Джозефина и Эмми стояли на коленях возле дивана, где лежала Джорджина, которая дрожала и хихикала. Эмми пыталась напоить девочку водой. Джо протирала лицо Джорджи махровой салфеткой. Рядом с ними стоял Трон Мнемозины, но я не понял, пытались ли они усадить на него дочь. Лучше Джорджи определенно не стало.
В мастерской Джозефины Лео со сварочной горелкой копался в груди Фестуса. Дракон ужался как мог, но все равно занимал треть зала. Одна часть его грудной клетки была открыта, как капот грузовика «Мак трак». Оттуда торчали ноги Лео, на пол фонтаном сыпались искры. Фестуса эта инвазивная процедура, похоже, совсем не беспокоила. Из глубины его горла доносилось низкое грохочущее мурлыканье.
Калипсо по виду совсем оправилась после вчерашней вылазки в зоопарк. Она носилась по залу, раздавая еду, напитки и лекарства спасенным пленникам. Некоторые из освобожденных ребят чувствовали себя как дома, они так непринужденно хозяйничали в кладовой и лазали по шкафам, что, похоже, довольно долго жили на Станции до того, как попали в плен.
Два истощенных мальчика сидели за обеденным столом и жевали свежий хлеб, пытаясь сдерживаться, чтобы не есть слишком быстро. Среброволосая Хантер Ковальски стояла в тесном кружке Охотниц Артемиды, они что-то шепотом обсуждали и бросали полные подозрения взгляды на Литиерса. Кукурузник, раненая нога которого была теперь должным образом перевязана, сидел в углу в кресле-реклайнере, повернувшись лицом к стене.
Драконица Сссссара открыла для себя кухню. Стоя за кухонным столом с корзинкой свежих яиц из курятника, она глотала их целиком одно за другим.
Высокий Мрачный Джейми наверху знакомился с Элоизой и Абеляром. Грифоны позволили ему почесать у себя под клювом – знак большого доверия, особенно если учесть, что у них в гнезде было яйцо (и конечно, они беспокоились, как бы Сссссара его не приметила). К сожалению, Джейми оделся. Теперь на нем был деловой костюм карамельного цвета и рубашка с расстегнутым воротником. Я не знал, где ему удалось найти наряд, который так хорошо сел на его могучую фигуру. Может быть, создать одежду Станции было так же легко, как устроить жилище для слона.
Остальные спасенные пленники бродили вокруг, ели хлеб с сыром, с изумлением разглядывали витражный потолок и порой вздрагивали от громких звуков, что было совершенно нормально для людей с посткоммодовским стрессовым расстройством. Безголовый Агамед парил между новичками, то и дело протягивая им магический шар: видимо, так он пытался вести светскую беседу.
Мэг Маккаффри переоделась в зеленое платье и джинсы, что совсем не вязалось с ее привычным светофорным стилем. Она подошла ко мне, ткнула меня кулаком в руку и встала рядом, словно мы были на остановке и ждали автобуса.
– Зачем ты меня ударила? – спросил я.
– Поздоровалась.
– А… Мэг, это Талия Грейс.
Мне было интересно, получит ли Талия тычок вместо приветствия, но Мэг просто пожала ей руку, сказав:
– Привет.
Талия улыбнулась:
– Рада знакомству, Мэг. Я слышала, ты отлично владеешь мечом.
Мэг, прищурившись, посмотрела на нее сквозь заляпанные очки:
– И где ты это слышала?
– Госпожа Артемида за тобой наблюдала. Она присматривает за всеми подающими надежды молодыми воительницами.
– Только не это, – вмешался я. – Передай моей любимой сестрице, чтобы держалась от нее подальше. Мэг – моя полубогиня-соратница.
– Повелительница, – поправила Мэг
– Это одно и то же.
Талия рассмеялась:
– Что ж, прошу прощения, но мне пора найти Охотниц, пока они не прибили Литиерса. – И предводительница ушла.
