Алька молча уткнулась носом ему в плечо. Наверное, понимала.
– Я позаботился, чтобы Тиб доучился даже в том случае, если со мной что-нибудь случится, – услышала она тихое, – и ты знай, что всегда можешь обратиться к директору школы. Он мой должник. Когда-то давно я не дал твари роя его выпотрошить.
– …Светлейшая, проснитесь! Вас зовет повелитель.
Голос Арианны проникал в сон и доносился как будто сквозь мягкое пуховое одеяло. А открывать глаза не хотелось, ей было тепло и хорошо. Рядом размеренно дышал Мариус, его тяжелая рука лежала поверх Алькиного живота, как будто даже во сне страж не хотел отпускать свою птичку.
– Светлейшая, пожалуйста. Повелитель не любит ждать.
Алька разлепила веки, и Арианна добродушно улыбнулась:
– Ну вот, так лучше. Идемте, он велел вас позвать. Кое-что случилось этой ночью.
«Да уж, случилось», – подумала Алька.
Ее пытались убить. И королева попалась в сети стража.
– Вставайте, вставайте, я помогу вам одеться.
Алька еще раз посмотрела на Арианну и вдруг поняла, что зеленые глаза девушки светятся непонятным Альке торжеством. Но она не стала задавать лишних вопросов, переложила руку Мариуса на простыню, сама выбралась из кровати. Арианна уже держала наготове чистую одежду.
– Повелитель в печали, – заметила вскользь, – будьте осторожны, светлейшая.
– Почему ты обо мне печешься? – тихонько спросила Алька.
Арианна пожала плечами:
– А что в этом плохого? Вы мне понравились с самого начала. Сама когда-то такой же была, только без перьев.
Похоже, девушка говорила искренне, но Алька уже и не знала, кому верить. Королева тоже приняла ее хорошо, а в результате?
Арианна решительно потянула ее за руку:
– Идемте, идемте. Повелитель с утра не в духе, не злите его.
Алька все же не удержалась, бросила взгляд на спящего стража. Когда Мариус спал, его жесткое лицо разглаживалось и молодело лет на пять.
«Мой. Мой мужчина», – мелькнула серебристой рыбкой мысль.
Без всяких рассуждений о любви. Теперь она точно знала, что они связаны.
Взгляд снова опустился к шраму, и щеки тут же обдало жаром. Алька решительно направилась вон из комнаты.
Арианна вела ее знакомым уже путем, длинным извилистым коридором. Они немного задержались перед закрытыми дверями в королевскую спальню. Арианна деликатно постучалась.
– Входите, – раздалось приглушенное.
Быстрый, торжествующий взгляд – Алька так и не поняла, что ж такого случилось у самой Арианны. Но допытываться было уже некогда, двери распахнулись, и Алька шагнула вперед. Первым делом окинула взглядом королевское ложе, Велейры там уже не было. А Сантор сидел все на том же стуле и так смотрел на Альку, что у той мелкие перышки встопорщились сами собой. Было во взгляде повелителя нечто темное, тяжелое. И рвущая сердце тоска, от которой кровь леденеет, густеет и все внутри мгновенно замерзает в тяжелый тошнотворный ком.
– Садись, – приказал он, кивнув на свободный стул.
И умолк, по-прежнему сверля Альку взглядом. А она вдруг заметила, что перышки на висках короля посветлели, сделались светлыми, серебряными.
– Ваше величество, – прошептала она, – что произошло?
– Твой страж появился здесь как нельзя вовремя.
Сантор медленно поднялся и принялся мерить шагами комнату, клацая когтями по полу. Черные крылья, сложенные за спиной, подметали каменные плиты.
