В этом лесу невозможно было заблудиться. Выйдешь либо сразу к дому, либо к вельфендорской дороге, по которой раз плюнуть добраться до дома, либо к Большой Гальке, после чего к дому Нитчелла, от которого раз плюнуть добраться до дома.
Не живой, не мёртвый волочил он ноги мимо покачивающихся на ветру берёз и сосен, кое-как укрывающих от хлещущего ливня. От усталости мир расплывался, его шатало и скручивало. В ушах висел звон.
Не ведал Кай, как близко ему удалось добраться до родного участка, прежде чем он снова рухнул, выбитый измождением из сознания.
5
В себя Кай пришёл уже дома. Закутанный в одеяла, лежа на печи. Глаза резанул яркий свет из окна, отчего он поморщился и сразу выбрался из меховых пут, усевшись на чуть тёплый глиняный край.
В избе никого не было. За окном слышался стук мотыги об землю.
Потянувшись, размяв ноющие плечи и спину, спустился на пол и бросил взгляд на стол, где, прикрытая полотенцем, его ждала порция завтрака.
«Может, теперь получится?»
С кислой миной он стянул полотенце. На деревянном блюдце лежало три варёных яйца, сыр и кусок хлеба. Нервно облизнул губы, вспомнив чёрную смолянистую субстанцию, растекающуюся по полу. Повторения того инцидента ему не хотелось.
«Ничего, не так уж я и голоден. Если подумать, то совсем не голоден. Почти…»
Смотреть на еду было невозможно, а потому Кай незамедлительно вышел на улицу, где его радостно встретил солнечный весенний день, полный пения птиц и стрёкота кузнечиков. В огороде вовсю трудилась Мира, а рядом на скамейке сидела матушка с внуками. Под шелест ветерка, бегающего по равнинам, она неспешно рассказывала детям – сонному малышу в коляске и непоседливой девчушке, сидящей рядом – сказку об Инеевом Скакуне. Сколько раз Кай слышал эту историю в детстве – не счесть.
– Доброе утро, Кай, – заметив юношу, поздоровалась Мира. Прозвучало это очень трагично, будто она была совсем не рада, что он проснулся.
– Доброе…
Матушка в его сторону даже не посмотрела. Только рассказ её оборвался на полуслове, а взор пал к корням крупного пня, оставшегося от яблони.
«Уже не похоже на доброе» – поморщился Кай.
– Долго ты спал. Уже как пару дней. Элай там, – Мира махнула рукой в поле. – Работает. Иди, он тебе сказать что-то хотел, – проговорила она и вернулась к прополке грядки.
Догадаться, что хотел сказать старший брат, было не трудно. Кай уже прочитал эту просьбу на лицах матери и Миры. Они сторонились его, усердно не замечали, чем красноречивей любых слов говорили: «Пожалуйста, уйди». Их можно понять, ведь он, как-никак, умер на их глазах, а затем вернулся, как ни в чём не бывало.
«Похоже, в момент моего беспамятства, – думал младший, – случилось ещё что-то – иначе как я оказался чёрт знает где в лесу?»
Обогнув дом и спустившись с холма, он вышел к почти полностью вспаханному полю. Элай усердно вонзал в уже подсохшую почву штыковую лопату, выкорчёвывая сорняки и выбрасывая камни.
– Не думал, что ты так скоро вернёшься к работе, – сказал Кай, пройдя к нему вдоль забора.
– Иначе никак, – сухо проговорил брат, выпрямившись и всадив лопату в землю. – Семью надо же чем-то кормить.
Вместе с младшим они отошли к забору. Лопата легла на перекладины. Юноша заметил под жилеткой брата белую повязку, обмотанную несколько раз вокруг торса – такие накладывают в храме Агнетты.
«Хорошо, что целители успели его подлатать».
Элай махнул ему, мол, «иди за мной» и отвёл в другой конец участка. Там, в отдалении от поля и огородов, из земли торчали надгробные камни. Раньше их всегда было два. Одна бабушке, вторая деду. Теперь их было трое. На новой плите было выгравировано:
Нэри Ганн. 1016-1068 гг.
Оба сына поприветствовали отца поклоном.
Оба молчали. Молчали долго.
Рука младшего неосознанно коснулась серебряной клети. Дыра в груди. Сейчас она ощущалась наиболее явственно.
«Его нет. Больше нет», – осмысливал произошедшее Кай. – «Мой отец мёртв».
Этот сон всё не прекращался...
Это не сон. Реальность.
«Я вернулся из мёртвых. Оттого ли моё сердце не сжимается? Потому что грань можно переступить и вернуться, или потому, что сердце у меня не настоящее? Я должен плакать. Хотя бы крохотную слезу пустить. Боги. Пожалуйста. Это же мой отец».
Он прокрутил в голове образы своей гибели и возрождения на берегу реки.
«Может, отца можно так же вернуть? Это возможно? Восстановить всё, что утеряно? Исцелить все раны?»
Серебряная клеть под рубашкой отвечала равнодушным холодом.
«Чародеи должны знать... Должны это как-то объяснить».
– Я ухожу, – тихо вымолвил Кай. – В Академию. Не знаю, получится ли поступить, как Марик, но, хотя бы, ответы поищу. Узнаю, что это за штуковина, – похлопал себя по груди, – и-и… как вообще случилось то, что случилось.
Элай скупо качнул головой, глядя куда-то вдаль и щурясь от предполуденного солнца.
– Ты сам это сделал? – после недолгой паузы, спросил он.
– Что? Воскрес?
– Превратился в ту… в того… – старший замялся, не зная, какие слова подобрать. – Человека в латах?
Кай уставился перед собой, округлив глаза. Мигом вспомнил рыцаря в зеркальном зале.
«Выходит, я один из них?»
Вся эта ситуация с иномерным замком и колдунами в масках начала приобретать первые очертания осмысленности.
– В латах? – переспросил он. – В тёмных? С острыми гранями?
– Это был ты?
– Не знаю. Когда тот здоровяк пнул меня, я упал и потерял сознание. Очнулся в лесу. А что?.. Что случилось? Что я натворил?
– Ты спас нас, – сокрушённо выдохнул Элай. – О братьях Дарффи можно забыть. Мы все благодарны тебе, но… – проговорил он, взглянув на младшего. – Ты сам понимаешь. Не могу я допустить, чтобы в одном доме с моими детьми жил дремлющий монстр, способный в любой момент проснуться.
Кай хмыкнул, уперев руки в бёдра и тяжко ссутулившись.
– Это было так ужасно?
– Ты выпотрошил человека, Кай, – выразительным шёпотом сказал Элай. – На наших глазах. Я боялся, у матушки сердце хватанёт. Такого… не должно быть. Не должно. Не там, где живут наши близкие.
«Ты всё пытаешься убедить меня уйти, хотя я уже сказал, что покидаю дом», – горько подумал Кай, догадываясь, что отчасти, брат пытается убедить себя, что младшему необходимо уходить. Не хочет и боится гнать его взашей прямым текстом. – «И на том спасибо».
– Тогда, видимо, это всё? – Кай посмотрел на него. – Надеюсь, Академия поможет.
– Да! – с готовностью ответил Элай. – Должна помочь. Хотя бы дать объяснение. Если всё исправят, – его рука
