Спину пригревало послеполуденное нежное солнце, свежий ветерок приятно остужал раскрасневшиеся от переживаний щеки, во французском окне кухни мелькнул фактурный Ронн без футболки, и я начала думать, что в принципе все не так уж плохо, не следует нагнетать.
– Это прекрасно, дорогая! – воскликнула мама. – Я всегда верила в твой деловой талант! А я собралась было снести старые конюшни, они ведь все равно никому не нужны, да и лошадей там отродясь не водилось, так мне выкатили такой счет, ты не представляешь! Знаешь, что я им на это сказала?
– Что, мама? – улыбнулась я, зажмурив глаза и подставляя лицо солнечной ласке.
– Что я сама разберу эти чертовы строения по кирпичику за такие деньги, пусть мне заплатят! – с возмущением сообщила мама. – Совсем совесть потеряли! Что там за работа такая, конюшни развалить?! Они и так скоро сами рассыпятся! Да это…
– Мам, – мягко прервала я ее излияния, – что-то случилось?
– Почему ты спрашиваешь?
– Последний раз ты мне звонила под Рождество и просила по пустякам не беспокоить, – напомнила я.
Мама помолчала, похмыкала и наконец перешла к главному:
– Тебе кто-нибудь звонил?
Вопрос поставил меня в тупик:
– Что за «кто-нибудь»?
– Из родственников, – уточнила она. – Родственников отца.
– Нет, с какой стати? – удивилась я. – Ты же знаешь, я ни с кем не общаюсь, только с дядей, да и то…
– Вот о нем-то и речь! – перебила меня мама. – Он связывался с тобой?
– Нет! А что с ним? – спросила я.
– Уверена? – Мой вопрос мама проигнорировала и спросила предельно строгим тоном: – Регина, ты ничего от меня не скрываешь?
Я задумалась. Вообще-то скрываю, конечно, но явно не то, что интересует мою маму.
– В плане звонков от родни – ничего, – с чистой совестью торжественно поклялась я.
– Хм, хм, – скептически захмыкала-зафыркала мама. – В таком случае пока. Но если что – помни, ближе мамы у тебя никого нет!
– Конечно, – слегка ошарашенно произнесла я. – Спасибо и…
В ответ потянулись гудки, мама отключилась. Я с обалделым видом посидела на скамейке, еще раз посмотрела на экран телефона, проверила входящие – нет, все точно, звонила мама. Но вот зачем? Честно говоря, я так и не поняла. В общем-то это не важно. Сейчас не важно. По крайней мере, для меня, с моими-то заморочками и чуть ли не ежедневными покушениями. Я улыбнулась, ласково погладила телефон, не имея возможности дотянуться до мамы. Хотя она и не сказала ничего доброго, но сам звук ее голоса вступил в волшебный резонанс с оболочками моего тела, и оттого они расправились, подтянулись и зазвенели, заряжаясь энергией и оптимизмом. Вот что значит семья – поддержка идет на клеточном уровне, даже без нашего особого участия. К тому же рука после выстрела перестала ныть, и физически я чувствовала себя распрекрасно, дав выход гневу и страху, а вместе с ними и всей накопившейся разрушительной энергии. Я вытянула левую руку, внимательно ее осмотрела: никаких блуждающих огоньков или пробегающих искр, пальцы-ногти на месте, форма все та же, даже кожа мягкая, тонкая и нежная, как обычно, в общем, ничто не наводит на мысль, что передо мной смертоносное оружие. И ощущения самые обычные, если не считать легкого, но вполне комфортного напряжения, особенно в районе ладони, так, словно рука тихо и радостно… поет? Точно, поет в предвкушении новых разнообразных подвигов. Н-да, подобные мысли в обществе лучше не озвучивать, иначе есть реальный шанс загреметь в дурку.
– Региночка, ты как? – раздался заботливый мужской голос, и я, вздрогнув, обернулась.
