– Что ж, пусть будет десять дней, за это время вас снабдят всем необходимым.
– Так точно. Но… ваша светлость, будет ли дозволено задать вопрос?
– Спрашивайте, тайса.
– Вы сказали – для того, чтобы отдать приказ, не нужна была личная встреча. И пока что я не услышал ничего, что выходило бы за рамки приказа. Я ошибаюсь?
На сей раз с ответом помедлил Мацудайра.
– Вы правы. Есть вещи, которые я хотел бы донести в приватной беседе. Отсутствие интересов в регионе? Прямых в настоящее время у нас, может быть, и нет – хотя источники сырья и рынки сбыта не бывают лишними. Но есть обстоятельства, которые мы не можем игнорировать. Если в Галааде разразится гражданская война, другие государства на территории Североамериканского континента могут воспользоваться ими, вторгнуться и аннексировать земли Содружества. И, что еще важнее, земли индейских племен, в настоящий момент прикрытые с востока территорией Галаада. Я не думаю, что вам нужно смотреть на карту, чтобы оценить этот потенциал. И первый кандидат – ДеРюйтерштаадт, входящий в Голландскую конфедерацию. Иными словами, наш главный противник получит в Америке дополнительный плацдарм, важность которого в дальней перспективе экономическая разведка не берется оценить. Этого нельзя допустить. Так считают и его императорское величество, и сёгун-сама, и мы, соратники их, включая министра иностранных дел.
– Иными словами…
– Да. Не исключено, что вам придется вмешаться в события непосредственно. Но действовать следует в правильный момент и в правильных обстоятельствах. Поэтому из капитанов выбраны вы, а из кораблей – «Мария Каннон», а не «Харада», например. Вы понимаете?
– Да. Мой линкор не приспособлен для перевозки войск и потому не вызовет подозрений у сторонних наблюдателей. С другой стороны, его боевых качеств достаточно, чтобы в правильный момент изменить обстоятельства в нашу пользу.
– Вижу, вы меня отлично поняли. И не думайте, что останетесь без поддержки. До отхода мы еще обсудим ваш маршрут и то, в каких портах по пути следования вы получите дополнительные инструкции. Есть ли еще какие-то вопросы?
– Ваша светлость, я сделаю все, чтоб исполнить приказ командования. Пока я вижу только одну проблему. У меня мало данных о Галааде, за исключением тех, что можно найти в морских картах и изданиях по геополитике. Где и от кого я могу получить дополнительные сведения?
– А вот это, Эномото-тайса, и есть причина, по которой я продлил ваше пребывание в Тайхоку. Людей, располагающих подробными сведениями о внутреннем устройстве Галаада, вообще не так много. Но в ближайшие дни на Такасаго должен прибыть именно такой человек. Это замечательный первопроходец и этнограф, который занимается проблемами быта и нравов малоизученных стран и народов. Пакетбот, на котором он отбыл из Африки, ожидается в пределах десяти дней. И я собираюсь прикрепить его к вашей экспедиции в качестве советника.
– Благодарю вас, ваша светлость.
– Тогда – на сегодня вы свободны, капитан. Инспектор Ямадзаки передаст вам все необходимые документы. И до отхода корабля из гавани, думаю, мы с вами еще увидимся.
Говорят, моряк на суше подобен рыбе – быстро портится. Но тот, кто пустил в ход эту поговорку, не принимал во внимание, что во время стоянок в портах моряки не только и не столько проводят время в кабаках и веселых домах. В особенности – военные моряки.
Как справедливо отметил Эномото, для дальнего перехода нужно было запастись необходимым, и пусть казна выделила деньги, а на складах не чинили препон, загрузка занимала время. Доктор Вада пропадал в госпитале святой Ирохи, ему также необходимо было возобновить запасы медикаментов, приобрести кое-какие хирургические инструменты, а также получить сведения о медицинской картине в точке назначения. Впрочем, кое-кто из младших офицеров болтал, что доктор там задерживается не из-за лекарств, а из-за хорошеньких сестричек, которые приходят в госпиталь прямо из медицинской школы, носящей тоже имя супруги первого правителя острова первой католической святой Такасаго.
Помимо закупок и погрузок у команды было достаточно дел. Нужно было заново осмотреть паровые котлы и двигатели, очистить днище и подновить краску на бортах – в белый цвет, в целях устрашения, ибо белый – есть цвет смерти, военные корабли стали красить с начала века, когда колесные суда пришли на смену парусным. Тоже традиция, хоть и не такая древняя, как те, что ценил Сато.
Сато умудрялся быть везде: отслеживал, как проходит ремонт и погрузка, проверял сметы и накладные, представленные счетоводом Цудой, и, что самое главное, они вместе с Эномото просчитывали наилучший маршрут для «Марии Каннон». Командный состав уже знал, куда они направляются, но от команды это пока сохранялось в секрете, сообщили только, что рейс будет дальним. Трудоспособность старпома внушала остальным зависть, а порой и пугала. Впрочем, порой он давал передышку и себе, и другим. Тогда можно было и прогуляться в город, выпить в компании приятелей, ласковых девиц или дам-горожанок, готовых приветить моряка не за деньги, а по зову сердца и плоти. Или просто выспаться и почитать свежие газеты, как штурман, который наконец дорвался до разбора партий гроссмейстера Ямагучи.
В отличие от Ватари, инженер-механик Макино интересовался не репортажами из парижского ресторана «Кампаку», где происходил турнир. Он вообще почитывал не правительственную прессу, а оппозиционное издание «Летучие уши, большие глаза» – просто по старой памяти о Киотском технологическом, где вольнодумство было в моде.
В нынешней передовице ведущий обозреватель «Летучих» Кусака Гэнсуй, как и ожидалось, обрушивался на итоги Бомбейского соглашения, которое в правых кругах иначе как преступным сговором называть было не принято. Разумеется, в первую очередь досталось министру иностранных дел Есиде Сёину, представлявшему Японскую империю на встрече в верхах. Но этим дело ничуть не ограничивалось. Пламенный обличитель клеймил слабость и дряблость нынешнего правительства в целом, не щадя ни сёгуна, ни вице-сёгуна, позорящих высокий воинский дух своих благородных предков. Впрочем, писал Кусака, чума этой слабости поразила правительство бакуфу не сегодня и не вчера. Если бы поступательное движение, начатое при первом сёгуне дома Токугава, не было остановлено, мы бы сейчас владели не пригоршней островов и жалкими клочками земли на американском и азиатском континентах, но, по меньшей мере, половиной мира, и ни одна держава не смела бы выставлять нам условия. Нет, нет, все началось еще тогда, когда третий сёгун отказался от планов полного подчинения династии Мин. Воинский дух, путь меча – вот что всегда вело сыновей Яма-то к славе, а жалкие дети великих отцов сменяли славу на обогащение. И какой спрос со штатского чиновника Ёсиды, никогда не служившего ни в армии, ни во флоте? Продав победу ради какой-то несчастной концессии на