– Она во всем созналась, – глухо произнес крагх. – И в том, что совершенно случайно в ней инициировалась искра магии, слабенькая, но все же. И в том, что хотела выжить твою мать и заставила ее совершить побег, а сама послала по ее следу убийц. Но каким-то чудом Альбертина смогла успешно бежать, успела произвести на свет тебя и спрятать, а только потом досталась охотнику. А еще созналась, что специально подливала в пищу Авельрону настойку корня садхи, вызывающую приступы безумия. Она знала, что, если слишком часто бывать за Пеленой, рано или поздно тебя схватят и убьют. И потом, при помощи магии и моей крови, она пыталась найти тебя, и это почти удалось. Если бы не этот страж, в доме которого ты жила…
Сантор выпалил все это на одном дыхании, а потом умолк, пристально глядя на Альку, как будто ожидая от нее чего-то.
Она встрепенулась. Да, верно. Он ждал.
– Я… я сочувствую вам, ваше величество, – пробормотала она.
– Сочувствуешь? – Брови повелителя изумленно приподнялись.
– Да, очень. – Алька кивнула. – Это ведь ужасно, когда узнаешь, что тот, кого ты любил, предавал все эти годы.
– По-хорошему, ты должна бы обвинить меня в том, что это я недосмотрел. – В голосе короля слышалось замешательство.
– Но вы не обязаны знать все. Это невозможно.
Сантор шагнул к ней, легонько прикоснулся к плечу.
– Моя маленькая, добрая девочка…
– А где сейчас Велейра? – зачем-то спросила Алька.
Она вспомнила, как лежала королева, распластанная на кровати, как ее скручивали жестокие судороги. Наверное, в эту ночь Велейра расплатилась за все зло, что совершила.
– Ее больше нет с нами, – совершенно спокойно ответил Сантор, – она приняла яд.
– Она руками не владела, – пробормотала Алька зачем-то. И без того было ясно, как именно умерла изумрудная птица.
– Я помог ей, – прозвучало в ответ. – Это мой долг, помочь моей королеве хотя бы уйти с честью.
Алька вскинула голову, вглядываясь в лицо отца. Белое как мел, губы сомкнуты в жесткую линию, желваки гуляют под натянутой кожей. И все та же тоска во взгляде, от которой выворачивает наизнанку и кровавые борозды остаются под сердцем.
«Он любил ее, действительно любил. И сам вливал ей яд и сидел рядом, держа за руку, пока она умирала».
И тут же молнией пронзила мысль: вот она – причина торжества Арианны! Она уже знала, что королева приняла казнь.
Сантор все еще ждал чего-то от нее, стоял неподвижно и смотрел, смотрел…
Чего он ждет?
Алька не понимала. Здесь любые слова сочувствия были лишними. К тому же, почему она должна их произносить. Ее матушку убили. Ее саму хотели убить.
Еще один взгляд на Сантора, и Алька поняла, что больше так не может. Она поднялась со стула и, сделав последний, разделяющий их шаг, обняла крагха, прижалась щекой к его груди, обхватила руками.
– Мне жаль, – сказала Алька, – мне вправду очень жаль, что все так вышло.
Мощное тело Сантора дрогнуло. Раз, другой. И когда Алька подняла голову, она увидела, что по щекам короля текут слезы.
Крытая галерея уходила вдаль, прилепившись к отвесной скале. Она была точно корень мертвого дерева, сухая и светлая, в червоточинах окошек, вся в плавных изгибах. То вниз, то вверх, и постоянно вправо, обходя гору. Сквозь окна – круглые, овальные, совершенно неправильной формы и лишенные стекол, задувал холодный ветер и гонял по полу клубы пыли и какой-то мусор. Заброшенное это было место.
Алька шагала рядом с Мариусом, крепко держась за его большую, жесткую руку. Впереди вышагивал Сантор. Он нес кованую корзинку с лайтерами, они позвякивали при каждом его движении, и на потолке возникал лимонно-желтый отсвет. Сантор молчал. Он вообще почти не говорил с утра, когда влил яд в рот своей королевы, а потом сжимал в объятиях Альку так, словно она
