Фросин выскочил ей навстречу.
– Свинка славненькая след находит, королева следом спешит… – затараторил он.
– У меня просьба к тебе, – выдавила из себя Эссилт, дрожа от страха и больше всего сейчас желая оказаться в человеческом Тинтагеле рядом с Мархом. – Я хочу узнать…
– Время вертит Вороном, врагу вредит редко, друга дразнит долго, – захохотал карлик.
– Ты знаешь, что с Сархадом?
– Крутится колесо, катится, куражится над каждым – хилому кисло, гордому горько, каждого раскатает, не всякий выживет, – Фросин словно забыл о королеве, с ужимками пританцовывая и вертясь.
– Сархад в опасности?
– Смертельна мечта о мече, меч рожден единожды, дан единожды, сожжен единожды! Как не отковать меч заново, так не получить его заново… Великий Вран велит Ворону второй меч взять…
Хотя это не было обычной абракадаброй Фросина, Эссилт не поняла ничего.
– Я могу помочь ему?
– Рукам матери рад ребенок, руки оберегают, ручаются твердо…
Кромка миров: Эссилт
Руки?
Я простерла руки ввысь с безмолвном порыве. Если бы я могла молиться, как обычные люди, я бы взмолилась сейчас.
Но я слишком долго жила с теми, кто древнее богов, я слишком многое знала теперь и уже не верила, что хоть кто-то из Высших поможет мне или Сархаду.
Кроме нас самих.
Я тянула руки к небесам, думая лишь о том, чтобы помочь Сархаду в том безумно-опасном деле, о котором мне не было известно ничего.
…Мои пальцы, потом ладони начали теплеть. Между ними медленно разгоралось золотое сияние, оно охватило кисти, запястья, потекло к локтям…
Кромка: Сархад
Вдалеке я увидел дерево. Или – Древо?
Оно чудилось мне то раскидистым дубом, расколотым надвое молнией, то парой рук… женских?
Что-то было в нем не то. Оно отличалось от вечно изменчивого мира. И когда я понял – чем, я помчался к нему что было сил.
Оно было – неизменным.
– Легка любовь, трудна твердость, – приговаривал Фросин, ковыляя вокруг неподвижной Эссилт. – Велика власть над Вороном, выше власти верность. Влекомый Владычицей – враз вырвешься. Коснись кольца – вдруг круг раскроется?!
Трижды протопав вокруг Королевы, Фросин скорчил рожу и вдруг закричал:
– Раненый Вррран, ворона ты вррредная, вырвись ррради дорогого! Рухнет сверрргнутый, примчись скорррее!
Кромка: Сархад
Вперед и вверх. По дереву? По рукам? Неважно.
Дерево постоянно меняется, но мне сейчас не до его текучего облика. Руки – неизменны.
Я добрался до ладоней, сел между большим и указательным пальцем. Перевел дыхание. Огляделся.
На дальней ветви… на правом мизинце… чернело кольцо. Мое Кольцо! Этого не могло быть… эти руки – ее?!
Я подбежал к Кольцу, коснулся его – и в этот миг ветвь – палец?! – с треском обломилась.
Я едва успел вцепиться в нее – и полетел вниз.
В черноту.
Эссилт закричала, скорчившись от боли и сжимая правый мизинец.
Слезы потекли из ее глаз, стон рвался из-за закушенной губы.
Фросин сочувственно посмотрел на королеву, подошел и… хрюкнул ей в лицо.
Это было так неожиданно и так нелепо, что на миг отвлекло ее от боли. А в следующее мгновение оказалось, что никакой боли – нет.
Эссилт разжала руку и посмотрела на мизинец с кольцом. Всё было как обычно. Палец как палец. И кольцо выглядит так, как и всегда.
– Что это было? – срывающимся голосом спросила она Фросина.
Карлик сморщился и ответил:
– Брысь отсюда! Бегает хряк знает куда… тебя дома муж заждался. Не забыла еще, что у тебя муж есть?
Эссилт обнаружила себя посреди двора Тинтагела. Человеческого Тинтагела. Рядом хрюкнула свинья, оказавшаяся странным проводником. Хрюкнула – и заковыляла в свой закут.
