Остальные Охотницы остались на крыше, натянули тетивы и открыли огонь на подавление, прикрывая спускавшихся по тросам сестер. Едва коснувшись газона, альпинистки выхватили луки, мечи и кинжалы и ринулись в бой.
Аларик и большая часть германцев императора бросились им навстречу.
У ворот Мэг Маккаффри лихорадочно пыталась снять с Персика веревки. Рядом с ней приземлились две Охотницы. Усиленно жестикулируя, они начали объяснять ей что-то вроде «Привет, мы твои друзья. Ты в смертельной опасности. Идем с нами».
Взволнованная Мэг посмотрела через поле в мою сторону.
Я крикнул:
– ИДИ!
Мэг подчинилась, и Охотницы, обхватив ее с Персиком, хлопнули по какому-то механизму у себя на ремнях и взлетели вверх на тросах, словно закон притяжения был им не писан.
Лебедки с электрическим приводом, подумал я, отличный аксессуар. Если выживу, посоветую Охотницам Артемиды сделать себе футболки с надписью «КРАСОТКИ С ЛЕБЕДКАМИ». Уверен, им понравится эта идея.
Ближайшие Охотницы кинулись ко мне, пробивая себе путь сквозь германцев. Одна из них показалась мне знакомой: у нее были непослушные черные волосы и ярко-голубые глаза. Вместо серой камуфляжной одежды, которую носили последовательницы Артемиды, на ней были джинсы и черная кожаная куртка, увешанная булавками и нашивками «Рамоунс» и «Дэд Кеннедиз»[34]. На лбу сверкала серебряная диадема. В одной руке у Охотницы был щит с жуткой физиономией Медузы – как я подозревал, не настоящий, иначе я бы уже превратился в камень, но достаточно хорошая копия, от которой даже германцы съеживались от страха и отступали.
У меня в памяти всплыло имя девушки: Талия Грейс. Помощница Артемиды, предводительница Охотниц лично пришла мне на помощь.
– Спасите Аполлона! – крикнула она.
Я воспрял духом.
«Да, спасибо! – хотелось мне прокричать. – НАКОНЕЦ-ТО кто-то верно расставил приоритеты!»
На мгновение мне показалось, что порядок в мире восстановлен.
Коммод раздраженно вздохнул:
– Это не входило в программу игр. – Он оглянулся, видимо лишь сейчас заметив, что рядом с ним остались только два стражника и Литиерс. – Литиерс, давай туда! – рявкнул он. – Задержи их, пока я буду переодеваться. Нельзя же сражаться в гоночном комбинезоне. Это просто смешно!
У Лита задергался глаз:
– Ваше величество… вы ведь хотели освободить меня от должности. Лишив меня жизни!
– Ах да, точно. Что ж, тогда пожертвуй собой! Докажи, что ты, в отличие от своего идиота-папаши, хоть на что-то способен! Честно говоря, хотя Мидас и умел прикосновением превращать вещи в золото, толку от него все равно не было никакого. И ты ничем не лучше!
Кожа вокруг синяка, оставленного на лице Литиерса страусом, покраснела, словно птица все еще топталась у него на голове.
– Ваше величество, при всем уважении…
Рука Коммода метнулась со скоростью гремучей змеи и вцепилась в глотку воину.
– Уважение?! – прошипел император. – Ты говоришь мне об уважении?!
Оставшихся императорских стражей поразили стрелы. Оба германца упали на землю с новым симпатичным пирсингом с серебряными перьями в носу.
Третья стрела летела в Коммода. Император прикрылся Литиерсом, и стрела воткнулась тому в бедро.
Воин закричал.
Коммод с отвращением отбросил его:
– Я что, должен убивать тебя сам?! Серьезно?! – Он занес кинжал.
Что-то – не иначе как изъян персонажа – заставило меня пожалеть раненого Кукурузника.
– Ливия, – позвал я.
