Даже не взглянув в сторону Анны или Карла, Ван Хелсинг поплыл к баркасу. В тот же момент двергеры опустили в воду весла и принялись отчаянно грести. Ван Хелсинг поплыл быстрее.
Но баркас тоже набирал ход, и очень скоро должен был очутиться в подземной реке, с которой соединялся тоннель. Как только баркас миновал какую-то невидимую границу, за ним сверху начали опускаться решетчатые железные ворота. Ван Хелсинг увидел, как уродец, похлопав по-дружески Франкенштейна по голове, нагнулся к нему и что-то прошептал на ухо. Но на таком большом расстоянии Ван Хелсинг никак не смог бы разобрать его слов, но, как ни странно, он услышал их так отчетливо, будто бы слуга Дракулы обращался непосредственно к нему самому.
– Попрощайся со своими друзьями, – чуть ли не напевая, ласковым голосом проговорил слуга Дракулы. Франкенштейн взвыл от боли и отчаяния. – Потому что место, куда мы тебя забираем, известно только самому Господу Богу и дьяволу.
Ван Хелсинг попытался усилием воли заставить себя плыть еще быстрее: тогда он будет ближе к цели...
Но в этот момент ворота опустились перед ним, отрезая его таким образом и от баркаса, и от Франкенштейна. И хотя сам баркас был невдалеке, Ван Хелсинг увидел, как лицо великана превратилось в маску, выражающую полную беспомощность и безнадежность. Этот несчастный, которого ненавидели и преследовали с момента его рождения, теперь захватили еще более злобные существа.
– Я разыщу тебя!.. Я верну тебе свободу. Клянусь перед Господом Богом, я сделаю это! – выкрикнул Ван Хелсинг.
В этот момент перед ним в воздухе промелькнула громадная тень, потом послышался скребущий звук когтей о металл: это сам Дракула прилетел сюда и коснулся решетки. В тот же миг перед Ван Хелсингом вспыхнул сноп искр.
– Бог не помогал тебе в течение долгих лет, Ван Хелсинг. С какой стати он пришел бы тебе на выручку в этот раз?
Ван Хелсинг услышал радостный смех невесты Дракулы, и обе тени вскоре исчезли где-то вдали. Ван Хелсинг выбрался из воды, и в тот же момент к нему подбежали Анна и Карл.
– Надо действовать! – решительно произнесла принцесса, стараясь поднять Ван Хелсинга. – Мы встретим их в замке Франкенштейна.
Он повернулся к ней и быстро поднялся:
– Да. Я должен спасти это существо.
Позади него раздался оклик:
– Ван Хелсинг!
Он увидел, что монах до сих пор всматривается куда-то сквозь прутья ворот:
– Я уже успел связаться по телеграфу с Римом и известить их обо всем, что здесь происходит, – доложил Карл.
Ван Хелсинг испытал нехорошее предчувствие, и он тут же ощутил, как встают дыбом у него волоски на шее у самого позвоночника:
– И что же они тебе ответили? – поинтересовался он.
Карл повернулся к приятелю, и было видно, что это движение далось ему нелегко:
– Даже если тебе каким-то образом удастся убить Дракулу... Рим приказывает, чтобы ты уничтожил также и Франкенштейна.
– Но он не представляет собой опасности для человечества! Он не служит силам зла! – гневно выкрикнул Ван Хелсинг.
– Да, но они говорят, что он тем не менее не человек, – вздохнул Карл.
В ярости Ван Хелсинг подошел ближе к монаху:
– Разве они с ним знакомы? Они с ним разговаривали? И вообще, кто они такие, чтобы судить его?
– Они хотят, чтобы ты уничтожил его, – повторил Карл. – И тогда он уже никогда не сможет навредить человечеству, – пояснил монах, на всякий случай отходя от Ван Хелсинга на пару шагов.
Тогда Ван Хелсинг тут же ухватил монаха за шею и, оторвав его от земли, едва сдержался, чтобы не сдавить ему горло со всей силой:
– А что будет со мной? Ты уже успел передать им, в кого я очень скоро должен превратиться? Может быть, они рассказали тебе, как нужно убить и меня тоже? И теперь ты знаешь, под каким именно углом необходимо вонзить серебряный кол в мое сердце? А они не забыли напомнить тебе, сколько серебра должно входить в каждую пулю?
Ван Хелсинг почувствовал, как голос у него становится грубее. Пальцы его сами собой начали сжиматься все крепче на горле монаха. Неожиданно рядом с ними появилась Анна и попыталась разнять их, но Ван Хелсинг был полон решимости. Особенно теперь, когда он ощущал в себе невероятный прилив сил.
– Нет... я про тебя... ничего не говорил, – прохрипел Карл.
Разумеется, Карл ведь был его другом. Карл в любом случае постарается помочь ему. И в тот же момент ярость, овладевшая так неожиданно Ван Хелсингом, начала куда-то улетучиваться. Теперь ему даже стало стыдно за свой поступок. Он отпустил монаха, и тот, повалившись на землю, жадно хватал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание. Ван Хелсинг посмотрел на свои трясущиеся от напряжения руки и усилием воли заставил себя успокоиться. Он резко сжал пальцы в кулаки и выдохнул весь воздух, находившийся у него в легких. Значит, «яд оборотня» даровал ему не только обостренные чувства. Сюда можно было добавить и ярость, и безумие...
Ван Хелсинг взглянул на Анну:
– Начинается, – коротко сообщил он, но по выражению ее лица сразу понял, что принцессе это было уже известно.
12
Правя шестеркой лошадей, несущихся по дороге в самое сердце Трансильвании, Ван Хелсинг пришел к заключению, отрицать которое уже не мог: в нем происходили перемены. У него невероятно обострились обоняние и слух, и кроме того, он начал замечать мелких зверьков даже на большом расстоянии. Это было зрение настоящего хищника.
Он не спал уже несколько дней, но, как ни странно, отлично себя при этом чувствовал. Пожалуй, это были лучшие дни в его жизни, по крайней мере, той ее части, которую он помнил. Он ощущал себя сильным, энергичным и, если так можно выразиться, более живым.
Теперь ему оставалось ждать совсем недолго. Скоро, очень скоро он превратится в монстра. Конечно, он постарается противиться изменениям, применяя
