата, чтобы впустили всех остальных, – тихо сказал Ион.
– Повторяй себе это каждый раз, начиная с завтрашнего дня. Ты будешь повторять это в своем шатре, на работах в охранке, или когда будешь отстреливаться от «киммерийцев» в туннелях, если очередному смотрителю стукнет дать тебе очередное дурацкое задание по сопровождению важной персоны. Да, можно жить в метро всю жизнь. И можно жить фактически снаружи – ты это уже знаешь. Только это две разные жизни, и они несовместимы. Не может быть единой жизни по разные стороны гермозатвора, брат. Никак не может быть. Если у Альбины все получится, и клан вольется в состав Креста – для вас это будет конец. Но сейчас, пока мы едем – Альбина все еще часть нас.
– Что ты предлагаешь?! – прервал его Ион.
– Ничего, – сказал Давид. – Я не так умен. Если выход тут есть, то я его не вижу. Просто ты столько раз поражал меня своими решениями, что я верю – ты сможешь найти еще одно. Всего одно решение сложного вопроса. Даже если придется снова кого-нибудь застрелить.
Дорога под металлическими колесами зазвенела – караван въехал на мост через Десенку. Впереди уже был виден Оболонский район с характерным полузатопленным берегом, скрывшимся под водой вместе с шестиполосной набережной. Даже не верилось, что совсем немного – и
