Зак подумал о тайной комнате в подвале, и у него засосало под ложечкой. Митчем развернулся и ушел.
Зак смотрел ему вслед. Раздражение, гнев и безумие бушевали внутри него и стремились наружу – горячие и живые. И все же он смотрел на свои эмоции как будто со стороны, сквозь мутное стекло. Он ощущал свои чувства далекими, словно он не может к ним пробиться сквозь слои онемения, окутавшие его снаружи, похожие на плотную рубцовую ткань, покрывающую старую рану, которая все еще гноится, вызывая пульсирующую боль под кожей. Каждый день он боролся с мраком, угрожающим поглотить его.
Еще несколько часов Зак бродил по комнате, как призрак, совершенно один в небольшом, но шумном море суеты.
* * *Той ночью Зак не мог найти себе места. Шум из банкетного зала доносился до его комнаты, отравляя его, как ядовитый дым, которым выкуривают зверя из норы. Он отчетливо слышал звуки ужина для избранных: звон хрусталя и аплодисменты в ответ на изящно сформулированные застольные речи, шепот в коридорах, короткие возгласы в ознаменование совершаемых сделок. Зак швырнул подушкой о стену и зарычал, по-настоящему зарычал от досады. Сколько жизней там сегодня погубили? Сколько судеб обрекли на трагичный финал? Сколько людей пострадает в результате того, что магнаты фармацевтической промышленности играют в богов за бокалом шампанского? Компания Митчема ответственна за обезболивающие, свойство которых вызывать зависимость скрываются от общественности. Лекарства, увеличивающие риск сердечного приступа у пациентов. А теперь дядя замешан еще и в краже у одаренных людей их талантов.
Взгляд Зака упал на очередные две таблетки, появившиеся на его тумбочке. Казалось, их регулярно приносят сюда крошечные невидимые слуги Митчема. Зак выдвинул ящик тумбочки и выбросил таблетки.
В это мгновение Зака пронзил настолько острый, настолько взрывной гнев, что он вскочил с кровати и тут же оказался за дверью. Зак быстро спустился по широкой лестнице и поспешил по направлению к звукам.
Он словно не сам шел, а пространство его заглатывало. Он решительно продвигался дальше, пока не остановился у открытой двери. Здесь Зак стал слушать, не обратив внимания на проходившего мимо слугу, который с любопытством посмотрел на него, заходя с подносом в руке в зал.
Там, внутри, кто-то произносил речь. Зак успел заметить дядю, наблюдавшего за тем, как один из его приближенных представляет гостям новинку компании.
– …этот революционный продукт будет готов к выходу на рынок уже в начале следующего года, – заключил тот.
В комнате раздались бурные аплодисменты, предназначавшиеся, собственно, Митчему. Он заулыбался и стал картинно отмахиваться, показывая, что он слишком скромен, чтобы принять эти восторги. Зак фыркнул.
– С вашей помощью мы спасем бесчисленное количество жизней, – вскинул бокалом шампанского, словно победным клинком, сияющий Митчем.
Еще больше аплодисментов. Еще более звонких. Зак вошел и направился к дяде, тоже громко хлопая в ладоши. Присутствующие, заметив его, смотрели выжидающе, как будто он был частью презентации – еще одна танцующая обезьяна. Зак немного споткнулся и рассердился на себя за это. У сидевшего поблизости господина в костюме он выхватил бокал с шампанским и поднес его дяде. Во взгляде Митчема читались обещания смерти и забвения.
– Поприветствуем же Митчема Уэйкфилда, – взревел Зак, – спасителя человеков!
Смущенные аплодисменты раздались там и сям.
– О да! – вскричал Зак, с энтузиазмом пожимая дядину руку, словно один из тех известных пасторов мегацерквей.
Пролив часть шампанского, он осушил бокал и легким движением руки небрежно швырнул его в стену.
Раздался общий вздох, а затем зал умолк. Кто-то нервно рассмеялся. У Митчема дернулась щека от чего-то наиболее похожего на страх из всего, что Заку доводилось – к своему удовольствию – у него наблюдать.
– Не вкладывайте деньги в компанию этого человека, – громогласно заявил Зак, – если сколько-нибудь цените человеческую жизнь!
Он почувствовал, как крепкие руки сомкнулись на нем и потащили вон из зала.
– Если в вас есть хоть немного человечности… – продолжил было он, но не смог закончить свое последнее обвинение; Зак почувствовал, что слова застряли у него в горле, как сухое печенье: он не мог ни выплюнуть их, ни проглотить, встретившись глазами с директором Вилдвуда. С суровым выражением лица тот сидел за длинным столом. Он перевел взгляд на Митчема.
Охранник резко выставил Зака за дверь, где парень вывернулся из его объятий и убежал.
Несмотря на то что физически его удалили, Зак испытывал гордость: он сумел шокировать Митчема, и это единственное имело значение. Но какого черта делал директор на званом ужине его дяди?
Митчем, вероятно, уже превратил всю эту катавасию в шутку. Рассказывает коллегам слезливую историю неуравновешенного племянника-сироты. Зак знал, что сегодня вечером его накажут за дерзкое поведение, но удовольствие того стоило. Он резко остановился, натолкнувшись взглядом на картину Ники.
Зак уставился на полотно. «Война» в оттенках серого и бежевого изрезана сырыми красными прожилками смерти. Ему не верилось, что Вилдвуд планировал похитить не творческую одаренность Ники, а ее фотографическую память.
Живопись словно немного расплывалась у него перед глазами. Зак моргнул и тряхнул головой. Тяжело. Ему нужен отдых. Он повернулся и оперся спиной о стену. Понюхал воздух, пытаясь ощутить запах красок, почувствовать какое-то ее присутствие. Он снова ощутил слабость и головокружение. Позволил своим коленям ослабнуть и, скользя спиной по стене, опустился на пол.
Зак услышал шаги и поднял голову. Над ним возвышалась женская фигура. Даме с добрым пухлым лицом и заостренным носом было за сорок. Коричневое платье до пола, а на плечах – накидка из лисьего меха. Очевидно, одна из гостей на ужине Митчема.
– Ты в порядке, дружок? – протянула она с южным выговором.
Зак подтянул под себя ногу. Он не ожидал, что кто-нибудь последует за ним из зала. Женщина повернулась и сползла по стене в точности как он минуту назад. Жемчужное ожерелье тихонько тарахтело, цепляясь за обои.
Зак был ошеломлен. Такого поведения не ожидаешь от одного из гостей Митчема. Она протянула ему украшенную бриллиантами руку.
– Лиза. «Рейтер Медисинал».
Она говорила с отчетливым техасским акцентом. Зак знал, что в промышленных кругах, где вращается Митчем, принято представляться, называя свою компанию. Он пожал даме руку.
– Зак, без большой фармкомпании при этом имени.
– Счастливчик, – заговорщическим тоном прошептала женщина.
Помолчав, она продолжила.
– Так что это было? – и острым подбородком указала она в направлении столовой.
Зак ответил не сразу. Он позволил тишине разрастаться, как надуваемому воздушному шару, пока ему уж некуда было деваться.
– Мне не понравилось то, что он сказал там о спасении жизней. Я думаю, он разрушил столько же, если не больше жизней, чем когда-либо спас, – вздохнул парень.
Ему самому странно было так откровенничать с совершенно незнакомым человеком. Его голова снова отяжелела, в глазах затуманилось, мраморный пол наклонился, и если бы Зак не уперся в него
