Плыть оказалось не так уж и долго – всего-то свернули за мыс, а там уж – и серый песочек, да и дно – вода-то прозрачная – вон оно, под ногами. Павел встал на мели, обернулся – вот и Марко, ишь, зубами колотит, дрыгает.
– Замерз, что ли?
– О! Если б не Святая Дева, тут бы нам от холода и остаться.
– Понятно все с тобой. Давай на берег, живо. Медальон свой не потерял… а, вижу, цел.
– Как можно?
Лестница и взломанный через стену амбар остались позади, за мысом, уже и не видать отсюда. Однако Ремезов хорошо себе представлял, как треплет лестницу ветер… впрочем, не лестницу – трап, если по-морскому. Вот уж не повезет ворюгам, коли хозяева на склад раньше их нагрянут. Заметят ведь, не трап, так дыру, заругаются грубой нецензурной бранью, засаду устроят, если ума хватит. Ремезов бы обязательно устроил, потому как «тебя посодют, а ты не воруй!». Не воруй, собака.
Так оно все и было – металась ветром мокрая от морских брызг лестница, чернел в стене амбара провал, не умолкая, кричали чайки.
– Ты что так дышишь-то? – натянув одежку, повернулся к толмачу Павел. – Устал?
– Устал, – со вздохом признался Марко. – Ладанку выронил, пришлось нырять, доставать. Все ж таки – волос Святой Девы!
Глава 14
Волос Святой Девы
Осень 1243 г. Тирренское море
Павел и Марко отыскали своих у причала, совсем недалеко от злополучной траттории, к которую беглецы благоразумно обошли стороной. Дружинники выглядели сытыми и довольными – подхарчились, поджарив на углях купленную у рыбаков треску, и теперь терпеливо дожидались боярина.
Ремезов, подходя, улыбнулся – молодцы, вот уж поистине достойные и верные люди. Кто из них соглядатай? Наверное, все, кроме, разве что Архипова Вола да Убоя – те уж больно тупы.
– Собираемся, – присаживаясь к догоравшему костерку, приказал Павел. – Мне надо срочно попасть на одно судно… только подобраться к нему не с причала – нечего дразнить гусей.
Осип и лопоухий Кондратий Жердь переглянулись, видать, им очень хотелось узнать, о каких именно «гусях» идет речь? Хотелось, да – но не спросили, не посмели, все ж таки Павел Петров сын Ремезов – боярин, а они кто?
– Лодка, – подумав, предложил Марко. – Нам нужна лодка.
Ремезов согласно кивнул, глядя на кричащих, вьющихся над бирюзовыми волнами, чаек:
– Все правильно. Мы с тобой в ней и поплывем, остальные… – молодой человек задумчиво прищурил глаза. – Остальные… остальные пойдут сейчас в гавань… Осип, Кондратий! Здесь, в гавани, стоит двухмачтовый неф «Святая Инесса». Сможете договориться со шкипером?
– Обижаешь, боярин! – обиженно переглянулись парни.
– Ну, так что стоите? Вперед! А мы пока наймем лодку.
«Санта Инес» – «Святая Инесса» – оказалось вместительным и вместе с тем весьма изящным судном вполне добротной постройки, по крайней мере, так казалось с виду. Полуголая команда под руководством боцмана – разбитного малого с плешью и черной квадратной бородкою – деловито драила палубу. Кто-то из матросов что-то подкрашивал, вахтенный, свесившись через борт, лениво переругивался с местными рыбаками, их убогий челнок нагло приткнулся рядом с нефом, там же, куда ткнулась носом нанятая Ремезовым лодка.
– Эй, господин! – выскочив на причал, громко закричал Марко. – Как бы нам поговорить со шкипером?
– Хотите с нами на Сицилию, синьоры? – обернувшись, боцман понятливо кивнул и осклабился. – Только предупреждаю, по пути мы еще заходим в Неаполь… да-да, к гибеллинам! Торговля – уж такое дело, сами понимаете – фрахт.
– Нам все равно, все равно, – набожно перекрестясь, Марко, а следом за ним и Павел, подошли к перекинутым с борта мосткам, узеньким и хлипким.
– Так что со шкипером? – ступив на палубу судна, заболотский боярин взял инициативу в свои руки. – Нам как раз до Сицилии и надо. Не сомневайтесь, заплатим сполна.
– Что за шум? – скрипнув полудверью-полулюком, выбрался из кормовой надстройки угрюмый мужчина лет сорока, смуглолицый, худой, одетый с претензией на дворянский шик – в узкие штаны-чулки и короткую рыцарскую куртку – котту.
Боцман тотчас же повернулся к нему и, растянув губы в подобострастной улыбке, произнес какую-то фразу на совершенно дикой тарабарщине, не имеющей с римским диалектом ничего общего, в которой Ремезов тем не менее все же признал искаженную латынь. Наверное, так говорили в Генуе.
– Я – Джанфранко Лимари, шкипер этого судна, – покивав боцману, смуглолицый перешел на более-менее понятный язык. – Хотите добраться до Сицилии, господа?
– О, да, да, очень бы хотелось, – тут же заверил Ремезов.
– Ну, если у вас есть дукаты…
– Разве мы похожи на нищих, благочестивый синьор?
– Вы-то не похожи, но вот эти, с рожами козопасов…
Шкипер показал рукой на причал, где у самых мостков уже толпились ремезовские дружиннички, выглядевшие, надо сказать, весьма подозрительной бандой. Именно что козопасы. Забавно коверкая слова, Осип и Кондратий Жердь наперебой пытались втолковать что-то боцману, а тот в ответ лишь пожимал плечами да ухмылялся, кивая на шкипера.
– Думаю, едва ли у этих бродяг есть деньги, – синьор Лимари задумчиво почесал бородку. – А за отработки я их не возьму – у меня и своим бездельникам делать нечего.
В этот момент, словно бы в ответ на его мысли, Убой высыпал на ладонь горсть серебрях, при виде которых губы шкипера изогнулись в благосклонной улыбке… потому как и Павел с Марко просто так уже не стояли: в потные руки шкипера перекочевала целая дюжина монет.
– Прикажу разбить для вас шатер на корме, – убирая деньги, довольно процедил синьор Джанфранко Лимари. – А этих оборванцев… Эй, Сольдино! Давай их на палубу… да! Деньги пусть несут мне и тотчас же.
– Слушаюсь, господин шкипер, – изогнувшись в поклоне, боцман махнул «козопасам» рукой. – Давай на палубу, парни. Так и быть, поднимайтесь, да смотрите не напачкайте тут, видите – моют.
Кроме Ремезова с Марко и дружинников, палуба «Святой Инессы» очень быстро заполнилась самым разным народом – паломниками, мелкими торгоцами-коробейниками, странствующими студентами и целой артелью каменщиков, надумавших податься на заработки в Неаполь.
Корабль, несмотря на всю свою кажущуюся солидность, вовсе не оказался резиновым, и шкиперу с боцманом едва удалось всех разместить. Наверное, нашлись бы и еще желающие, да вот только судно
