— Давай его не будем убивать. Конечно, если хочешь, я помогу тебе его прикопать, но ведь братик все-таки, жалко.
— Ну, если он согласится, — так же задумчиво протянула Майя столь же задумчивым голосом.
— Соглашусь, я на все соглашусь, если избавите от этой головной боли, — тут же заверил Вирт. Он уже успел заметить, что Иллис даже глазом не моргнула на очередное громыхание. В то время как он не удержался и судорожно сглотнул подкативший к горлу комок.
— Ладно уж, чего с вас, правящих, взять. Ильк, подвинься и обеспечь место горемычному, заодно потренируешься в отдаче энергии и пояснишь ему, что к чему. — Майя поднялась с дивана и мрачно проследила, как новый пациент устраивается на диване. Пока Вирт скороговоркой оттарабанил ритуальную фразу, обещая сохранить все в тайне, которую ЭДИ тут же зафиксировал, она молча что-то проверяла на обнаженной спине, непроизвольно покраснев. Но Иллис не обратила на это внимания, а Вирт, вспомнив их первую встречу, тоже смутился.
Иллис привычно заняла место рядом с Майей и, пока была свободна, рассказала короткую историю того, что происходит. Но вскоре ей пришлось замолчать и сосредоточиться на помощи Майе.
Благословенный покой в голове наступил внезапно, даже раскат грома, раздавшийся особенно близко, не принес привычного приступа. Пелена начала отступать чуть позже. И Вирт растерянно замер. Несмотря на бодрый вид сестры, до конца в ее рассказ он не поверил. Вид поднимающегося со стола парня вызвал улыбку на лицах двух язвительных особ, а потом и смех.
— Но почему? — Вирт даже не обиделся на их смех. Слишком сильно было потрясение.
— Слушай, братик, ты дал слово. А почему? Майя два года со мной экспериментирует. Когда лучше, когда нет, а иногда и совсем не получается. Как думаешь, что сделает отец, если узнает, что мы с тобой у нее в качестве подопытных мышек?
— Нас отстранит и предложит в этом качестве себя, — не задумываясь отреагировал Вирт. Привычка отца проверять на себе все новые разработки против синдрома была хорошо известна близким.
— Вот видишь. А лично я не хочу больше пить эликсиры Индерского. Хоть ты режь меня.
Майя устало опустилась на освободившийся диван. Вслед за нею подтянулись и Иллис с Виртом. До принца только начало доходить, что именно он услышал.
— Погоди, ты хочешь сказать, что вы начали это все еще во время побега?
— Ну да, а как бы я прошла сезон бурь? — Иллис весело плюхнулась на диван рядом с Майей и собралась продолжить.
Особенно сильный гром за окном на этот раз сопровождался вспышкой молнии настолько яркой, что ее свет пробился даже сквозь плотные шторы.
Глаза Майи широко округлились, в них мелькнула паника. С тонким писком она заполошно нырнула подруге под мышку.
— Вот бездна. Ну, все-все, сейчас.
Вирт с удивлением наблюдал, как его сестра, подхватив со спинки дивана плед, заботливо укрывает Майю с головой и прижимает к себе, как будто пытаясь защитить. Новый грохот заставил Майю вздрогнуть и прижаться к ней еще сильнее. Торчащие из-под пледа пальчики на ногах начали как-то странно скрючиваться.
— Ну нет, это ты зря. — Иллис, заметив неладное, поспешно потянулась к стопам и погладила их.
Уверенные движения сестры говорили о долгой практике. Иллис сердито покосилась на брата.
— Сейчас пройдет. Теперь у нее только вначале такое бывает, если неожиданно грохнет. Не стой как столб, подай вазу.
Вирт молча переставил вазочку с пирожными поближе и едва сдержал улыбку, наблюдая, как его сестра заботливо гладит по плечам вздрагивающую девчонку и уговаривает ее успокоиться.
— Майя, ну ты чего, гроза скоро пройдет, здесь тепло. Хочешь пироженку? Смотри, тут твои любимые.
На секунду дрожь под пледом прекратилась. Потом его край осторожно приподнялся. Из его глубин осторожно высунулась тонкая рука и вороватым движением выхватила из вазы пироженое и тут же с писком спряталась обратно, убегая от нового раската грома и вспышки молнии. Под пледом послышалось хрумканье. К удивлению Вирта, Иллис расслабилась и уже требовательно глянула на него.
— Может, чаю нальешь?
— Может, вина? — Вирт покосился на бутылку, явно заранее заготовленную.
— Нет, это для Майи, очень плохо, что она не успела принять. Теперь придется оставить до утра.
К удивлению Вирта, под пледом уже затихли, Иллис аккуратно высвободила голову спящей подруги.
— Как же я ненавижу эти моменты! Она мне подарила грозу, а я ни чем не могу помочь. Индерский пытался, но лекарства не помогают, а копаться в мозгах он не может из-за блока.
— Это то, о чем я думаю? — Вирт с беспокойством смотрел, как напряженное лицо Майи исказилось, будто от боли.
— Кошмар начался, — подтвердила Иллис. — После такой разрядки с твоим синдромом это будет дольше, чем обычно. Открой окна, она крепко спит и не позволяет себя будить.
Иллис снова прижала к себе Майю.
За большим окном стояла ночь, освещаемая всполохами молний. Грохот перекрывал на мгновение хлесткий стук дождя и снова стихал. Зрелище было завораживающим настолько, что Вирт засмотрелся. Иногда его отвлекали вскрики Майи, но она даже не проснулась, удерживаемая Иллис. Принцесса что-то успокаивающе шептала в ухо, гладила по плечам и спине прижимающуюся к ней подругу, и снова все стихало. Потом Иллис отрывочно рассказала несколько забавных эпизодов, связанных с лечением синдрома.
— Ты только ей не говори так, — закончила она — Ее бесит, когда говорят о лечении. Она считает, что правильнее говорить не лечить, а брать синдром под контроль. Надеется в конечном счете передать этот контроль пациентам, как с другими измененными.
Вирт обратил внимание, как вдруг резко расслабилось напряженное личико спящей. На ее губах появилась радостная улыбка.
— Папа. — Радостный шепот совсем не походил на вскрик боли или злости, которые до сих пор слышал Вирт.
— Фу-х-х. Прорвалась. Теперь тебе лучше убраться отсюда. За потерю брата она с нас весь день шкуру снимать будет. Иди к Майке в спальню. Обратно тебе, такому цветущему, лучше не идти по коридорам. Кстати, братик, Майка снимает все, а вот раздражение ее системе не поддается. Так что следи за собой.
— Учту, — буркнул Вирт, все еще
