– Будь ты проклята! – Тяньмин рванулся было, чтобы ударить Томоко, но, наткнувшись на ее вызывающий взгляд, сдержался. «Она же всего лишь робот!»
– Не тебе меня осуждать! – осадила его Томоко. – Это ты отдал Вселенную № 647 Чэн Синь и Гуань Ифаню и распорядился, чтобы я им подчинялась. И я им подчинялась. Во всем. Мои действия стали прямым результатом ее приказов! Не так ли, моя дорогая Чэн Синь?
Та опустила голову – ей нечего было возразить. Она закрыла лицо ладонями и зарыдала. Гуань Ифань и 艾 АА топтались рядом, не зная, как ее утешить.
– Но ты же специально так манипулировала ею, чтобы она отдала тебе эти приказания! – загремел Тяньмин.
– Чтобы кем-то манипулировать, надо, чтобы личность поддавалась на манипуляции, – возразила Томоко. – Я попробовала манипулировать тобой – ничего не вышло. В конце концов, чтобы убедить тебя, пришлось прибегнуть к замысловатой истории о вечном возвращении. Тебя я бы ни за что не смогла принудить к тому, к чему принудила ее. Так что обвиняй себя за то, что велел мне выполнять распоряжения человека, которого так легко провести за нос!
Тяньмин дрожал от ярости, глядя на Томоко.
– Хочешь убить меня? Ну давай. Сопротивляться не буду, – сказала она.
Тело Тяньмина застыло, но тут же расслабилось.
– Какой в этом прок? Ты же всего лишь тень Хозяина. Уходи. Видеть тебя больше не могу!
Томоко поклонилась.
– Как пожелаешь. Но если когда-нибудь захочешь повидаться, просто пошли вызов по кольцу.
Она повернулась, чтобы уйти, и тут Чэн Синь с воплем набросилась на нее. Обе упали, и Чэн Синь, оказавшаяся сверху, принялась осыпать робота тумаками.
– Ненавижу тебя! Ненавижу! – Чэн Синь била, колотила и пинала противницу. Годы, десятилетия, столетия ярости вдруг выплеснулись из нее. Она наконец поняла, что была лишь пылинкой, несомой могучим ураганом, листком, плывущим по широкой реке. Она отдала себя яростному порыву холодного ветра ненависти, позволила огню отмщения охватить ее душу.
Томоко не оказала сопротивления. Люди порой ведут себя абсолютно бессмысленно. Чэн Синь не могла причинить ей реального вреда. Тело Томоко было пластичнее и прочнее резины. С какой бы силой ни всаживала противница в нее свои кулаки, вмятины быстро выправлялись.
Гуань Ифань попытался оттащить Чэн Синь от Томоко, но она оказалась слишком сильной. Юнь Тяньмин стоял в сторонке, не способный ни на какую реакцию. Он все еще пытался примириться с тем фактом, что десять с лишним миллиардов лет упорного труда пошли насмарку. АА схватилась за руку Тяньмина, придя в ужас от дикого поведения старинной подруги. Неужели это та Чэн Синь, которую она знала?
Через некоторое время Томоко холодно проговорила:
– Ты ненавидишь не меня, Чэн Синь. Ты ненавидишь себя. И, безусловно, сама это понимаешь.
Чэн Синь замерла. Она слезла с Томоко и, опустившись на землю, горько заплакала. Гуань Ифань обнял ее. Томоко поднялась на ноги, отряхнула песок, поклонилась Тяньмину и зашагала прочь.
– Подожди! – окликнул ее Тяньмин. – Большая Вселенная потеряла пять килограммов. Каковы будут последствия? Хозяин построит десятимерье, которое продлится вечно?
Томоко остановилась, обернулась и взглянула на него. Размеренно покачала головой.
– Этого не знает и сам Хозяин. Есть пределы тому, что можно вычислить и предсказать. Но даже непредсказуемая неизвестность лучше, чем вечное повторение одного и того же. Стоит попробовать.
В этот момент Тяньмину стало жалко Хозяина. Даже Бог, который когда-то управлял всем космосом, подчиняется прихотям Ананке. Хозяину, подобно самому Тяньмину, приходится бороться за собственное выживание.
Тяньмин вздохнул. Похоже, все не так плохо, как ему представилось на первый взгляд. Будущему положено быть неизвестным. Все сбросится на ноль, Вселенная начнется заново, прошлое будет стерто и забыто. Но Вселенная все еще существует, и он сам тоже пока существует. Каждый кусочек вещества, заключенный в его теле, каждый кварк, из которых он состоит, в той или иной форме продолжат существование и в новой Вселенной. Может быть, они сформируют нового Тяньмина, совершенно отличного от старого. Отчаиваться ни к чему. Человечество, Солнечная система – все сделано из вещества, а вещество будет рождено заново.
Хозяин должен сделать попытку, и Вселенная тоже. Возможность и кризис – это две стороны одной медали. Все на свете подвержено бесконечным причудам изменений, так что не стоит испытывать такую крепкую привязанность к исчезнувшему миру прошлого. Лучше отпустить его. И ему, Тяньмину, лучше влиться в огромный поток трансформации и выйти в новый мир. Свобода! Разве не в ней заключается глубинный смысл времени?
«Косой дождик, мягкий ветерок, ни к чему возвращаться домой…»
И правда – домой возвращаться ни к чему. Какое отличное приключение – отправиться в странный новый мир!
Томоко когда-то говорила, что если первый раз исполнен смысла, то каждое последующее повторение тоже будет иметь смысл. И аналогично – даже если ничто не повторится заново и все канет в пустоту, этот первый и единственный раз все равно будет исполнен значения. Смысл Вселенной и смысл бытия не зависят от повторения, но ни перемены, ни трансформация не лишают их смысла.
Мир прошлого, даже если он никогда не вернется, по-прежнему существует. И если о нем не будут помнить, это еще не значит, что он уйдет в забвение.
Томоко удалилась. Заплаканная Чэн Синь поднялась на ноги и тоже пошла прочь, Гуань Ифань последовал за ней. Тяньмин не испытывал ненависти к Чэн Синь, но и остановить ее не пытался. Он понимал – она не в силах взглянуть ему в глаза. Несмотря на то что ее действия могут привести к рождению абсолютно новой вселенной, Чэн Синь не могла принять свое настоящее «я». Томоко содрала внешнюю невинность и святость, которую Чэн Синь являла миру.
