– Так что тебе нужно от нас?
– Хозяин требует совершить обмен. Чудовище за принцессу.
Франкенштейн продолжал смотреть на Элеру, а Ван Хелсинг тут же сориентировался:
– Только в людном месте. Там, где собираются толпы народа.
Франкенштейн перевел взгляд на Ван Хелсинга, но он словно не заметил этого, и все так же спокойно общался с невестой Дракулы:
– Мы встретимся только в том месте, где твой хозяин не сможет проявить свою... другую сторону.
Элера обдумывала это предложение несколько секунд, после чего глаза ее загорелись, как у маленькой девочки в предвкушении праздника:
– Завтра канун Дня всех святых! Здесь, в Будапеште, каждый год проходит чудесный бал-маскарад. – От радости она забралась еще выше. – Как я люблю балы! Запомните: Дворец Вилкова. Мы будем ждать вас ровно в полночь!
Она еще несколько мгновений счастливо смеялась, затем прыгнула куда-то за крышу, и так же внезапно поднявшийся ветер, бросивший в лицо Ван Хелсинга пригоршню снега, подсказал ему, что Элера превратилась в демонического нетопыря.
Он спрятал револьвер в кобуру и повернулся, готовый идти дальше... но в тот же миг ощутил острую боль в груди, в том самом месте, куда его укусил оборотень.
Карл немедленно бросился к нему, пытаясь распахнуть плащ Ван Хелсинга.
– Ты ранен? – заботливо спросил он.
Он резко отвел в сторону руку монаха, но теперь заволновался и Франкенштейн. Его умные глаза сузились. Великан подошел к Ван Хелсингу и неожиданно рванул за одну полу плаща, обнажая и его раны, и окровавленную рваную рубашку.
– Его укусил оборотень! – объявил великан.
Ван Хелсинг сразу же запахнул плащ, но лицо Франкенштейна уже скривилось в отвратительной улыбке:
– Ну, теперь ты сам превратишься в одного из тех, па кого с таким удовольствием охотился столько лет!
«Возможно, ты и прав, – подумал Ван Хелсинг. – Но только прежде мне нужно закончить одно очень важное дело». Он достал из складок плаща трубку с парализующим дротиком и, взглянув еще раз на Франкенштейна, печально вздохнул:
– Ты уж прости меня.
– Надеюсь, что и на тебя в свое время найдется такой же страстный охотник, – отозвался Франкенштейн. В этот момент, когда он осознал, что Ван Хелсинг предает его, на лице великана отразилась некая смесь гнева и удивительной тоски.
* * *Чтобы не привлекать внимания горожан, им пришлось нанять телегу с лошадью, уложить туда Франкенштейна и накрыть его куском холстины. Купив себе новую одежду и все то, что им могло бы еще понадобиться, Карл и Ван Хелсинг отвезли телегу к дворцу, где и спрятались на королевском кладбище. Они отыскали просторный склеп, подходящий им по размерам, и приготовились ждать наступления вечера.
Ван Хелсинг для бала облачился в костюм придворного прошлой эпохи, добавив к нему широкополую шляпу с плюмажем и длинный плащ, позволивший ему спрятать свое специальное вооружение. Карл же выбрал костюм шута. Теперь они легко сольются с толпой, а карнавальные маски на лицах не дадут распознать в них незваных гостей.
Выйдя из склепа, они плотно закрыли за собой массивную дверь. Для надежности Ван Хелсинг запер ее на железный засов, чтобы ее стало невозможно распахнуть изнутри. На некоторое время они таким образом обезопасили Франкенштейна от Дракулы и его слуг.
Проходя по кладбищу, Ван Хелсинг обратил внимание на последние длинные тени уходящего дня, вытянувшиеся, как фантастические пальцы. Он понимал, что с наступлением темноты силы графа приумножались.
– Судя по тому, что сказано в рукописях, ты не превратишься в оборотня до первой полной луны, а до этого остается еще две ночи. Но даже и в ту ночь ты будешь способен противостоять проклятью. Правда, лишь до того момента, пока часы не пробьют полночь.
– Звучит так, как будто мне и беспокоиться-то не о чем, – усмехнулся Ван Хелсинг.
Вот уже несколько лет он страшился того, что когда-нибудь станет таким же, как и те чудовища, с которыми он сражается. Однако в пещере под обгоревшей мельницей он понял, что между ним и чудовищами все же существует большое различие. Он не был убийцей, даже несмотря на все то, что ему приходилось выполнять в процессе своих миссий. Но теперь, уже через два дня, все различия исчезнут, и он все же станет одним из тех, с кем сражался все те годы, пока помнил себя.
– Господи, как тебе, наверное, страшно! – заметил Карл.
Ван Хелсинг бросил на него испепеляющий взгляд, и Карл вздохнул:
– Ну... м-м-м... у нас еще остается целых сорок восемь часов, чтобы найти какое-то решение. – После этого он благоразумно решил сменить тему разговора. Оглядываясь на склеп, монах поинтересовался: – Ты уверен, что Франкенштейн оттуда не выберется?
– Ну, только если ему не станут помогать мертвые души, – отозвался Ван Хелсинг.
* * *Франкенштейн очнулся в темноте, удивляясь, что он все еще жив. Ван Хелсинг снова усыпил его. На этот раз, наверное, для того, чтобы выменять на Анну. И все же он пока что находится здесь один... по крайней мере, сейчас.
Подождав, пока глаза привыкнут к темноте, он заметил слабый свет, проникающий снаружи. Но и этого оказалось достаточным, чтобы великан понял: он находится в склепе, среди мертвецов. Что же на этот раз задумал Ван Хелсинг? Неужели он действительно хочет совершить обмен? Или все же попытается каким- то образом обмануть Дракулу?
В любом случае игра становилась очень опасной, в особенности для Франкенштейна. Ему необходимо выбраться из склепа. Но только пока что конечности отказывались ему повиноваться. Он мог открывать и закрывать глаза, даже двигать ими, но был не в состоянии пошевелить головой. Все его тело еще находилось под парализующим воздействием снадобья Ван Хелсинга.
Однако, даже беспомощный, он не мог позволить себе ждать. Дракула обладал огромным могуществом, а Ван Хелсинг, несмотря на всю свою храбрость,
