Сбежались кумушки. Кое-кто поглядывал – не прячется ли в доме Матрена Даниловна, о ее хождениях к соседу слухи все ж завелись. Но ее Акимка с Якушкой успели вывести и устроили в вентиляционной шахте, чтобы там в одиночестве горевала. Сами же забрались по той же шахте двумя этажами выше.
– Может ли быть, чтобы кикимора засела в компьютере? – спросил Акимка.
– Кто ее разберет. У нас один только Евсей Карпович с компьютером ладит… то есть, ладил…
– Может, Дениса поискать?
– А как?
Хозяин Евсея Карповича с вечера ушел на сдвоенное дежурство – высвобождал себе дни, чтобы потом, перед сессией, засесть дома и подготовиться к экзаменам. Про эти дежурства домовой рассказывал с гордостью – вот-де какой хозяин сознательный! Однако где искать этого сознательного – не сказал.
– Знаток нужен.
– Люди не помогут, если там кикимора засела.
– Леший?…
– Сам ты леший! Как ты его из лесу доставишь?
– Так ведь кикимора только его, сказывали, боится…
– Ну и дурень же я! – воскликнул Акимка, шлепая себя по лбу. – Я знаю, кто нам нужен! Помнишь, говорили про домового дедушку Трифона Орентьевича? Который в шумную машину молчка подсадил? И машина замолчала! И кикимору из своего дома прогнал! Вот! Его привести надо!
* * *Сборы заняли четверть часа – старшие объяснили, где искать знатока, домовихи собрали припасов. И Акимка с Якушкой отправились в путь.
Им еще повезло – кварталов с десяток ехали на машине, подвез знакомый автомобильный. И тем везение кончилось – кто ж из домовых в здравом уме и твердой памяти сбежит с собственной свадьбы?
Аникей Поликарпович меж тем отыскал Мартына Фомича и сильно его озадачил.
У домовых вообще редко случается проблема выбора, им и выбирать-то не из чего, разве что – сперва тараканов гонять, а потом подгоревшую кастрюлю драить, или же наоборот. И тут они не шибко задумываются. Как-то все само по порядку получается.
С одной стороны, три дня свадебного гуляния – это свято. С другой – нельзя не прийти на выручку своему брату домовому. Хотя домовые мирно не живут, могут ссориться до визга и укусов, но твердо помнят, что все они – родня. И Мартын Фомич долго молчал, прежде чем изрек мудрое слово.
– Это не моя свадьба, а Тришкина. Ему решать. Сейчас приведу.
Трифон Орентьевич поспешил на дедов зов, а Маланья Гавриловна – следом, не для того она замуж выходила, чтобы супруга от себя хоть на три шага отпускать.
Акимка с Якушкой чаяли увидеть высокого и статного домового дедушку, истинно дородного доброго молодца, а Трифон Орентьевич был ростом вровень с ними, да и дородства покамест не нажил. Они переглянулись – неужто этот домовой всем молчкам хозяин, машину водит и умеет кикимору ловить?
– Вот внук, растолкуйте ему все внятно, – велел Мартын Фомич. Якушка с Акимкой растолковали. И теперь уж Трифон Орентьевич задумался.
Дело в том, что его подвиги были совсем не таковы, как мерещились соседям, не говоря уж о домовых с городской окраины. Он не умел подсаживать молчка – просто сговорился со случайно попавшимся ему гремлином Олд Расти, великим мастером портить технику, и привел его в ночной клуб, своим грохотом утомивший домовых до чрезвычайности. И машину водить он не умел – однажды проехался, вися на руле. А что до кикиморы – так никакой кикиморы не было, она всем померещилась, а он рядом случился. Конечно, основания для славы, побежавшей по всему городу были, – Трифон Орентьевич действительно побывал в деревне, а ночной клуб после явления гремлина закрыли и наступила тишина.
Так что стоял славный молодец Трифон Орентьевич перед Акимкой и Якушкой в великой растерянности. И, возможно, сказал бы им правду, кабы не молодая жена, смотревшая на него с восторгом и преданностью – как положено смотреть жене на мужа, по крайней мере, в первые годы брака.
Нельзя было позориться перед Малашей. Никак нельзя.
– Как бы до вас добраться поскорее? – спросил Трифон Орентьевич.
– Неужто ты, Тришенька, со своей свадьбы уйдешь? – изумилась Малаша. – Нельзя же так, гости обидятся!
– Мне главное, чтобы ты, Маланья Гавриловна, поняла и не обиделась, – отвечал он. – Ты все гостям растолкуй, присмотри, чтобы все были сыты и пьяны, а я пойду с Акимом Варлаамовичем и Яковом Поликарповичем.
– Куда это ты пойдешь? Один, без меня? Трифон Орентьевич, где это видано – чтобы жених без невесты уходил? Да ты бросить меня собрался, что ли? Хозяйских телевизоров насмотрелся?! – и Малаша заревела.
Смотреть телевизор ей родители не велели – сказали, что от него в мире все безобразия. Конечно, Малаша исхитрялась, и кое-что ей даже нравилось, но только не применительно к своей семейной жизни!
Трифон Орентьевич не думал, что семейная жизнь начнется с рева и скандала. Он растерялся, и неудивительно. Сейчас бы следовало приласкать новобрачную, да как же при посторонних?
– Ладно, ладно! – закричал он. – Никуда не пойду, только не реви!
– Как это не пойдешь? – сквозь слезы едва выговорила Малаша. – Домовой дедушка в беду попал, а ты выручать не пойдешь?! За кого ж я, горемычная, замуж вышла?! Уы-ы-ы!..
Дед Мартын Фомич хмурился – очень ему эти рыдания посреди свадьбы не нравились. Пока разговор шел в уголке, незаметно для гостей, а ну как понабегут? Сраму не оберешься.
– Женился ты, внук, на дуре, – сообщил он не столько Трифону Орентьевичу, сколько Акимке с Якушкой.
– Вот, сами видите, – им же жалобно сказал внук.
– Прости, Трифон Орентьевич, что понапрасну беспокоили, – глядя в пол, извинился Акимка. – Пойдем, Яков Поликарпович. Не сладилось дельце.
Оба развернулись и двинулись прочь с чердака.
Было им тошно.
Шли среди бела дня, вдоль стенок перебегали, в сугробах свежевыпавшего снега вязли, за углами хоронились, чуть под колеса не попали – и напрасно. Видать, не судьба спасти Евсея Карповича от диковинной хворобы.
– Вот, глянь, за батареей местечко. Вздремнуть бы, – предложил Акимка. – Спешить-то некуда…
– Можно, – согласился Якушка. И оба забрались в тесную теплую щель.
Но заснуть им не удалось.
Когда домовые галдят – людям слышно, обычно же они разговаривают тихо. Однако случается, что нужно при людях что-то сообщить товарищу. Тогда в ход идет скороговорка. Для человека – громкий крысиный писк, а домовой в этот писк с десяток слов уместил.
Такой вот сигнал раздался на лестнице, да не единожды. Жильцы бы могли подумать, что стая крыс атакует дом. А это искали Акимку с Якушкой. И нашли.
– Идем, – сказал Трифон Орентьевич. – Время поджимает.
Рядом с ним стояла Маланья Гавриловна с узелком, тоже готовая в поход.
– А свадьба? – спросил Акимка.
– Так нас уже поженили, – бойко ответила Малаша. – Теперь муж может что хочет делать, а жена уж при нем. И не проси – не пущу
