– И где он сейчас, этот пепел? – поинтересовался Димка осторожно, опасаясь, не глупый ли вопрос он задает.
– А вот он! – обрадованно, как будто и для него это было приятное открытие, воскликнул Обручев и протянул Димке кусок того же камня. – Пепел обратился в туф! Сначала это была рыхлая масса, засыпавшая склоны и подножия вулкана, но постепенно она слеживалась, уплотнялась, особенно если ее покрывали сверху новые порции пепла или лавы. И получилась твердая порода, которую геологи и называют вулканическим туфом. Вместе с частицами пепла вулкан часто выбрасывает обломки отвердевшей лавы, щебень. И тогда получается туфовая брекчия[21].
– А лава? – спросил Димка уже смелее. – Она сохранилась?
– Лаву еще увидите, вернее, увидите то, во что она превратилась, затвердев. А превращается она в разные вулканические породы в зависимости от ее состава.
– Хотел бы я увидеть действующий вулкан! – мечтательно вздохнул мальчишка. – А то я видел их только по теле… – Димка прикусил язык.
– Увы, в Сибири нет действующих вулканов. – Собеседник не заметил Димкин прокол. – Зато они хорошо изучены в других местах – там, где в наши дни протекает горообразование: на Камчатке, Курилах, в Италии.
– В Италии – Везувий! – подхватил Димка.
– Верно, Везувий считается действующим, его извержение запечатлено в истории и подтверждено раскопками Помпей[22].
Они подошли к костру, где уже собрались рабочие и казаки, со смехом выхватывая друг у друга миски.
– Ведь что такое вулкан? – продолжал Обручев. – Говоря по-простому, это отверстие, а чаще трещина в земной коре, доходящая до раскаленных недр. Трещина ослабляет давление в глубине Земли, и раскаленное, но сдавленное до твердого состояния вещество переходит в расплав. Образуется вулканический очаг – гигантская емкость, заполненная магмой. Далее расплав буквально выжимается через нашу трещину-канал и изливается на поверхность. Вот вам, пожалуйста, и извержение.
Владимир Афанасьевич так просто и зримо описал строение и действие вулкана, что Димка как будто увидел его перед собой, разрезанным поперек, словно овощ.
Судя по лицам остальных, они не понимали и даже не пытались понять, о чем толкует их начальник.
– Часто вулканы исторгают столбы дыма, пепла, а до излияния лавы дело так и не доходит, – рассказывал ученый. – Не даром в древности римляне считали вулканы дымящими трубами подземной кузницы бога огня Вулкана. Впрочем, – добавил он, – магма может и не достичь земной поверхности, а застыть на полпути, в глубине Земли. Но не стану больше загружать вашу голову, дорогой Дмитрий. Главное для нас то, что с вулканизмом, с вулканическими породами могут быть связаны некоторые полезные ископаемые. Но об этом, если угодно, как-нибудь в другой раз. Сейчас же нам пора подкрепиться – и в путь. Дело не ждет.
После завтрака Димка с интересом наблюдал, как рабочие вьючили лошадей. Сначала спину животного покрывали куском войлока, наверное, чтобы ее не терла поклажа. Затем взваливали на нее связанные попарно вьючные ящики или сумы. После этого груз закрепляли, завязывая под конским животом ремни. Не сказать чтобы лошадям это нравилось. Они пятились, встряхивались и всё норовили повернуться задом, за что иногда получали шлепок ладонью по боку, а то и по морде. Самым непокорным оказался светло-серый с темными пятнышками конь по прозвищу Леший. Димку попросили подержать этого Лешего за узду, пока на его спину закидывают сумы. В самый ответственный момент Леший внезапно скакнул в сторону. В результате сваленными на землю оказались не только сумы, но и Димка. Потом, когда коня все же завьючили, Димка в знак примирения поднес к его серым влажным губам пучок свежей травы, но животное отвернулось, враждебно кося черным глазом.
– Этот с характером, – сказал Димке один из рабочих, – тушинский[23]. Остальные здешние, алтайской породы, смирные.
Но вот лагерь собран, лошади завьючены, винтовки – у казаков за спиной, и отряд уже движется вниз по распадку. За стволами деревьев, кустами ивняка постепенно скрылась гостеприимная поляна с бревнами вокруг погашенного кострища – поляна, где еще час назад белели палатки, гомонили люди, пылал огонь.
Глава 16. Настоящий маршрут
Распадок незаметно перешел в ущелье, но не с отвесными стенками, а просто с крутыми склонами, заваленными глыбами камней. Глыбы лежали и на дне распадка, и прямо в ручье. Из-за них лошадей вели осторожно, чтобы те не повредили ноги.
– В Китае мне доводилось ездить верхом на верблюде[24], – поведал Димке Обручев, когда они задержались у целой баррикады глыб. – Не скажу, что эти животные удобнее лошадей. Движутся они куда как медленнее. А если сидишь на нем сверху, то возникает впечатление, будто ты оседлал живую гору, которая в любой момент готова тебя сбросить.
Вскоре Обручев отделился от отряда. Пока караван цепью медленно брел по берегу ручья, геолог, с плоской кожаной сумкой на плече и вещмешком за спиной, с удивительной легкостью взобрался на крутой склон. Его внимание, как понял Димка, привлекли выступы скал, торчащие из склона наподобие полуразрушенных крепостных стен или башен. Движимый любопытством, Димка взобрался следом. Отдышавшись, он замер на некотором отдалении, почтительно наблюдая за действиями ученого.
– Будьте любезны, подойдите ближе, молодой человек, – подозвал его Владимир Афанасьевич, повернув к Димке свое приятное, с аккуратной бородкой лицо. Димка подошел.
– Вот, извольте взглянуть. Перед нами, уважаемый Дмитрий, коренной выход пород, иначе говоря – обнажение, – указал он рукояткой молотка на «крепостную стену». – Такие выходы для геолога чрезвычайно важны. Вы спросите: почему?
Димка как раз собирался это спросить.
– А потому что породы пребывают в них в нетронутом состоянии. Они лежат точно так, как лежали миллионы лет назад, с тех пор как возникли эти горы. Видите? – Владимир Афанасьевич провел концом рукоятки по едва заметным волнистым полоскам. – Это слоистость. Так, слоями, осадки накапливались на дне древнего водоема, подобно слоеному пирогу. Слоями отлагаются часто и туфы, переслаиваясь с потоками застывшей лавы. В нашем обнажении слои пород, как легко заметить, лежат не горизонтально. Они имеют уклон вправо. Видите? Геологи говорят: падают вправо.
– Отчего же они так наклонились?.. – спросил Димка, рассматривая слои.
– Их положение изменилось при образовании гор, об этом мы как-нибудь еще поговорим. А сейчас разберемся со слоистостью. Слоистость в коренных выходах, представьте себе, может сослужить нам добрую службу.
– Правда? Какую же? – с сомнением спросил Димка. Ему трудно было вообразить, что какие-то неясные полоски на каменной стене могут быть чем-то полезными.
Обручев задумался на секунду, видимо прикидывая, как проще объяснить собеседнику непривычные для него вещи.
– Обнажение, любезный Дмитрий, в котором видна слоистость, оно для геолога – как та небольшая косточка, по которой ученые восстанавливают целиком облик вымершего животного. По расположению слоев в нашем обнажении мы можем судить, как они располагаются внутри этой горы и даже еще
