— Орден ничего и никому не прощает.
— Именно об этом я и говорю.
— И все-таки я против вашего появления в том доме. Это опасно.
— Когда парня не станет, опасности в доме не будет. Там служит пожилой дворник, пара горничных, кухарка, слуга, и, возможно, скоро появится водитель. Хозяйка несколько раз приезжала на автомобиле.
— Возможно, может быть, не очевидно… Слишком много допусков, Спенсер. И еще больший риск. Это недопустимо. Не забывайте, что после сабли вам предстоит заняться князем.
— Я помню, сэр. И что тогда делать?
— Попробуйте для начала просто купить ее. Кто знает, может быть, очевидный путь окажется самым простым. Задействуйте одного из тех, кем не жалко пожертвовать. Ну, а если уж этот вариант не пройдет, тогда можете поступать так, как посчитаете нужным. Но должен вас предупредить, что если вы попадетесь или о вас каким-то образом станет известно местным властям, то я сразу скажу, что давно уже уволил вас. И с этого момента вы будете сами по себе.
— Как и всегда, сэр, — горько усмехнулся Спенсер. — Но я не попадусь. Погибну? Возможно. Вполне. Но не попадусь. Осмелюсь напомнить, что мне нет смысла попадаться в руки властям.
— Ну вот, вы и сами все понимаете. Именно поэтому я и требую, чтобы вы занимались только организационными вопросами и контролем. Слишком много всего вам известно. А у местных полицейских есть способы развязывать языки. Не стоит забывать, что умение выбивать нужное здесь еще не так давно было вполне законно.
— Я же сказал, я не попадусь, — жестко отозвался Спенсер.
— Наймите местных. Заплатите им. Это против моих правил, но я выделю деньги под эту операцию из личных фондов.
— Вас что-то беспокоит, сэр? Вы так настаиваете на моем отстранении, что я тоже начинаю беспокоиться.
— Считайте это предчувствием, — нехотя буркнул лорд Морган.
— Я обязательно учту ваше пожелание, сэр, — ответил Спенсер и, поклонившись, вышел из кабинета.
Бесшумно вошедший слуга вопросительно посмотрел на хозяина, и тот, понимая, о чем тот хочет спросить, только отрицательно покачал головой. В ответ слуга только поклонился.
— На всякий случай, Роджер, если вдруг такой вопрос возникнет, этот человек не служит здесь уже месяц.
— Как прикажете, сэр, — бесстрастно отозвался слуга.
* * *Пятницы граф Келлер ждал словно большого праздника в детстве. Даже всегда сдержанный и молчаливый Ахмед, то и дело усмехаясь в бороду, ворчал:
— Ты, бачка, как джигит перед свадьбой. Светишься.
— Молчи лучше, нехристь, — добродушно отругивался генерал, чувствуя, как губы сами разъезжаются в улыбке.
Суета, устроенная им с самого раннего утра пятницы, заставила верного денщика как следует попотеть. Примерив несколько костюмов и сменив полдюжины рубашек, генерал так и не смог выбрать, чувствуя себя павлином в одежде, от которой давно отвык. Наконец, разозлившись и плюнув на все условности, граф приказал подать повседневный мундир. Вычищенный и выглаженный Ахмедом мундир сел словно влитой, и генерал с облегчением перевел дух. Вот теперь все было правильно.
Ровно в пять часов пополудни граф, в последний раз оглядев себя в зеркале и смахнув незаметную пылинку с плеча, приказал подавать машину. Так как визит был сугубо частный, то и охрану он приказал не беспокоить. Достаточно было водителя и опытного во всяких делах денщика. Но именной «вальтер» на всякий случай был убран в карман. Ахмед же, сменив только сапоги и черкеску, вооружился так, словно собрался воевать.
Зная за ним такую привычку, генерал только рукой махнул. В их жизни бывало всякое, так что граф давно уже усвоил простую истину: оружия много не бывает. Услышав, что автомобиль подан, граф легко сбежал с крыльца и, привычно усевшись на заднее сиденье, скомандовал:
— Сначала в Гостиный двор, а потом на Обводный. Дом Ахмед покажет.
— Как прикажете, ваше превосходительство, — кивнул водитель и со скрежетом включил передачу.
Квартиру генерал снимал на Васильевском острове, так что спустя двадцать минут они оказались в нужном месте. Оставив денщика у дверей, граф решительно вошел в цветочный магазин Ванголлена, что на Садовой линии, и, слегка кивнув пышнотелой продавщице, сказал:
— Мне нужен букет. Но не из тех, что покупают для актрис, а такой, чтобы выразить мое отношение к хозяйке дома.
— Она из высшего общества? — тут же последовал вопрос.
— Именно.
— И отношение у вас к ней самое сердечное, — понимающе кивнула продавщица, пряча улыбку в уголках губ.
В ответ генерал только вздохнул.
— Ох, мужчины, — покачала продавщица головой. — Как воевать, так смелее львов, а как сказать что-то, так хоть святых выноси.
Продолжая тихо ворчать, она скрылась в задней комнате и спустя несколько минут появилась с роскошным букетом белых лилий.
— Вот, ваше высокопревосходительство. Лилия цветок нежный, а белый цвет означает, что ваши чувства чисты. Вам нравится?
— Я впечатлен вашей догадливостью, сударыня, — пробормотал граф, который уже начал заметно нервничать.
— Но должна предупредить, что букет этот обойдется вам в семь рублей ассигнациями. Сами понимаете, не сезон и сохранить такие цветы очень сложно.
— Не нужно оправдываться, — отмахнулся генерал, шлепнув на прилавок червонец.
Оставив продавщице чаевых целковый, он подхватил букет и поспешил к машине. Увидев цветы, Ахмед не удержался и тихо прыснул в кулак.
— Чего ржешь, конь стоялый, — огрызнулся граф, чувствуя, что начинает краснеть.
— Ай, бачка, давно тебя таким веселым не видел. Хорошо. Веселись, — с доброй улыбкой отозвался денщик.
За долгие годы, проведенные вместе, генерал давно уже перестал относиться к нему как к денщику. Скорее, горец являлся наперсником и соратником по оружию, иногда позволяющим себе высказать то, о чем другие предпочитали молчать. Именно за эту правду граф больше всего и ценил своего кунака. А еще за верность и беспорочную службу. Спиртного Ахмед не пил, в карты не играл, а с женщинами встречался, только платя им деньги.
Автомобиль свернул на набережную Обводного канала и спустя еще двадцать минут остановился у нужного подъезда. На этот раз генерал решил сделать все
