«Что мне сделает этот kuffār?»
Двое мужчин смотрели друг на друга так, словно мысли одного были для другого как открытая книга. Момент нарушил стук в дверь. Фират кивнул личному дворецкому, и тот пошел открывать. В салон ворвалась Нехир; следом за ней шел еще гость.
Посетитель, красный от гнева, протиснулся мимо Дочери.
«Что он тут делает? – подумал Фират. – Что еще не так?»
Не успел он поинтересоваться вслух, как гость выпалил:
– Елена Каргилл лжет. Все это время она водит вас за нос.
12:18Елена сразу поняла, что что-то не так.
Двадцать минут назад Кадир увел монсеньора Ро, и они до сих пор не вернулись. Теперь за стеклянными дверьми появилась Нехир. На лице тюремщицы играла самодовольная ухмылка, отчего сердце у Елены зашлось. Когда двери библиотеки открылись, яхта дернулась, и Елена, чуть не падая, невольно пробежала в сторону носа корабля.
«Ой-ой».
Яхта сбавила ход и быстро опускалась, пряча подводные крылья.
«Почему мы останавливаемся?»
Впрочем, ответ она уже знала.
– Следуй за мной, – приказала Нехир.
Выбора не было, к тому же с Нехир пришло двое вооруженных боевиков, которые сейчас дожидались ее в коридоре. Отложив очки для чтения, Елена пошла на выход. Руки и ноги дрожали, во рту пересохло.
Проведя Елену к главной лестнице, Нехир стала спускаться в недра корабля. К тому времени как они оказались внизу, Елена чуть дышала: от напряжения грудь словно сдавило железным обручем. По пути они встретили других Сыновей и Дочерей, но те не смели поднять глаз.
Наконец подошли к раскрытому металлическому люку. Открыв его шире, Нехир жестом велела Елене пройти внутрь. Ей хотелось воспротивиться: изнутри доносился запах раскаленных углей, – однако в спину Елене уперлись стволы винтовок, и она покорно проследовала в помещение, напоминавшее один из кругов ада. Стены – из вороненой стали, палуба под ногами – из того же материала, со множеством сливных отверстий. Вдоль одной из стен – ряды ножей: от крохотных, которыми можно препарировать лягушку, до огромных, которыми можно отсечь конечность человеку. На другой стене – подбитые шипами плети, цепи и прочие инструменты, о назначении которых Елена боялась даже гадать.
В противоположном конце помещения пылал газовый очаг, а в нем – угли. Огонь взревел, когда Елена вошла, и стало невыносимо жарко. Перед зевом печи стояла стальная рама в виде буквы Х, чуть наклоненная к огню. На кресте, привязанный за руки и ноги кожаными ремнями, висел старик-священник. Рот ему заткнули кляпом, рубашку сорвали, обнажив впалую щуплую грудь. От страха Ро уже покрылся крупными каплями пота. На Елену он посмотрел с отчаянием и одновременно с жалостью, как будто пытать собирались ее.
Подойдя к печи, Кадир поворошил угли длинной кочергой. По обе стороны от креста встали отец Елены и посол Фират.
Елена знала, зачем ее сюда привели, чего от нее хотят и что намерены делать с монсеньором Ро.
– Папа, не надо.
Отец выглядел одновременно опечаленным и решительным.
– Родная, ты сама нас вынудила: надежный источник со стороны сообщил, что ты была не до конца честна с нами.
Елена сглотнула.
– О… о ч-чем ты…
Фират выругался на арабском и сделал жест Кадиру. Гигант обошел крест, неся кочергу, кончик которой светился в темноте багряным.
– Не надо, папочка, – взмолилась Елена.
Отец как будто не слышал.
Кадир не стал затягивать или запугивать, а с хладнокровием машины прижал раскаленный конец кочерги к правому соску священника. Плоть зашипела и задымилась. Ро завопил сквозь кляп и выгнулся.
– Стойте! – закричала Елена. – Прошу, хватит!
Кадир убрал кочергу, оторвав кусочек кожи. Ро обмяк в путах; по его щекам катились слезы, с груди на живот стекала кровь.
– Да, я врала вам, – призналась Елена, сдерживая всхлип.
Она слишком боялась; чувство вины обрушилось на нее неподъемным бременем, и она уже не могла что-нибудь выдумать. Даже пытаться не смела.
Фират подошел ближе, сердито глядя на нее.
– Так говори, куда дальше отправился Хунайн, где он нашел Тартар! – Затем он указал на монсеньора Ро: – Иначе старик лишится левого глаза, а после и языка.
Ро, прерывисто дыша, поднял взгляд и через силу мотнул головой: не говори.
Не обращая внимания, Елена подчинилась похитителям: запинаясь, рассказала все – о том, как включила карту, что поняла из огненного представления, об отмеченной рубином точке на территории Марокко.
Заканчивала она, уже стоя на коленях и обливаясь слезами.
Отец похлопал ее по плечу, но она смахнула его руку.
Фират обернулся к Нехир:
– Готовьте вертолет. Я вызову второй, на котором полетишь ты с ударной командой. Отыщете это место и возьмете под контроль. Мы последуем на «Деннице» и нагоним вас к закату.
Елена почти не слышала его. Когда монсеньора Ро освободили и вынули кляп, он едва мог стоять. Елена, спотыкаясь, подошла, чтобы поддержать старика.
– Простите, – простонала она. – Мне так жаль…
А он, задыхаясь, поднял взгляд на Фирата и произнес:
– Я же говорил, что она врет.
Часть пятая
Врата Тартара
Славному отдал приказ он Гефесту как можно скорееЗемлю с водою смешать, человеческий голос и силуВнутрь заложить и обличье прелестное девы прекрасной,Схожее с вечной богиней, придать изваянью[…]Женщину эту глашатай бессмертных Пандорою назвал,Ибо из вечных богов, населяющих домы Олимпа,Каждый свой дар приложил, хлебоядным мужам на погибель[53].Гесиод, «Труды и дни», 700 г. до н. э.Глава 31
26 июня, 15:33 по западноевропейскому летнему времени.
Марокко, горы Высокий Атлас
«Затерянный город должен быть где-то здесь», – думал Грей, стоя в рубке и изучая на экране планшета результаты подземного сканирования со спутника. За последние три часа они останавливались четыре раза – в тех местах, где георадар выявил каверны в горах. Однако каждая из этих полостей никуда не вела, и быстрый осмотр показывал, что это просто глубокие пещеры.
Греем начинали овладевать сомнения, но он боролся с ними, предпочитая доверять чутью.
Притенив глаза ладонью, он огляделся.
Тарахтение мотора отражалось эхом от известняковых утесов. Отсекающие долину скальные стены вздымались по обе стороны слоями белого и множества оттенков красного, нависая вверху как челюсти с обломанными зубами.
Внизу от берегов до самых скал раскинулись густые заросли кедра и алжирского дуба. Чем дальше поток забирался в горы, тем более извилистым становилось русло и тем чаще попадались на пути водопады. Цвет из застойного зеленого становился лазурным, а значит, эти воды подпитывались тающими снегами и родниками.
Шарли опытной рукой вела катер по сужающемуся руслу, сосредоточенная до предела. То и дело раздавались обезьяньи вопли – кричали родичи макаки у них на борту. Эгги прядал крохотными ушками, но с плеча Шарли не слезал; напротив, цеплялся крепче.
С дробным стрекотанием, пробирающим до костей, пролетел на север вертолет.
