Крепко сжимаю веки. Тепло ставшего почти родным тела обжигает спину, дыхание оглушает. Мое тело отчаянно борется за то, чтобы выстоять в этом напоре. Жесткие пальцы ныряют в мои волосы, но не тянут, не сгребают в кулак. Он хаотично водит ими, словно пытается так проверить что-то, удостовериться, что перед ним именно я, а не кто-то иной.
— Матвей, отпусти, — слова едва слышны, но я чувствую, как он сзади отрицательно качает головой.
— Рин, никаких бывших не было, — замираю, когда смысл сказанного проникает до воспаленного разума, — ни бывших, ни будущих. Никаких, Ринаааа, — Матвей рывком разворачивает меня к себе и обхватывает ладонями за голову, путаясь пальцами в волосах.
Наверное, я должна была бы почувствовать облегчение, но оно не приходит. Сумасшедшие глаза напротив кажутся нереальными. В них столько боли, отчаяния, ярости. Внутри Матвея хаос, рвущийся наружу. Я на физическом уровне ощущаю, как его трясет. Или это меня. Зуб на зуб не попадает.
Он большими пальцами гладит мои губы, слишком резко проводит своей щекой по моей, словно извиняется так за произошедшее там в клубе.
В кармане его джинс начинает звонить мобильный, мелодию которого мы игнорируем бесконечные мгновения. Мимо проходят люди, нас объезжают машины, недовольно сигналя, а мы как будто провалились в какое-то параллельное измерение. Ни он, ни я не можем разорвать эту наэлектризованную связь.
Звонок прекращается, но уже через секунду снова разрезает пространство.
— Да блядь… — не позволяя мне отойти, Матвей достает телефон и принимает вызов. — Алло… Что? — хватка на моем теле сначала ослабевает, а потом и вовсе исчезает. Матвей отшатывается назад. Выражение его лица мгновенно меняется, смертельно бледнея. — Как она? Куда ее скорая повезла?
Я внутренне сжимаюсь. Шестое чувство вопит о том, что случилось что-то ужасное. Он так переживает только за семью, а значит… Внимательно всматриваюсь в ставшее подобно маске лицо. Пытаюсь уловить хотя бы малейшую эмоцию, но их нет. Только крепко сжатая челюсть.
— Я понял. Сейчас поеду туда.
— Что случилось? — выпаливаю, как только заканчивается разговор.
— Лана в больнице.
Глава 37
Марина
Светлый пустынный коридор морально давит. За прозрачным стеклом на идеально белой кушетке спит Лана под капельницей абсорбирующего вещества, как нам объяснил врач. В частной клинике все совсем не так, как в государственной. Там бы пришлось долго добиваться хотя бы выхода к нам доктора, здесь все иначе. Высокий статный мужчина в белом халате подошел сразу же как только узнал о приезде Матвея. Похоже, это был семейный врач Кешновых, так как они общались достаточно тесно.
Доктор Лемешев объяснил нам, что жизни девчонки ничего не угрожает. Валя увидела ее падение, поспешила за Кириллом, и пока перепуганный брат мчался к бассейну, вызвала бригаду скорой помощи. Когда они приехали, Лана уже была в сознании, но ее все равно забрали сделать необходимые анализы и провести осмотр. Судя по внешним признакам, она была сильно под градусом, но употребляла ли наркотики, как раз сейчас выясняется.
Пока мы гнали по трассе, я впервые поняла, каково это бояться за чужую жизнь. Страх был такой сильный, что буквально сковал изнутри, покрывая внутренности ледяной коркой. Матвей всю дорогу молчал. Просто смотрел вперед, резко выкручивая руль на поворотах. Его напряжение передавалось мне невидимыми волнами, и я понимала почему. Для него все было страшнее, чем для меня. Он переживал подобное состояние во второй раз. Взгляд парня остекленел, тело превратилось в гранит. Он был похож скорее на машину, чем на живого человека.
Чувство потери всегда было чуждо для меня. Дети в интернате приходили и уходили. С теми, с кем мы делили игрушки, наша связь прервалась несколько лет назад. Вика… Она подруга. Но она не семья. А для Матвея Лана родная кровь. Сегодня впервые за все время нашего знакомства я увидела в его глазах искренний страх. В момент, когда по телефону сообщили о произошедшем, эта эмоция не смогла укрыться под маской извечной бравады.
Говнюк любит девчонку. Любит, хоть и возвел вокруг себя железобетонные стены. Всю жизнь он живет в ожидании повторения того, что случилось с Ксюшей, и эта боль не дает ему подпустить ближе младшую сестру. Только разве не мы сейчас довели ее до случившегося? Эта мысль настойчивой догадкой зудела в ушах всю дорогу, пока мы неслись по трассе.
Девчонка не выдержала груза предательства с моей стороны и безразличия с его. Мнимого безразличия.
— Матвей? Кирилл? — голос доктора раздается по коридору, где мы сидим в ожидании вердикта.
Матвея подбрасывает с места, Кирилла следом. Я тоже встаю.
— Ну что, Матвей? В крови наркотических веществ не обнаружено. Анализы относительно хорошие. Благо, воды не много наглоталась. Ты вовремя успел, Кирилл, — мужчина обращает взгляд на Кира, который сейчас больше похож на ходячего трупа, — если бы ваша прислуга не заметила ее падения, все могло бы закончиться гораздо хуже. И это мы еще не знаем упала она случайно или намеренно….
Ему не нужно договаривать, чтобы мы поняли ужасающую картину возможного исхода. Болезненные мурашки пробегают по коже, стоит представить, что доверчивой девочки вдруг не стало бы. Наверное, я бы всю жизнь винила себя в этом.
— К ней можно? — голос Матвея едва ли похож на свой собственный.
— Конечно. Вы вообще можете поехать домой, а завтра заберете ее.
Резко мотнув головой, Матвей сжимает плечо Кирилла.
— Кир поедет. Я останусь.
— Как скажешь, если что нужно будет, ты знаешь, как меня вызвать. Медсестра все необходимые процедуры сделает сама.
Кивнув, доктор удаляется.
— Вызови такси, Кир, я завтра на своей мелкую привезу.
Опустошение и дикая усталость. Именно так можно описать сейчас внешний вид Матвея. Он изнуренно трет переносицу. Кирилл даже не думает противоречить. Как я поняла, в их семье все поступают так, как говорит Матвей. Но сейчас им двоим действительно в больнице делать нечего. Да и мне тоже. Наверное, нужно бы испытывать облегчение, что с Ланой все в порядке, и так и было, как только я узнала, что ей ничего не угрожает. Но лишь ненадолго. Пустота внутри растет так быстро, что справиться с ней становится все сложнее.
Пока парни перекидываются фразами, я бросаю последний взгляд на мирно спящую девчонку и разворачиваюсь, чтобы направиться к выходу.
— Рина! Ты куда?
Голос Матвея останавливает.
— Домой.
Оборачиваюсь и встречаюсь с ним взглядом. Кирилл проходит мимо, кивнув мне на прощание.
— Где ты сейчас живешь? Я завтра тебя заберу.
Несколькими шагами Матвей сокращает между нами расстояние. Мне до дрожи в пальцах хочется разгладить морщинку на его лбу, но титаническим усилием приходится себя сдержать.
— Не нужно. Я сама оттуда скоро съеду.
— Живи у нас.
Горько усмехаюсь.
— Думаю, это невозможно.
— Почему?
— Знаешь, почему Лана
