Наконец, когда дети перестали приносить достаточно денег, отец продал их в Стамбул одному извергу. Нехир отдали во временный брак – мут’а, – который по закону длится оговоренный срок, от часа до девяноста девяти лет. Нехир родила двух детей, сына и дочь, ни одного из которых супруг не хотел, и вскоре после рождения младенцев убили. Нехир попыталась защитить младшую, дочку, которую тайно успела назвать Гури – ангел, и в наказание муж оставил ей шрам на шее. Кадиру тогда сравнялось всего четырнадцать, однако силы и роста ему было не занимать, и он, рассвирепев, сломал ироду шею. Брат с сестрой пустились в бега, и Кадир с тех пор всегда ее оберегал.
Вскоре на них обратили внимание Сыны и Дочери.
Нехир подозревала, что завербовать на самом деле хотели Кадира, чья репутация в стамбульских трущобах росла вместе с ним, вот только брат ни за что ее не оставил бы, и пришлось брать обоих. Никто тогда не предполагал, что именно из Нехир вырастет истинная воительница. Кадир оказался медлительным что телом, что умом, да к тому же очень ранимым. Зато приказов слушался беспрекословно.
Нехир молниеносно владела кинжалами и стреляла без промаха. Однако быстро подняться в иерархии и в конце концов стать Первой Моисеевой дочерью ей помог острый ум.
Решимость вела ее тогда и продолжала вести сейчас.
Нехир намеревалась дожить до того дня, когда мир сгорит и на смену ему придет новый рай – рай, в котором те, кто умер и кого Аллах помиловал, вернутся к любимым. Включая детей, которых ее лишили.
«Скоро, – говорила себе Нехир, – ждать недолго».
На душе полегчало, и она продолжила спуск в сердце Байт аль-Хикма, Дома мудрости, куда ее вызвал Муса. На этом ярусе подземного города хранились бесчисленные тексты, некоторые из которых датированы еще 1258 годом, когда пал осажденный монголами Багдад: воинство Чингисханова внука наводнило город, поджигая мечети и дома, вырезая горожан. Однако самое страшное кощунство они совершили, разрушив многовековую школу высокого знания, подлинный цветок золотого века ислама – Дом мудрости. Монголы разграбили медресе, выбросив книги в реку Тигр. Говорят, в те дни ее воды сперва почернели от чернил, а после покраснели – от крови убитых ученых.
Вот почему Сыны и Дочери по сей день носят эти цвета.
Однако ученый по имени Назир ад-Дин ат-Туси – первый, кто принял титул Мусы, – успел спасти четыреста тысяч книг, выкрав их под покровом ночи. Именно те книги и легли в основание нового Дома мудрости, скрытого от мира. Назир собрал первых Сынов и Дочерей, подвергнув их суровому обучению, сделав из них ученых-воителей, дабы подобное зверство не повторилось.
И оно не повторилось.
Нынешний Муса стал сорок восьмым хозяином Дома мудрости, и он приведет его к величайшей славе.
Нехир поклонилась с величайшим почтением и вошла в лабиринт комнат, составляющих библиотеку. Со времен Назира она выросла десятикратно и тянулась на сорок с лишним акров.
Отца Нехир застала в небольшой комнате, заставленной рядами длинных столов. Муса стоял за одним из них вместе с двумя старшими Сыновьями, библиотекарями.
Нехир задержалась на пороге.
Заметив ее, Муса жестом велел подойти. Не поднимая головы и уперев взгляд в пол, Нехир приблизилась к столу.
– Моя дорогая Дочь, – тепло произнес Муса, – воистину Аллах улыбается тебе.
– Благодарю, – пробормотала она, смущенная похвалой.
– Книги, что ты изъяла у доктора Каргилл, оказались удачной находкой. Невероятно удачной.
Муса мотнул головой в сторону разложенных на столе древних тетрадей. Они лежали в окружении других книг, принесенных, по всей видимости, чтобы исследовать откровения в этих текстах с древнего дау в Гренландии.
Муса коснулся одной из них.
– Вот эта содержит последние слова вероломного предателя, четвертого Бану Муса. Его история неполная, однако за столь краткий срок мы многое узнали. Это позволит найти утерянную дорогу в Тартар.
Сердце Нехир ускорило бег, ведь на это она и надеялась, когда забирала тетради и везла их сюда.
«Наконец-то».
Муса обернулся и пристально посмотрел на нее:
– Буду молиться, чтобы милость Аллаха не оставила тебя, хотя уже верю, что так оно и будет. У меня к тебе важное поручение.
– Приказывайте.
– Отправляйся с братом Кадиром на поиски утерянной дороги. С вами я пошлю команду Сынов и Дочерей вместе с двумя пленниками. Используй американцев друг против друга, чтобы они помогли вам отыскать потерянный след. Заберите с собой Атлас Бурь, ибо он наверняка еще послужит в поисках истинного пути в Тартар.
Такая честь и ответственность!.. Нехир поклонилась еще ниже.
– Я не подведу вас.
– Не сомневаюсь.
Нехир выпрямилась, принимая похвалу и даже поверив, что достойна ее.
– Куда нам отправляться? Где подхватить утраченный след?
Муса жестом велел ей подойти ближе и указал на тетрадь Хунайна ибн Мусы. Провел пальцем вдоль строчки текста.
– На этом месте запись в журнале обрывается, но предатель успел назвать последний порт, в который заходил перед тем, как отправиться дальше в Тартар. Там и ищите.
Нехир наклонилась и прочитала:
صياغة هيفايستوس
Кровь застыла в жилах, когда она мысленно перевела название: «Кузня Гефеста».
– Нелегкое поручение даю я тебе. – Муса сурово посмотрел на нее, словно учуяв страх. – Тебе предстоит отправиться туда, куда и ангел боится ступить.
Часть третья
Кузня Гефеста
Муза, Гефеста воспой, знаменитого разумом хитрым!Вместе с Афиною он светлоокою славным ремесламСмертных людей на земле обучил. Словно дикие звери,В прежнее время они обитали в горах по пещерам[35].«Гомеровы гимны»[36], ХХ, «К Гефесту»Глава 18
23 июня, 20:49 по центральноевропейскому летнему времени.
Тирренское море
«А эти сволочи умеют путешествовать с шиком», – отметил про себя Ковальски.
Из окна салона он окинул взглядом роскошную яхту. Они с Еленой сели на борт судна пять часов назад. Сперва их перевезли из Турции на небольшой островок, откуда их забрал вертолет и доставил в сердце Тирренского моря на встречу с этим элегантным и очень красивым кораблем.
Серебристая яхта была больше трехсот футов в длину, имела глубокую осадку и надстройку в четыре яруса. Ковальски заперли на верхней палубе, в просторном салоне с панорамным окном. Позади Елена сидела за столом, закопавшись в книги и делая пометки в большом линованном блокноте. Один она уже исписала и взялась за второй. Ковальски не смел отвлекать ее и нарушать сосредоточенность.
Вообще-то он даже рассчитывал на нее.
Свободное время Ковальски использовал для того, чтобы изучить плавучую тюрьму опытным глазом бывшего моряка. Когда ему на ноги надевали цепи, он прислушался к звуку двигателей: двойные дизельные, может, даже гибридные, запускающие гидрореактивный движительный привод. Когда на борт доставили пленников, судно резко прибавило ходу и понеслось на северо-запад со скоростью, близкой к тридцати узлам. Впечатляюще для яхты таких размеров.
Однако впечатляло не только это.
На яхте имелось сразу две