– Кстати об этом… – Мэг указала на раненого сына Мидаса. – Зачем ты его сюда привел?
Кукурузник не двигался. Он сидел уставившись в стену, отвернувшись от толпы, словно прося, чтобы ему всадили нож в спину. Даже стоя на другом конце зала, можно было почувствовать исходившие от него волны безысходности и поражения.
– Ты же сама говорила, – ответил я Мэг. – Все живое заслуживает шанса вырасти.
– Пфф! Семена чиа не служат злым императорам. И не пытаются убить твоих друзей.
Я вдруг понял, что нигде не вижу Персика:
– С твоим карпосом все хорошо?
– Он в порядке. Улетел ненадолго… – Она махнула рукой в неопределенном направлении, где, по всей видимости, должна располагаться страна, куда уходят духи персиков, когда не заняты пожиранием врагов и криками «ПЕРСИК!». – Ты и вправду доверяешь Литу?
Ее тон был суровым, но нижняя губа дрожала. Мэг вскинула голову, словно готовясь к удару – так же выглядел Литиерс, когда его предал император, так же давным-давно выглядела Деметра, которая стояла перед Зевсом и вопрошала голосом, полным боли и недоверия: «Ты и впрямь позволишь Аиду остаться безнаказанным, после того как он украл мою дочь Персефону?»
Мэг спрашивала, можно ли доверять Литиерсу. Но на самом деле она спрашивала и о многом другом: может ли она кому-нибудь доверять? Есть ли на свете хоть кто-то – член семьи, друг или Лестер, – кто всегда будет ее защищать?
– Милая Мэг, – сказал я, – я не могу быть уверен насчет Литиерса. Но думаю, нам стоит попытаться. Только тот, кто не пытается что-то сделать, обречен на неудачу.
Она уткнула взгляд в мозоль на указательном пальце:
– Даже если кто-то пытался нас убить?
Я пожал плечами:
– Если бы я ставил крест на каждом, кто пытался меня убить, то у меня не осталось бы союзников в Совете олимпийцев.
Она надула губы:
– Семья – это тупо.
– С этим, – ответил я, – я полностью согласен.
Джозефина оглянулась и заметила меня.
– Он здесь! – Она кинулась к нам, схватила меня за руку и потащила к дивану. – Мы уже заждались! Почему так долго? Нужно посадить ее на трон!
Я хотел было нахамить в ответ, но смолчал.
Конечно, мне хотелось услышать что-то вроде «Спасибо, Аполлон, что освободил пленников! Спасибо, что вернул нашу дочь!». Можно было хотя бы развесить по залу растяжки с надписью «АПОЛЛОН – ВЕЛИЧАЙШИЙ ИЗ ВСЕХ» или предложить мне снять с ноги этот неудобный браслет.
– Необязательно было меня ждать, – возмутился я.
– Обязательно, – возразила Джозефина. – Каждый раз, когда мы пытались посадить Джорджи на трон, она билась в судорогах и выкрикивала твое имя.
Голова Джорджи повернулась ко мне.
– Аполлон! Смерть, смерть, смерть.
Я вздрогнул:
– Ох, как же мне не нравится эта ассоциация!
Эмми и Джозефина осторожно подняли дочь и усадили ее на Трон Мнемозины. На этот раз Джорджи не сопротивлялась. Охотницы и освобожденные пленники с любопытством собрались вокруг, но Мэг осталась на другом конце зала, подальше от Джорджины.
– Там, на столе, блокнот! – Эмми указала в сторону кухни. – Кто-нибудь, принесите его, пожалуйста!
Калипсо взяла на себя эту обязанность и вскоре прибежала обратно с желтым линованным блокнотиком и ручкой в руках.
Джорджина закачалась. Вдруг все ее мышцы будто растаяли. Если бы родители ее не подхватили, она бы просто упала со стула.
Затем она резко выпрямилась. Вздохнула. Ее глаза распахнулись, зрачки были