Была глубокая ночь. Вокруг суетились слуги с факелами, ее увидели, закричали, прибежал Марх, сгреб ее в объятья, что-то спрашивал.
Королева, дрожа от пережитого, не слышала его слов, только плакала и прижималась к мужу.
Марх был мрачен. Он видел, что после Муррея его жену связывает с Аннуином слишком многое, и это касается лишь ее одной. И сильнее обиды или ревности был страх за Эссилт, за его маленькую, хрупкую Эссилт, которая оказалась втянута в игры древнейших из Высших.
Король сжал лицо жены в ладонях:
– Скажи одно: всё обошлось?
– Да, да… – проговорила она сквозь слезы.
Но Эссилт ошибалась.
Кромка: Сархад
Проклятье! Я не хочу погибать так нелепо!
Это насмешка над Вороном – разбиться.
Хоть какую-нибудь опору, на краткий миг, чтобы я перехватил ветвь ногами – лапами – и распустил крылья.
Но нет. Древо насмехается надо мной. Я обречен либо разбиться насмерть с ветвью в руках, либо взлететь, но бросить ее.
Как долго я падаю. Что это – надежда на спасение или отсрочка гибели?!
Взять ветвь в зубы я не могу – она слишком толста. Пальцами ног не ухватить. Не ухватить никак, чтобы удержать при смене облика.
Черная пустота. И я камнем лечу вниз.
Нет, я не верю, что разобьюсь. НЕ ВЕ-РЮ!!
Сархад рухнул на что-то большое и жесткое. Это «что-то» медленно летело вниз, потом развернулось, и сидхи услышал прикосновение мысли:
«Цел, Вороненок?»
– Вран? Мой Король?
«Скажи спасибо Фросину. Без него я слишком поздно узнал бы, что тебе нужна моя помощь».
– А откуда Фросин знал об этом? Почему он мне помог?
«Спроси у него. Или потом вместе посмотрим в Котле».
Сархад не ответил, он распростерся на спине Ворона, совершенно обессиленный.
«Куда тебя отнести?»
– Вынеси меня из этой гадкой темноты. Дорогу в мир сидхи я найду сам…
«Хорошо. Отдыхай пока».
– Послушай, а как ты – смог? Ты ведь говорил, что теперь ты – человек?..
«Я человек примерно так, как люди бывают благородными или подлецами. Один может совершить преступление, но не делает его, – такого называют благородным. Другой – напротив. А я – я запрещаю себе прибегать к Силе. Но в самом крайнем случае…»
– Спасибо.
Внезапно они вылетели под звездное небо. Неяркий свет звезд показался после той кромешной тьмы ослепительным.
«Сам лететь сможешь, Вороненок?»
– Да, вполне. Спасибо, мой Король.
«За что? Я послал тебя на дело, в котором ты рисковал жизнью. Я же и спас тебя. Не за что меня благодарить».
– И всё равно – спасибо.
Сархад сменил облик, взял ветвь в когти и взлетел. В свете звезд он увидел Великого Ворона во всем его могуществе.
Коварный всегда считал, что сам он в птичьем облике огромен. Но рядом с Враном он выглядел меньше, чем птенец-сеголеток перед матерым самцом.
Город Белых Сосен
Кромка миров: Сархад
Домой. В место, которое мне всегда было чуждым.
Я покинул родной дом так давно, я сам с той поры неузнаваемо изменился дважды? трижды?
Город Белых Сосен. Стольный град сидхи. Родина.
Самое чуждое мне место во всех мирах, где я побывал.
Когда-то я хотел нарушить мирное и благостное течение их жизни. Я кричал: нельзя жить в вечной грезе! Младший брат пытался удержать меня… но я надолго заставил его замолчать.
Интересно, что он сделает со мной, если мы сейчас встретимся? Вернее, что он попытается сделать?
Отец… когда-то я ненавидел его. А сейчас понимаю, что он, наверное, был прав: его народу нужна та жизнь, которой он живет. Именно это для
