Пришелец пукнул и деликатно прикрыл обтянутый халатом зад рукой. Петя выронил огурец. Антон же Павлович склонился над тарелкой, и парню показалось, что тот изо всех сил давит в себе смех.
Повисло молчание и облако вони.
– Я что-то сделал не так? – забеспокоился пришелец.
– Нет-нет, все нормально, – успокоил его Петя, стараясь не дышать. Манеры Рустема выглядели несколько непривычно, да и запах шокировал, однако парень среди землян встречал экземпляры покруче. И они совсем не были пришельцами. Разве что принадлежали к почетному ордену Хрюшек.
– А… – снова открыл рот Антон Павлович.
Пришелец выставил вперед ладонь:
– Я ответил на достаточное количество ваших вопросов. Уступите место Избранному.
Вопрос напрашивался, и Петя его задал:
– Что значит избранный? Зачем и кто меня избрал?
– Ты проявил милосердие, когда милосердию не было места, поэтому достоин решать.
– Чего решать?
– Как чего? – пожал плечами Рустем. – Принимать ли помощь от нашей цивилизации.
– Опа, – только и произнес Петя и посмотрел на Антона Павловича.
Тот понял его правильно.
– Конечно, он не останется без поддержки… – начал он.
– Нет, – прервал его Рустем. Это «нет» прозвучало решительно. – Решать должен он и только он – простой житель Земли, человек доброго нрава и высокой нравственности. Он, пройдя испытание, доказал, что достоин принять Решение.
Антон Павлович еле заметно поморщился.
– Если мы узнаем (а мы узнаем), что вы и ваша организация пытаетесь на него влиять, контакта не будет. Вы думаете, пройти испытание просто? Нет и нет! Так, как Избранный, поступили единицы!
Петя кашлянул:
– Меня Петя зовут.
Пришелец не обратил внимания.
– Мы проверяли многих, очень многих.
– Извините, я не совсем понимаю, – осторожно перебил его Антон Павлович, – проверка нужна была только для того, чтобы доказать высокие моральные качества Избранного?
– Разве этого мало? – вопросил Рустем. – Среди многих и многих цивилизаций, шагнувших гораздо дальше вашей, может не оказаться Избранного, существа, которое бы поступило как он, – пришелец кивнул в сторону Пети. – Поверьте, я видел, я знаю. И это очень грустно, поскольку служит признаком того, что данная цивилизация выбрала, выражаясь вашим языком, «путь тьмы» и в дальнейшем может принести много неприятностей. Таких мы стараемся в космос не выпускать.
– Вы берете на себя право судить?
– Да. – Рустем умостил подбородок на скрещенные руки. – Мы имеем на это право. Несколько раз разумные Галактики оказывалась на грани исчезновения из-за войн. Их начинали как раз те цивилизации, где не было Избранных. Мы достаточно гуманны: не дуем на них «Дыханием Смерти», а просто запираем на планете прописки. Рано или поздно они все равно себя уничтожат, а вот принести разрушение другим не смогут.
– Что такое «Дыхание Смерти»? – полюбопытствовал Антон Павлович.
– Что-то вроде вашей атомной бомбы, только другого принципа устройства и более разрушительное для материи.
Пришелец Рустем заерзал в кресле, закинул ногу на ногу. Голые волосатые ноги, обнажившиеся после этого действия, выглядели вызывающе. Петя отвел глаза.
– Последний вопрос, – заторопился шеф Специального отдела.
– Задавайте уж.
– Что за странные существа вылезли из саркофагов?
– О, это биороботы. Чтобы их создать такими, какие они есть, понадобился тщательный анализ земной мифологии. Выбор большой, но я остановился на готических мотивах. Правда удачный выбор?
– Очень удачный, – подтвердил Антон Павлович. Парень мог поклясться, что тот с трудом сдерживает смех. – Красная Шапочка – вампир была бы проявлением дурновкусия и нарушением всяческих канонов. Хотя, на мой взгляд, вы не до конца проработали образ.
Петя покосился на чекиста, но тот выглядел предельно серьезным.
– Да? – огорчился Рустем. – И в чем моя ошибка?
– Ну как же? Где замок графа Дракулы? Где, наконец, сам граф Дракула? Он и только он должен быть основой сюжета!
– Вы полагаете?
– Я уверен, – кивнул Антон Павлович.
– Ну и ладно, – махнул рукой пришелец. – Это всего лишь биороботы, созданные с определенной целью.
– Можно узнать, с какой? – полюбопытствовал чекист.
– Ничего опасного для вас, но полезное для нас. Наблюдение, сбор информации и биологического материала… Крови, – ответил он на невысказанный вопрос. – Опасности действительно нет, не думайте! За полстаканчика крови они платили полновесным здоровьем. Это честный обмен.
– Они что, разведку боем проводили? – Петя по-хозяйски налил себе еще один лафитничек. – Шухеру в деревне навели! И покойники эти… Зачем они?
Пришелец принялся сконфуженно мять кисть от пояса халата.
– Простите, я перепутал функции. В результате биороботы не просто наблюдали и собирали, но и охраняли. Ну, знаете, чтобы у местных не появлялось желания близко подходить к кораблю и вообще далеко отходить от дома. Простите меня. А насчет покойников… Чем они вам не угодили? Я думал, что земляне любят своих близких и будут рады их возвращению. Чтобы случайно не нанести оскорбления, я хорошо изучил земные религии. Оживить человека невозможно, но возвратившиеся являются точными копиями ушедших, точными до последней молекулы. Воспоминания, привычки, мысли – тоже один в один. Если не придираться, то никакой разницы нет.
Он вопросительно уставился на гостей.
Петя кивнул и уткнулся в тарелку, притворившись, что насаживает на вилку кусок картошки. Извинения пришельца ему не нравились. Было в них что-то неприятное, унизительное. Причем унизительное не только для извиняющегося, но и для того, перед кем извиняются, то есть для Пети лично. Есть не хотелось, хотелось на свежий воздух, где не будет этих чертовых пришельцев Рустемов с их извинениями, помощью и отвратительным гостеприимством, когда вместо застольной беседы – а богатый стол предполагал именно беседу! не кормежку же голодающих, в самом деле, – предлагается рассказ о том, что такое хорошо и что такое плохо. Это бы и ничего, но Рустем предлагал блага, не имея даже мысли, что земляне откажутся. При этом колбаса, щедро выложенная на тарелку, оказалась из дешевых. И ладно бы хозяин бедствовал – но нет, пришелец Рустем явно мог позволить себе покупать (или как он там добывает себе еду) продукты покачественнее.
Не подумайте, что Петя был жлобом, оценивающим содержимое чужих тарелок, или безголовым существом, которое не видит дальше своего носа. Он отдавал себе отчет в важности первого контакта, гордился тем, что выдержал экзамен на Избранность. Но вот не нравился ему Рустемов подход, не нравился категорически. Может, конечно, так он себе разговор и представляет, но было в этом что-то неправильное, фальшивое. Почудилось вдруг парню, что разложенное на столе угощение растает сейчас дымом и покажутся на всеобщее обозрение склизкие каракатицы и толстые белые черви. Стоит только закрыть глаза. Он сглотнул и, не доверяя себе, раскрыл глаза пошире.
Однажды, лет этак несколько назад, когда они с Шотиком Арменовичем в очередной раз заговорили о бытии, его границах для отдельно взятого человека и их прозрачности, старик в запале аргументировал какое-то свое утверждение словами философа Рассела о том, что мы не знаем – вдруг стул за нашей спиной превращается в кенгуру? Петя философию не любил, Рассела не осилил, но слова эти запали ему в
