– А ну, стоять! – рыкнул сверху приор. – Куда шла?
Сбежать не получилось. Алька замерла на предпоследней ступеньке, ладони вспотели, но она даже вытереть их не могла, потому что прижимала к себе стопку простыней.
– В вашу спальню, ниат.
Главное, не поднимать головы. Не смотреть в глаза, не злить – и все обойдется.
– Ну так иди, – прозвучал приказ. – Почему обратно поворачиваешь?
Это было нелегко – заставить себя прошагать мимо приора. Лестница была узкая, Альке пришлось прижаться спиной к перилам, чтобы, упаси Пастырь, не коснуться ткани синего стеганого халата приора. Но, проскользнув мимо, все же успела уловить слабый запах – и сама удивилась тому, что пахло от ниата Эльдора домом и уютом. Не кровью, не железом и уж, конечно, не спиртным. Дерево, старые книги, теплый воск и капелька горького шоколада. И Алька – всего лишь на мгновение – вдруг увидела себя в старом родительском кресле, укутанной в шерстяной плед с чашкой какао. Потом взгляд упал на уголок гладкой светлой кожи в вороте халата, на старый белый шрам в яремной ямке, как будто там делали надрез, а потом зашивали. Она вскинула взгляд. В сумраке приор Роутона казался совершенно бледным, глаза темнели двумя провалами в ночь и губы сурово сжаты, но…
Внезапно Алька поняла, что ненависти не было.
От удивления едва не выронила ношу и, быстро восстановив дистанцию, засеменила с бельем дальше по коридору. А перед глазами – старая комната, стеллажи с книгами и сама она кутается в мягкий плед. Недавно все это было, и нет больше. Закончилось. Теперь только ошейник, который натирает кожу, но она не решается попросить его ослабить, и работа по дому. Хорошо, что Тиберик есть. И Марго, и Робин, и другие…
Влетев в спальню приора, она, не видя ничего вокруг себя, сгрузила простыни на стул и принялась сдергивать несвежее белье с кровати. Внутри все похолодело, когда услышала тяжелые шаги, скрипнула приоткрываемая дверь. Приор Эльдор остановился на пороге и молча смотрел, как она заправляет в наволочки подушки и откладывает их в сторону.
Алька едва не расплакалась от страха и неопределенности.
Что ему нужно?
Но не оборачивалась, молча делала свое дело.
И вот уже белье застлано, ни морщинки, и надо просто собрать старое и выйти. А приор продолжает стоять в дверях и молчать.
«Да чтоб тебя…» – в отчаянии подумала Алька.
– У тебя есть крылья? – вдруг спросил Эльдор.
– Ч-что? – Она обернулась и замерла, уронив руки.
Очень хотелось убежать, но приор перегородил проход, да и пожелай он применить магию, никуда не денешься.
– Что тут непонятного? – Он пожал плечами. – Когда ты перекинулась в крагха, у тебя были крылья?
Вот так, из ощущения покоя и уюта с размаху головой в мертвенный холод воспоминаний. Алька невольно обхватила себя руками.
– Да, были, – с трудом выталкивая слова, сказала она.
– Хорошо. – Приор задумался на несколько мгновений, затем, глядя сквозь Альку, кивнул собственным мыслям. – Собирайся, поедешь со мной в Роутон.
Нет-нет-нет! Зачем? Что он там надумал?
Вернуть в тюрьму? Возможно.
– Я делала все, что велела фье Марго, – пробормотала она, – я ничего не украла.
А когда подняла голову, встретила внимательный взгляд приора. Он разглядывал ее, склонив голову к плечу, и в этот миг выглядел непривычно молодым и беззаботным. Почти самым обычным мужчиной, образованным и богатым, каких Алька навидалась в родительском доме. Единственное, пожалуй, что отличало Эльдора от них, – коротко стриженные волосы на военный манер, сейчас взъерошенные.
– Мы съездим в Роутон, чтобы купить тебе одежду, – прошелестел в ушах Альки его голос. – Тиберику тоже что-то к зиме нужно, так ведь?
Перед глазами резко потемнело, и Алька подумала, что после таких нервных потрясений самое время картинно лишиться чувств. Но вместо этого она кивнула и принялась собирать с пола простыни.
– Где вы покупали одежду, когда жили с родителями? – поинтересовался приор.
Ну надо же. Захотелось поговорить?
Алька прижала к груди ком белья и двинулась к дверям.
– Мы ходили к портнихе, – ответила тихо, – потому что на меня сложно подобрать готовую одежду по размеру.
– К портнихе – долго. Мы купим тебе готовое платье и подгоним по фигуре в магазине. – Он посторонился, пропуская ее. И уже вдогонку, когда Алька с замирающим сердцем неслась вниз по лестнице, сказал: – Собирай и Тиберика. Его тоже нужно приодеть.
Собрать Тиба. Собраться самой. Хотя что ей собираться, штаны и рубашка, старые башмаки Марго, и все. Глазенки Тиба засияли от восторга, стоило сказать, что приор Эльдор берет их в Роутон. А у нее от одной только мысли, что придется ехать в одном экипаже с приором, руки холодеют и во рту пересыхает. Но ничего не поделаешь, отказаться не получится. Вернее, она могла бы отказаться, если бы оставалась фье Ритц, приемной дочерью переплетчиков, а приор Эльдор был всего лишь надоедливым ухажером. Но увы. Он был ее хозяином на ближайшие пять лет, а она, как выяснилось, совсем не была человеком.
…Через полчаса они сидели в новенькой двухколесной коляске с откидным верхом, в которую Эндрю запряг вороного коня. Приор забрался последним, взялся за вожжи – и коляска плавно тронулась с места.
Алька забилась в угол и старалась лишний раз не смотреть в сторону Эльдора, даже отвернулась, с преувеличенным вниманием рассматривая пожелтевшую траву и поредевшие макушки деревьев. Зато Тиб чувствовал себя как рыба в воде, болтал ногами и донимал приора всякими глупыми вопросами – «а почему вон то облако длинное, а это круглое?» или «а если разрезать яблоко, червяк испугается и убежит?». С каждым следующим вопросом у Альки сердце замирало, ей все казалось, что сейчас приор разозлится и как следует встряхнет чересчур разговорчивого мальчишку за шиворот, но Эльдор совершенно спокойно на все вопросы отвечал. Так, как будто вся эта болтовня не была ему в тягость.
Алька немного успокоилась и принялась с удовольствием смотреть на пригород Роутона. Осень окончательно вступила в свои права, листва опадала, и это было очень красиво, когда меж ярко-желтых листьев просвечивали темно-коричневые ветви. Воздух казался хрустальным, ночью прошел небольшой дождик, вся пыль осела. В синем небе к югу тянулся клин гусей. А вдалеке из-за желтых шапок старых кленов уже виднелись окраины Роутона с бордовыми черепичными крышами, с высокими печными трубами… Алька поежилась. Да, осень окончательно обосновалась в этих землях, и ветер дышал прохладой, от которой уже не спасали обноски.
– Алечка! – Тиб наконец оставил в покое приора и повис на ее руке, прижавшись всем телом. – Ну что ты не улыбаешься? Так здорово, что мы едем в город, да? Ниат Эльдор обещал купить мне пряник-лошадку, ну, помнишь, какую мне мама всегда покупала?
Алька торопливо заморгала, чтобы никто не увидел стремительно набежавших слез. Она тоже честно пыталась покупать таких лошадок. Но пряники с цветной глазурью стоили недешево, а откуда у нищенствующей двуликой