Рядом стоял Дилан и сосредоточенно меня разглядывал. Я не слышала, как он подошел, то ли слишком глубоко погрузилась в свои мысли, то ли он воспользовался навыками бесшумного передвижения. Но вздрогнула я не только от его внезапного появления. Памятуя, что все утро он держался отстраненно, его ласковое обращение показалось мне… э-э… несколько подозрительным.
– Нормально, – озадаченно хмуря брови, ответила я.
– Пойдем в дом, дорогая. – Дилан протянул мне руку, и я автоматически подала ему свою. Правую, конечно, левую я предусмотрительно засунула в карман брюк. Не бог весть какое надежное хранилище, но все же…
Дарт-младший помог мне подняться, но руки не отнял, а, наоборот, сжал мои пальцы покрепче. Так, трогательно держась за руки, мы направились ко входу на кухню.
– Ты больше на меня не злишься? – спросила я как бы между прочим.
Дилан помолчал.
– Прости меня, – сказал он со вздохом. – Я вел себя как дурак.
– Да ладно, – фыркнула я. – Все мы люди, в конце концов.
– Вот-вот, – усмехнулся он. – Снова люди, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Прости, я не имел никаких прав ревновать, а тем более ставить свои заскоки выше твоей безопасности.
Я слегка засмущалась, даже вроде краска в лицо бросилась.
– А ты ревновал? – все-таки не удержалась я от уточняющего вопроса.
– Наверное, – задумчиво ответил Дилан. – По крайней мере, ничем иным я свою глупость и беспечность объяснить не могу.
Мы подошли уже к самому дому и остановились.
– Я не должен был тебя оставлять. И должен был все проверить. Но я предпочел поиграть в обидки, – сказал Дилан. – Прости.
Я почувствовала себя неловко: никогда не любила разбора полетов.
– В конечном итоге досталось не мне, а Ронну. Так что если хочешь перед кем-нибудь повиниться, то это к нему, – сделала я попытку пошутить.
– Ронн здоровый бык, его рана не смертельна и уже даже не серьезна, – отмахнулся Дилан, помедлил и тихо добавил, посмотрев куда-то поверх моего плеча: – А у тебя на этом уровне голова.
Я закашлялась. Лучше бы он мне дальше про ревность рассказывал, чем это…
– Э-э… н-да… – захмыкала я. – Что ж, повезло мне. Ты что-нибудь нашел?
Дилан помолчал, раздумывая.
– Нашел, – нехотя ответил он. – Но вопросов это только добавило.
– Ну и? – поторопила я его.
Дарт-младший наконец-то встретился со мной глазами:
– Мне надо кое-что прояснить, хорошо?
– Хорошо, – слегка озадаченно протянула я. – Только ты не затягивай, очень жить хочется.
Это фраза предполагалась как шутливая, но Дилан на полном серьезе кивнул и крепче сжал мою ладонь.
– Что вы там топчетесь и воркуете, как токующие голуби? – Из кухни выглянул Брэд в симпатичном фартучке. – Заходите, я ужин готовлю.
Меня так поразил вид фартука, что я пропустила мимо ушей намек насчет голубей.
– Уже? – удивился Дилан, придерживая мне дверь. – Кто-то проголодался?
В ответ раздалось возмущенное сопение, и Ронн, восседавший за столом, патетически воскликнул:
– Так я и знал, что обо мне все забыли! Надо мне силы восстановить после ранения или нет?!
Дилан добродушно фыркнул и подсел к нему. Я вымыла руки, вытерла их кухонным полотенцем, не отрывая заинтригованного взгляда от своего первенца, ловко бросающего на раскаленную сковороду толстенькие мясные стейки. Ну и видок у него в этом фартуке! Хотя фартук определенно мужской и определенно недешевый. Элегантный даже! Ха-ха. Я и не знала, что такие в продаже бывают, не интересовалась как-то, понятное дело.
– Брэд, откуда фартук? – не выдержала я и даже легонько подергала за завязки.
– Купил, – с достоинством ответил Дарт-старший. – Из выделенных мне на одежду денег.
– А-а! – глубокомысленно протянула я.
– Что «а-а»?! – взвился Брэд. – Не в твоем же мне по кухне скакать? Он маленький, как
