Не устояв, Кай плюхнулся на пятую точку. Перед глазами расплылись пятна.
Невидимые нити, что затягивали сознание в пропасть, превратились в крюки, силе которых невозможно было сопротивляться. Нечто дышало над младшим, будто ухмыляясь, подбираясь к шее острыми костяшками, норовя вцепиться в незащищённую плоть.
Двуручник рассёк мрачные небеса. Сверкнул в свете молнии. И рухнул на свою цель… Юноша неосознанно подался вперёд. Вскинул руки!
Сталь громко звякнула о сталь!
Все, в том числе и Кай, озадаченно уставились на выбитый ранее из его рук меч Уилфорда, тот до сих пор валялся в размытой земле. По его долу, как по каналу, текла вода из лужи. О ржавую поверхность разбивались капли.
Широкий клинок Великана висел над своей жертвой, дрожал и скрежетал от давления на другое лезвие – иссиня-чёрное, длинное, берущее начало у такого же тёмного эфеса, рукоять которого уверенно сжимала рука в латной перчатке. Рука Нэри младшего.
Кай чувствовал, как нечто утягивает его. Тащит куда-то вглубь неведомого. Оттолкнув двуручник от себя, с невероятной лёгкостью блокировал ещё несколько атак, после которых получил неожиданный прямой удар в торс широким сапогом.
Спина столкнулась с землёй, но его душа, казалось, провалилась куда-то дальше…
3
«Всё настолько плохо?» – зажимая ранение чистой повязкой, которую принесла Мира, думал Элай и сквозь мылящийся взор наблюдал пугающе ненормальную картину. – «Такое уже мерещится...»
Он встряхнулся, пытаясь отделаться от привидевшегося, посмотрел на верную жену, не дающую ему упасть обратно в грязь.
«Она же только что сказала, что нам нужно вернуться в дом? Разве нет? Что ж ты застыла, любимая?» – вопрошал взглядом Элай.
Но Мира, как и Сайер, как и матушка из окна дома, в оцепенении следили за тем, что встало с земли вместо Кая.
Нэри старший поморгал несколько раз.
«Неужели не привиделось?»
Ливень барабанил по латному доспеху, сжимающему в руках полуторный меч. С металлических пластин, не имеющих ни ремней, ни каких-либо креплений, струилась мутная жижа и падали комья грязи. Все детали и элементы брони плотно прилегали друг к другу, и среди них не было ни одного достаточно крупного зазора, позволяющего увидеть под латами человеческое тело. И вместе с тем, они были подвижны, как рыбьи чешуйки.
Характерно лязгнув, доспех повернулся к врагу.
«Кай? Это ты?» – хотел произнести Элай, но с языка его сорвалась только парочка неясных междометий, потонувших в шуме дождя. Не увидел он в ряде вертикальных прорезей цельнометаллического шлема ничего, кроме темноты. Словно там никого и не было.
«Это не Кай, – вспомнил он слова матушки. – Это существо не Кай».
Как зачарованный Сайер поднял посох, но сделать выстрел не успел – его брат с диким мычанием налетел на загадочного рыцаря. Тот удивительно ловко для носителя стального обмундирования ушёл от атаки и по пути рассёк голень противника неуловимым движением клинка. Выпрямился, отступил на пару шагов и махом стряхнул кровь с лезвия. Каждое его движение было точным, быстрым и до боли механическим – нечеловеческим.
Здоровяк стремительно развернулся. С двуручника вытянулся шлейф дождевой воды. Совершив рывок, рыцарь пропустил удар мимо себя и, встав на одно колено, рубанул врага по второй ноге, да с такой силой и скоростью, что полуторник прошёл через неё, как коса через колосья. С громким мычанием детина в маске рухнул наземь, схватившись за кровоточащий обрубок.
– Гарм! – закричал Сайер и вскинул копьё.
Стрекочущий разряд, ударившийся в тёмный, как ночное небо, нагрудник лишь немного оттолкнул рыцаря, заставив сделать шаг назад. Тот даже не посмотрел в сторону старшего Дарффи. Крутанул меч, который брызнул багровым веером, и занёс оружие над противником. Острие опасно подмигнуло бликом во вспышке молнии.
– Ублюдок, остановись! Остановись! – продолжал вопить Сайер, спуская один за другим громовые залпы в бездушный металл.
Здоровяк в маске умоляюще поднял руку, закрываясь от бритвенно-острого меча, сверкающего в свете выстрелов, после чего низко крякнул, когда чёрно-сапфировая сталь вошла в его живот.
– Гарми! Гарми-и! – рыдал старший, без толку выкручивая спусковой механизм копья – магический камень уже потух.
Игнорируя крики старшего Дарффи, не обращая внимания на всхлипы и завывания младшего, рыцарь наступил на таз поверженного противника и сильным рваными движением протолкнул лезвие до глотки, полностью вспоров ему брюхо.
– Ох, Великая мать Агнетта! – тихо зашелестел женский голос.
«Мира!» – опомнился Элай. С режущим живот ожогом поднялся на ноги и закрыл жене глаза.
– Домой, – сквозь стиснутые зубы приказал он.
Мира испуганно закивала и, подставив ему плечо, проводила до порога. Быстро затворила дверь и щёлкнула засовом, отгородив их от буйства стихии и ожившего ночного кошмара.
– Нет! Стой! Не подходи! – слышался за стенами избы срывающийся голос Сайера.
К нему двигался мерный лязг металла.
– На помощь! – вновь задрожал крик Дарффи, только уже дальше, подкрепляемый частыми шлепками по размытой земле.
Стальные шаги тоже удалялись.
– Помогите! Стража!..
4
С раскатом грома Кай плюхнулся на мокрый лесной ковёр. Угодил прямо в лужу. Подняв голову, судорожно схватил ртом воздух, пропитанный запахами крови, земли, шишек и берёзовых листьев. В носу закололо от попавшей туда влаги. С подбородка заструилась дождевая вода, бордовая и мутная.
«Где это я?! – поднявшись из сырой ямы, окинул он взором высоченные сосны и берёзы. Ими был полон лес Большой Гальки. – Как?.. Как я сюда попал? – дышалось тяжело, и ноги болели, будто дважды обежал Аншерский Хребет. – Меня же… толкнул Великан… И я куда-то провалился?»
То чувство, когда тебя хватают за загривок острыми когтями и вышвыривают из собственного тела, как безродного кота на улицу, он вряд ли забудет.
– Когда же вы от меня отвяжетесь?! – заорал Кай на весь лес. – Кто дал вам право играться со мной, как вам вздумается?!
Не знал он, к кому именно обращался в тот момент: к колдунам в масках, Богам или року судьбы. Возможно, ко всему из перечисленного. Хотелось выплеснуть ярость, колотить и пинать земную твердь, загребая ворох веток и шишек с водяными всплесками. Разбить кулаки о жёсткие стволы деревьев, разодрать плоть на груди и выудить оттуда этот треклятый камень! Но пламенный ураган в душе быстро утих. Сипло вздыхая, Кай начинал понимать, как этот долгий-долгий день – с самого пробуждения в иномерном
