«Господи, что же я наделал?»
«Да ты уже давно знал, что делаешь и к чему все это тебя приведет, – негромко произнес в голове Виктора давно забытый им голос разума. – Все это время ты сознавал, что творишь, и что нельзя доверять графу. Слишком уж складно все у вас получалось. При этом не забудь, что каждый твой друг пытался предупредить тебя, рассказывая правду о графе... ведь ты понимал, что этот так называемый друг всегда был способен на многое... но ты предпочитал никого не слушать... ты сам отвернулся от всех, безжалостно бросая одного за другим... и все только ради своего великого Творения... Все это время ты думал исключительно о своей работе и о своем Творении».
Сын мой... прости меня.
Виктор видел, как стали видоизменяться зубы у Дракулы, напоминая теперь больше звериные острые клыки. Лицо его побледнело. Преображение казалось фантастическим. Впрочем, Виктор уже ничему не удивлялся, поскольку за последние минуты он сам стал свидетелем нескольких непостижимых явлений.
Глядя в эти холодные, мертвые глаза, Франкенштейн почувствовал, как надежда и силы покидают его. Он стал свидетелем своего собственного разрушения, но сейчас он не жалел о том, что ему предстоит мгновенно погибнуть, ведь это он сам подсознательно стремился к смерти. И тем самым позволил графу проникнуть... внутрь его существа.
Единственное, о чем сожалел Виктор, – это то, что его творение отныне будет принадлежать графу, который направит его против людей. Его сын заслуживал лучшего будущего, чем стать слугой графа.
Дракула склонился над Виктором, и тот понял, что жить ему осталось считанные секунды. Смотреть в лицо графа было равносильно тому, как если бы Франкенштейн осмелился взглянуть в глаза самого Сатаны... Наверное, не было на всей земле существа более близкого дьяволу, чем граф.
Ничего не говоря, Дракула приник к шее Виктора, его острые зубы пронзили тонкую кожу, проникая глубоко в плоть. Как врач, Виктор понимал, что Дракула сейчас пьет его кровь, но другая часть Виктора подсказывала ему, что вместе с кровью это адское отродье забирает у него и нечто большее.
Виктора со всех сторон стала накрывать тьма, затем она полностью окутала его, и он забылся вечным сном.
* * *Шум. Свет. И очень сложно сосредоточиться. Он не знал, где находится, и совершенно не помнил своего имени.
Но кто-то все же находился здесь, поблизости.
Отец.
Да, именно отец. Отец часто разговаривал с ним, пока он... спал? Сейчас уже трудно вспомнить. Мысли путались в голове, как ни старался он напрячь свою память и заставить работать сознание. И даже сейчас, когда он проснулся, сон как будто снова начинал манить его, как и что-то другое, с чем, как он понимал, должен был сражаться.
Он очень силен. В этом тоже не оставалось сомнений. Это отец сделал его таким сильным. Он старался держать глаза открытыми, и довольно скоро они привыкли к яркому свету. Повсюду вокруг него все время что-то вспыхивало и трещало. Но, если постараться, он, наверное, сумеет различить контуры некоторых предметов.
Он снова напрягся.
И тогда понял, что находится... в доме отца. Нет, скорее в том месте, где отец работал. Да-да, именно здесь отец и создал его, подарил ему форму, а потом и жизнь. Он слышал голос отца. Он считал, что этот голос ему просто снился, но теперь он не спутал бы его ни с каким другим голосом на свете. Ему хотелось увидеть отца, дотронуться до него, ощутить его тепло и услышать его голос, но теперь уже более отчетливо. Тот самый голос, который призвал его родиться в этом мире.
Но что-то крепко удерживало его на месте. Он лежал на столе. Его движения сковывали какие-то ремни, отец что-то говорил об этом. Он напряг мышцы. Почему отец не освободил его, не убрал все то, что мешало ему сейчас подняться?
В комнате раздавалось сразу два голоса. Один, естественно, принадлежал отцу, но был еще и другой, второй голос, незнакомый. Отец, очевидно, был чем- то очень расстроен... и напуган! Он сразу понял это по интонациям, проскальзывающим в голосе отца. И еще он смог прочувствовать страх отца, и даже не своим телом, а чем-то другим, что пряталось где-то глубоко в его сущности.
Ремни не рвались и не позволяли ему двигаться. Они были весьма крепкими. Впрочем, сейчас для него это уже не имело большого значения. В данный момент он очень нужен отцу, а поэтому надо избавиться от ненавистных ремней и как можно быстрее. И он стал напрягаться изо всех сил.
Наконец что-то лопнуло, и один ремень сразу ослаб. Остальные тоже стали поддаваться один за другим. После этого он засомневался: как ему следует поступить дальше? Поблизости таилась опасность. Действовать предстояло с большой осторожностью. Он старался двигаться как можно медленнее. И хотя конечности его действительно отличались необычайной мощью, ему приходилось постоянно концентрировать все свое внимание, чтобы правильно перемещать их.
Он искал глазами отца и очень скоро увидел, что тот угрожает оружием неизвестному человеку, которого он мысленно окрестил «Другой». Тем не менее незнакомец продолжал наступать на отца. Он хочет причинить ему боль. Времени очень мало, а они находятся слишком далеко, в самом конце лаборатории. Он продолжал смотреть на них, и вдруг увидел, как Другой человек наклонился над отцом и почему-то укусил его!
Он сразу же почувствовал и боль отца, и что-то необъяснимое. Другой человек делал что-то такое, что было страшнее боли. Он сразу понял, что ему не добраться до них. Он не успеет. Он еще не научился быстро передвигаться в пространстве.
Но он был очень силен.
Он наклонился и схватил какой-то тяжеленный прибор, принадлежавший отцу. Он был велик и увесист, но это не имело никакого значения. Он легко удерживал его. Теперь, когда отцу угрожала серьезная опасность, он даже не замечал веса этого предмета.
Затем он увидел, как Другой человек отшвырнул отца, как тот свалился на пол, после чего он сразу почувствовал перемены в себе. Словно та связь между ним и отцом, которая существовала все это время,
