- Марусь, ты пропадаешь. Куда идешь?
- В ад, мамуль. – По сути, я даже не обманула никого. Сейчас начнется самое пекло. – На встречу с дьяволом в крутых джинсах. Уже почти поднялась.
- Так ад же под землей, – смеется женщина, небось подумавшая, что ее дочь в своем юморном репертуаре. – А ты поднимаешься.
- Это в твое время он под землей был, потому что по земле тогда динозавры ходили. Все меняется, он сейчас переехал на десятый этаж.
Нет, пошутить надо было. Маруся не Маруся, если что-нибудь да не ляпнет.
- Так бы и сказала, что баб Валя тебя опять на почту отправила. А то: ад, дьявол. Ладно, не буду отвлекать. Как будешь дома, перезвони.
- Конечно. Люблю.
- Дочь, - продолжает она как-то слишком серьезно, и даже показалось, что мама меня сейчас увидела. - Пожалуйста, не обломай там дьяволу рога и не оторви копыта. Не заставляй бабу Валю потом краснеть за тебя.
- Как ты могла обо мне так подумать! Максимум, сломаю палец. Все, пока.
Сбрасываю в тот момент, когда лифт сигналит о прибытии. Чуть не спалилась, честное слово. Мама бы сразу поняла, что ни на какую почту меня не отправляли. Ну, разве там лифты так сигналят? Стоп! Они там, вообще, бывают?
Ой, дура-а-а.
Убираю телефон в карман и оглядываюсь. Да, тут я точно была, но за какой дверью Фил прячется?
Вторая или третья?
Вот она. Точно она.
Тук-тук.
- Открывай, сова. Медведь пришел.
Оглох, что ли?
Тук-тук.
Ну, наконец-то.
Предстал красавец передо мной.
- Молчи, - грозит мне пальцем, - Тихо.
Еще чего не хватало.
Даже «привет» не сказал, а сразу затыкать начал. Что за человек? Злой он. Значит, надо его обрадовать. Сейчас прям с порога его новостью ошарашу. Он в обморок грохнется и, пока в отключке будет, подобреет.
Идеальный план.
Ну-с, приступим.
- Я бежала к тебе обгоняя все пробки, не боясь остановки пульса, чтобы сообщить: мы теперь будем жить вместе. Можешь танцевать.
Чего это он себя по лицу бьет? Танец такой?
А руками зачем лицо закрывает?
Эй, он там ржет, что ли? О, Господи. От радости с ума сошел. Сажина, что же ты наделала? Взяла и довела человека до дурки.
Тетя Лиля с бабой Валей меня убьют.
Но не тут-то было. Фил продолжает смеяться, как дятел Вуди Вудпекер, и одной рукой открывает дверь до конца.
Что сказать? Теперь хотя бы понятно стало, чего он смеяться вздумал. Здрасти, тетя-танк Обашкина.
- Мог бы и предупредить, - бурчу на парня с улыбкой на лице для мамани Славика.
- Я пытался.
Но точно не старался.
- Проходи, Сажина. Сбежать не получится. - И вперед меня толкается-, оставаясь стоять за спиной. Холодом подуло. Не к добру это.
Глава 27
В комнате стало так тихо, что мне на секунду показалось, будто я оглохла. Серьезно, даже кондиционер гудеть перестал. А я сама только глаза тети-танка видела, которая мне сейчас чем-то дементора напоминала, но вместо воспоминаний грозилась высосать мозг через коктейльную трубочку, лежащую рядом с ней на столе.
Теперь мне точно конец. С живой, как говорится, не слезет.
Даже зажмурилась, когда Обашкина рот открыла:
- Маруся, здравствуй, дорогая.
Или не конец.
Кто ж этих дементоров поймет? Они ранее наукой не изучены. Анализы не сдавали, флюорографию не проходили. Кто знает, на что они способны?
- Здрасти. – Ой, голосом таким ответила, будто не поздоровалась, а весь род прокляла. Наверно, поэтому Довлатов, стоящий за моей спиной, хрюкнул. – Ты что с женщиной сделал?
- В смысле? – шепотом отвечает он, продолжая меня вперед подталкивать.
- Откуда «дорогая Маруся» взялась? Если еще недавно была обычной хамкой. Колись, зельем опоил или просто по голове табуреткой стукнул?
- Опять голубки шепчутся, - тетя-танк направляет на нас свое дуло, то есть рот, и не дает парню раскрыть великий секрет дрессировки. – Марусенька, проходи, не стесняйся. И, кстати, вы оба можете расслабиться. Я никому больше не расскажу, что вы вместе. Правильно же поняла, родители пока не в курсе? Фил, ты меня хорошо знаешь. Я и про ваше совместное проживание молчать буду.
- Какое еще проживание?
Правильно, Филька. Кинь в нее бочку. Не дай почувствовать, что она на коня забраться сможет.
- Галина Аркадьевна, с чего вы взяли?
- Так Маруся и сказала.
- Ты говорила?
- Я? – изображать удивление - мой фирменный конек. Если это станет мировым видом спорта, я без труда заберу себе все золотишко. – Нет. Не говорила.
Без понятия, какую комедию играет Филимон, но я определенно вступаю в его труппу в роли главной актрисы. Потом сказать надо будет, что он может со мной рассчитываться не деньгами, а едой.
- Как же не говорила? Я своими ушами все слышала, когда Фил тебе дверь открыл. Дети, вы меня разыгрываете?
- А-а-а. – Кхм-кхм, видать, пришло мое время.
- Да-да. – Тетка усаживается поудобнее, небось думая, что я перед ней сейчас распинаться буду. Вот не дождется.
Не-а.
Сажины - народ молчаливый. Любой подтвердит.
- Вы не так все поняли.
Молчаливый, но иногда брехливый. Особенно когда задница подгорает. Как сейчас, например.
– Это была просто песня. «Я бежала к тебе обгоняя все пробки, не боясь остановки пульса-а-а-а». – М-да, не стать мне русской Мадонной. Да и американской Пугачевой, кстати, тоже. Я вообще ни разу в ноты не попала.
- Песню? – морщится Обашкина, будто перед ней комар летает и жужжит.
- Ага. Не слышали, что ли? Отличная песня. Ее сейчас по всем радиостанциям крутят. Фил прям обожает ее. Правда же?
- Целыми днями слушаю, – поддакивает он, а у самого на лице написано, если еще раз услышит мое пение, то выпрыгнет из окна. – Галина Аркадьевна, у Маруси дело ко мне есть, поэтому…
- Конечно-конечно. Я все понимаю, – засобиралась она, тарахтя что-то себе под нос. – Фил, я очень тебя прошу, подумай о том, что я сказала. Хорошо?
Она и правда уйдет?
Серьезно?
Ого-го. Я сейчас Фила еще больше зауважала. Но мне стало любопытно, слово «поэтому» способно абсолютно любого человека выгнать? А что? Я на будущее интересуюсь. Обашкину после него прям ветром сдуло. Был танк в номере, и нет его больше. Остались только Малыш и Карлсон.
Эх, надо было варенье с собой прихватить.
- Так, Сажина, никогда… никогда больше не пой при мне. Чуть не оглох.
Ой-ой-ой. Какое мы нежное создание. Пение ему мое не понравилось. Да кто он такой, чтобы критиковать? Я классно пою. По крайней мере, гель для душа и флакон шампуня никогда не жаловались.
- А что вы здесь делали вдвоем? – интересуюсь, игнорируя его нытье. – И почему Обашкина, которая еще недавно была готова откусить мою пятку, сейчас еле сдерживалась, чтобы не накинуться с
