— Курсант Жейран, прошу прощения за неподобающий вид, ваше величество.
— Третий луч, если я не ошибаюсь. — Адила постаралась сдержать невольный смешок и сохранить невозмутимое лицо.
Но сделать это, разглядывая курсанта в нижнем белье, было непросто. Даже с учетом медицинских пластырей, уцелевшие тряпки мало что прикрывали.
— Так точно. — Парень вынужден был воспользоваться изорванным кителем от парадного мундира, предложенным старшим пятерки. Он, правда, прикрыл не много.
— Не беспокойтесь, боец. Главное, что вы прибыли по красному уровню с оружием и смогли выполнить поставленную тактиком задачу. А в каком виде, это уже второй вопрос. Моя супруга не будет считать это неуважением. Ваши извинения приняты. Ты не возражаешь, дорогая?
— Выздоравливайте, курсант. — Адила проводила взглядом носилки, следом за которыми хромая уходил и Риттл.
— Если бы Иллис не настояла на участии Майи… если бы Майя не сделала заранее допуск для своей пятерки… Задержись кто-то из этих мальчиков, даже для того чтобы натянуть штаны… Димир, сегодня мы могли потерять нашу дочь!
Император осторожно приобнял всхлипнувшую супругу и заодно прикрыл ее от глаз посторонних. Есть моменты, когда подданные должны видеть своих правящих сильными и уверенными в себе. А близкие и так все поймут.
Появление в гостиной Адилы и Индерского Лера встретила с видимым облегчением.
На праздник она решила не ходить. Торжественный прием можно посмотреть и по сети. А на гулянья можно заглянуть вечером, когда Гард освободится и сможет составить компанию. Так что сигнал тревоги ее застал в покоях принцессы. После отключения картинки из сети она связалась с диспетчером охраны, и тот согласился направить на монитор в гостиной данные с одной из камер наблюдения. Так что о происходящем она знала и к появлению раненых подопечных успела подготовиться. Но вот что с ними прибудет незнакомый врач, представившийся заместителем Индерского, было для нее неожиданностью. Впрочем, его допуск был подтвержден. И все было в порядке, если бы не его неожиданное безапелляционное самомнение. Этот врач даже мысли не допускал, что кто-то будет оспаривать его профессиональные указания.
Лера без предисловий открыла двери в спальню принцессы для пришедших.
Иллис сидела в постели, еще не переодевшись, и даже рукоятка силового меча лежала у нее на коленях, прижимаемая сверху ладонью. Она зло смотрела на врача, замершего посредине комнаты и возмущенно что-то пытавшегося ей объяснить. Чувствовалось, что разговор на повышенных тонах идет уже давно. Причем вспылившая принцесса удерживается от активации меча только потому, что ее противник не предпринимал попыток приблизиться.
— А я сказала, что Майя будет лежать здесь. И насчет ваших средств я тоже все объяснила.
Врач даже пыхтел от возмущения. Резких движений при этом благоразумно старался не делать. Увидев входящего Индерского, он обратился прямо к нему, не обратив внимания на идущую следом императрицу.
— Ваше сиятельство, я пытаюсь объяснить, что эта девочка вполне сможет провести время в своей комнате. Ей не место в постели ее высочества. К тому же ее высочество категорически отказывается принимать обезболивающее.
Адила замерла, в полном недоумении глядя на незнакомого врача.
— Это Вионт Дильнорский. Я пригласил его на должность лечащего врача в дворцовую больницу, в качестве своего заместителя, — пояснил Макс сразу для всех. — Цера утвердила его кандидатуру еще месяц назад. Но он прибыл только позавчера и еще не успел войти в курс всех дел.
— Он собрался вкатить мне тройную дозу обезболивающего, — обиженно наябедничала Иллис, — и Майку я не отдам. Даже не надейтесь. Ей поле нужно.
— Никто ее у тебя не отбирает. Успокойся, — поспешила успокоить дочь Адила.
— Но без обезболивающих средств нельзя включить поле при таких ранениях, — попытался настоять на своем врач и даже обернулся за поддержкой к Индерскому. Иллис даже дернулась от возмущения, сморщилась и зашипела.
Горячка схватки уже прошла, и теперь каждая царапина спешила сообщить о себе.
— Иль, ну чего ты прыгаешь? Мне такую дозу снотворного вкатили, а ты спать не даешь.
Майя вяло пошевелилась и попыталась повернуться на спину, но ей это не удалось. Она даже глаз не открыла, только поелозила головой, пристраивая ее удобнее без подушки.
Иллис испуганно стихла, глядя на подругу. Возмущенный Вионт только удивленно переводил взгляд с императрицы на Индерского, затем на кровать и обратно. Тут явно было что-то, чего он не понимал. Никто из присутствующих не только не поддержал его мнение о раненой девочке в постели ее высочества, но даже не удивился ее обращению к принцессе. А ведь односложные обращения даже внутри семьи у аристократов были доступны далеко не всем.
— Тебе хорошо, на тебя все действует, и снотворное, и обезболивающее. А мне тут собираются лошадиную дозу вкатить. Знаешь, как болит? — пожаловалась она в затылок наглой девчонки.
— М-м-м, не дотянуться, подвинься.
Майя вяло вывернула левую руку и пошарила по матрасу в районе подушки.
Не обращая внимания на озадаченный взгляд чересчур упрямого врача, Иллис охотно пристроилась поближе к этой руке. Ладонь Майи вслепую скользнула к шее, потом ниже к плечам. Иллис, облегченно выдохнув, расслабилась.
— До завтра, где-то до обеда, — буркнула Майя, так и не открыв глаз. — Дай поспать.
Иллис осторожно поправила сбившуюся на подруге простынь и развернулась к зрителям.
— Я собираюсь переодеться и спать.
— Конечно, ваше высочество. — Индерский поспешно сделал жест своему, все еще недоумевающему заместителю, отправляя того на выход.
Через десять минут, когда уже немного прибранная Иллис снова устроилась рядом с Майей, он вернулся, чтобы проконтролировать настройку регенерационного поля. Когда золотистая дымка окутала обе фигурки, он вышел из спальни и вопросительно глянул на чем-то недовольную Адилу.
— С ними будет все хорошо. Раны ее высочества болезненны, но не опасны. А Майе придется провести в поле дня два. Этот перелом давно надо было пролечить как следует. Но она не жаловалась, и я упустил его из виду.
— Я часто видела, как она осторожничает с рукой, особенно после тренировок, — сочла возможным включиться в разговор Лера. — И иногда она старалась беречь правую сторону. Только всегда отговаривалась привычкой.
— Пусть проведет в постели столько времени, сколько нужно. Ты сам