Слониха поняла. Она отвесила Коммоду такой подзатыльник хоботом, что император растянулся на газоне. Литиерс потянулся к рукояти своего меча. Схватив его, он вонзил острие в незащищенную шею императора.
Коммод взвыл, зажимая рукой рану. Оценив количество крови, я понял, что Литиерс, увы, промахнулся мимо яремной вены.
Глаза Коммода сверкали:
– Ах ты предатель! За это ты будешь умирать медленно!
Но этому не суждено было случиться.
Оказавшиеся рядом германцы, увидев, что император истекает кровью, бросились ему на помощь. Ливия подхватила Литиерса и оттащила нас назад, когда варвары сомкнули ряды вокруг Коммода, выставив перед собой стену из щитов и направив на нас копья. Германцы были готовы атаковать, но прежде чем они успели сделать хоть что-то, стена огня отрезала нас от них. Дракон Фестус приземлился рядом с Ливией. Германцы тут же начали отступать под крики Коммода «Отпустите меня! Я должен их убить!».
Лео, сидящий на Фестусе, поприветствовал меня жестом летчика-истребителя:
– Как дела, Лестеропулос? Джо получила сигнал бедствия. И тут же отправила нас обратно.
К нам подбежала Талия Грейс с двумя Охотницами:
– Пора уходить. Через пару минут их будет слишком много.
Она указала на очковую зону, где пытались построиться выжившие после описанного Фестусом круга почета: сотня кентавров, киноцефалов и полубогов из Императорского Дома.
Я посмотрел на боковые линии. К первым рядам трибун от поля шел пандус, пожалуй достаточно широкий для слона.
– Я не брошу Ливию. Забирайте Литиерса. И Трон Памяти. – Я стянул со спины стул, снова возлагодарив судьбу за то, что он такой легкий, и бросил его Лео. – Трон нужно обязательно отнести к Джорджи! Мы с Ливией пройдем через выход для смертных.
Слониха уронила Литиерса на газон. Кукурузник со стоном схватился за торчащую у него из ноги стрелу.
– М-м, Аполлон… – нахмурился Лео.
– Я не могу допустить, чтобы эту благородную слониху здесь замучили! – настаивал я.
– Да, я понял, – Лео указал на Лита. – Но зачем нам этот придурок?! Он пытался убить меня в Омахе. Угрожал Калипсо в зоопарке. Может, я просто дам Фестусу его прихлопнуть?
– Нет! – Я и сам не знал, почему так настаивал. Коммод, подставивший своего воина, разозлил меня почти так же сильно, как Нерон, который манипулировал Мэг, или… ну да, Зевс, сославший меня в мир смертных в третий раз. – Ему требуется лечение. Он будет хорошо себя вести – правда, Лит?
Литиерс сморщился от боли, кровь заливала его изорванные джинсы, но он сумел едва заметно кивнуть.
Лео вздохнул:
– Как хочешь, чувак. Фестус, мы берем с собой этого истекающего кровью идиота, ладно? Но если он что-нибудь выкинет по дороге, не стесняйся, приложи его о стену небоскреба.
Фестус, соглашаясь, скрипнул.
– Я пойду с Аполлоном, – Талия Грейс забралась на спину слонихе и уселась позади меня – вот и сбылась моя мечта о прекрасной Охотнице, хоть я и не совсем так себе все это представлял. Она кивнула одной из своих соратниц: – Ифигения, выводи остальных Охотниц отсюда. Давай!
Лео улыбнулся и повесил Трон Мнемозины себе на спину:
– Увидимся дома. И не забудьте прихватить по пути сальсы!
Фестус взмахнул металлическими крыльями, подхватил Литиерса и взмыл вверх. Охотницы привели в действие механизмы лебедок. Едва они оторвались от земли, как на поле высыпали первые разъяренные зрители, метавшие в них копья и вувузелы, с грохотом падавшие на землю.
Когда Охотницы скрылись из виду, толпа повернулась к нам.
– Ливия, – сказал я. –
