Глава 3. Братья и братья
1
Всю дорогу до участка Хеннов Кай был мрачен. Давящее бремя одиночества и всепокинутости, преследующее его в чертогах крепости, вернулось. Как радоваться возвращению в родную обитель, если тебя даже родная матушка не признаёт? Там, в замке, его посещала мысль, что всё это – люди в масках, чудовища в плавильне и светящийся камень вместо сердца – может быть… да нет, должно быть сном или галлюцинацией больного разума. Кошмаром, от которого просыпаешься в холодном поту. Забавно, сейчас на дурной сон больше похоже то, что он видит, и то, что происходит вокруг. Изменившийся за столь долгое время дом, ушедший из жизни отец, срубленная яблоня, опустевшая будка Малли – их овчарку, по словам Миры, загрызли волки в позапрошлом году, – проблемы с разбойниками и, самое страшное, взгляд матери. Тот взгляд, увидевший в нём не пропавшего сына, а какого-то незнакомого недоброжелателя, которого зачем-то привёл Элай. А как изменился сам старший брат! Где тот чудо мальчик, мастер на все руки, гордость семьи и любимец округи? В зелёных глазах больше не витает то доброе и наивное благородство, которое так бесило Кая в детстве, с которым он, засучив рукава, брался за любую работу, и всё-то у него спорилось и получалось. Теперь там отражалось лишь смиренное терпение, с которым он тащил возлёгший на него груз ответственности за жену, детей и мать. А Мира! В этой чуткой и заботливой особе, ведущей под руку красавицу дочь, едва-едва узнавалась та весёлая и нахальная девица, научившая Кая плавать, путём внезапного спихивания в воду.
На подходе к соседскому дому, их встретил заливной лай чёрного пса. Смешно задрав уши, здоровяк с мощными лапами бесновался на цепи, возвещая о прибытии гостей.
– Боги, это Саббар так вымахал? – вспомнил Кай чёрного щенка Хеннов, что принимал постоянное участие в их с Мариком авантюрах и был спутником всех походов на рыбалку или по ягоды.
Мира энергично закивала.
– Вот это откормил его старик!
Они остановились у порога и постучались в дверь. Саббар к этому времени замолк и теперь неуверенно смотрел на них – он знал Миру и видел в ней друга, поэтому тревогу поднимать не собирался. Кая, в свою очередь, кажется, не признавал, хотя то, что он пришёл в обществе «знакомых», прибавляло ему немного доверия с его стороны. Тем не менее, уши его были по-прежнему навострены, а хвост энергично метался из стороны в сторону.
– Не узнаешь, Саббарушка? – ласково проговорил младший, подобравшись к нему поближе.
Пёс гавкнул пару раз, скорее настороженно, чем обрадованно. Когда же к нему на встречу был сделан ещё один шаг, и Кай протянул руку, чтобы погладить его лобастую мордаху, тот вдруг со скулежом прижал уши и припал к земле, словно рука юноши превратилась в огромный мясницкий нож. Бочком отполз подальше и спрятался в будке, испуганно сверкая глазами.
Кай моргнул растерянно, и в этот момент из дома к ним вышел старик Хенн.
– Доброго урожая вам, Аднес, – с улыбкой поклонилась Мира.
Старик, который за эти семь лет толком не изменился – разве что стал чуть ниже, – коротко качнул головой в ответ и вставил в рот самодельную трубку.
– У нас тут небольшой праздник по поводу возвращения Кая. Хотели баню растопить. Вы не возражаете?
Пропыхтев закуренной трубкой и лениво разогнав рукой клубы дыма, старик кашлянул и ответил скрипучим голосом:
– Топите, топите, конечно!.. Все ж свои… да, молодой человек? – поднял он на Кая блестящие озорным блеском глазки, прячущиеся под густыми седыми бровями.
Младший улыбнулся.
– Свои… свои… – повторил Аднес Хенн и заискивающе повёл трубкой в сторону Миры. – А Кай это кто?
– Ну, как же… – она скользнула по юноше смущённым взглядом и продолжила учтиво: – Кай вот он. Младший сын Ганна. Брат мужа моего.
Старик несколько мгновений пристально смотрел на Кая, видимо, роясь в оскудевшем багаже воспоминаний, после чего, снова взяв в зубы прикус трубки, повернулся к Мире.
– Мхм, пусть так, хорошо. Погоди… это тот ушлый мальчуган, что всё с Мариком таскался? А-а! Так вот… – он пару раз кашлянул, – …вот о ком… вспомнил, вспомнил, да, очень рад. – Он протянул ему свою худущую сморщенную руку, и Кай осторожно пожал её, опасаясь сломать. – Ты… это да, это хорошо. Так вы к Марику, значит? А его нет. Он вчера в Академию отправился. Вот. Да. Учиться будет.
«Да-а… старик Хенн совсем плох стал», – понял Кай, как ошибся, подумав, что он почти не изменился.
– Это очень замечательно, Аднес, – с доброй улыбкой сказала Мира, подняв на руки Лаиру – малышка со скуки начала дёргать её за сарафан. – Будем надеяться, у него всё получится. Мы пойдём. Скажем Элаю, что вы разрешили баню растопить.
– А, баньку, да, топите, топите! – энергично закивал им вслед старик.
2
Всё-таки одна вещь осталась неизменной – семейство Нэри всё ещё пользовались баней Хеннов. Её помогал строить отец, а, надо заметить, свою удаль Элай унаследовал именно от него, поэтому баня получилась добротная. За это старик и предоставил их семье безвозмездное право париться и мыться в ней в любое время. Отец, конечно, мечтал свою построить, вместе, втроём. Только он и его сыновья. Вероятно, ждал, пока Кай подрастёт и окрепнет, но… так и не дождался. Потому и сидят они сейчас с братом в парильне соседа, приняв на себя первый и самый ядрёный жар.
«Волшебно», – думал Кай, наслаждаясь тем, как пар с раскалённых камней прогревает кости. Как же этого не хватало там, в мрачных чертогах, и после, когда очнулся на дороге и искупался в речке.
– Что матушка говорит? – облившись водой из ковшика, спросил он.
Элай хмуро глянул на окружённую ожогом серебристую решётку у него в груди. Сияние камня мерно пульсировало.
– Не поверила, – сухо бросил он.
– Что я жил с охотником?
– Что ты её сын, – ошарашил его заявлением брат.
Кай опустил ковш.
– А ты веришь? – не поднимая взора, спросил он его. Младшему было страшно раньше времени увидеть ответ в его глазах. Уж лучше пусть он врёт ушам, они с готовностью примут это.
– А ты Кай?
«Хороший вопрос», – Кай задумчиво покрутил ковш, а затем зачерпнул немного воды из ведра и плеснул на камни. На некоторое мгновение их с братом разделила непроницаемая стена пара, но она быстро рассосалась, чуть ухудшив видимость в парильне.
– Не знаю, – честно признался младший.
– И что это