В это утро Василий Васильевич, как оказалось, поправил чемодан еще до зарядки. И замер – под черным постаментом разливалась лужа чего-то желтовато-зеленого. Комнату тут же наполнил отвратительный мертвецкий запах. Опрометью вылетев в коридор, наш герой перебудил всех, привел к себе, аккуратно снял телевизор с чемодана и, щелкнув застежками, открыл его. Взору предстала сюрреалистичная картина – внутри красного бархата, которым был обшит чемодан, лежал труп человека. Худющий, даже с учетом трупного разложения, он был обложен всеми пропавшими у жильцов предметами, словно свил в нем себе гнездо. Он поселился в доме несколько месяцев назад, промышлял булками да кусками мяса из супа, а чтобы согреться, крал трусы и лифчики. Он погиб, поев отравленного супа.
Но как приживала выбирался из чемодана, на котором стоял телевизор? Эта тайна так и осталась нераскрытой…
Интерфейс
(2030)
– Чего дремлешь? Иди в отсек, подумай, поразмышляй. Может, чего придет в голову интересного…
– Да мне уже и так одно событие из детства открылось. Правда, бесполезное в нашей ситуации.
– Тем более, значит, на верном пути, – сказала Кристина. – Сядь там и сконцентрируйся.
Я не стал спорить и вернулся в отсек десанта. Задумчиво посмотрел на осколочные отверстия. Сел в кресло. Голова была свежей, спать не хотелось, мучил только сильный голод. Закрыл глаза, попытался представить Край мира, но ничего не получалось. Как только углублялся в воспоминания, словно срабатывал триггер, тело вспоминало о диком ужасе, и концентрация ослабевала. Промучившись с полчаса и окончательно удостоверившись в невозможности что-либо сделать, я встал и начал прохаживаться, пробуя собрать пазл.
Снова вспомнил профессора Хоффмана – если мир, который мы ощущаем, лишь интерфейс описания части реальности, иконка на рабочем столе компьютера, то мы обречены? Познать бытие все равно нельзя, для этого нужно эволюционировать. Получается, Давид Блейд и «Щит» были правы? Однако если верить Кристине, то вряд ли это можно назвать эволюцией, скорее вымиранием. Попробуем зайти с другой стороны. В чем смысл? Я видел энергетические коконы на струнах. Зачем и для чего сделано это путешествие? В чем идея бесконечного накопления отношения живых существ к тому фильму, который им показывается? Допустим, некие Праотцы активировали триггер развития углеродной жизни. Вряд ли животные смогли хоть сколько-то помочь в накоплении опыта, у них нет сильных эмоций, одни инстинкты, как правило. Но даже если и могли, вряд ли этот опыт сравним с людским. Вот этот пласт уже довольно большой, даже с учетом небольшой истории человеческой цивилизации. В чем смысл подрезать крылья на самом взлете? Почему не позволить людям как следует размножиться, расселиться на других планетах?
Хм, до людей тоже могли существовать цивилизации, где-то слышал, что если они старше двух-трех миллионов лет, то шансы найти свидетельства разумности на сегодня минимальны. Вдруг мы не венец, а, как и осьминоги, которые имеют полноценные зачатки разума, могут использовать подручные предметы, лишь очередная ступенька на пути к созданию какого-то действительно прогрессивного существа? Допустим, что разумных цивилизаций на Земле было уже много, сейчас сформировалась еще одна, но вскоре и она будет смыта с поверхности, а опыт – поглощен Праотцами. И для этого совсем не обязательно превращать все в кремний. Возможно, это очередная страшилка «Братства». По крайней мере, когда я использовал Аватар, не было видно, что его «копья» превращают все в камень, напротив, они давали какие-то аннигиляционные взрывы, словно мгновенно сжигали цель.
Мне показалось, что я что-то нащупал. Уж не знаю, что бы получилось от экспериментов «Щита», а вот работа «Братства» выглядела как целенаправленное действие по уничтожению нашей цивилизации. Создание хаоса. Далее – первобытный мир вокруг и… И создание новых видов? Новой цивилизации? Нового биологического витка, который будет создавать новый «венец»? Так, может, как раз «Братство» и занимается притягиванием Тьмы в наш мир? Зерна сомнений явно упали на благодатную почву, от всего пережитого я стал настоящим параноиком. Собственно, даже если это и так, чем мне эти домыслы помогут в противостоянии Габриэлю Иванову? Ничем.
Я снова сел в кресло и постарался успокоиться. Закрыл глаза. Снова, как бы мое существо ни противилось этому, представил Край мира. Но почему-то сознание все равно уходило от него. Погружаясь в медитацию все сильнее, я вдруг ощутил себя идущим по длинной тропе. Вокруг колосилась трава, на горизонте виднелись дома и несколько деревьев. Было ни жарко, ни холодно, дул легкий ветерок. Синее небо над головой было особенно ярким. Дышать здесь было легко и приятно, в теле ощущалась бодрость. Шагая все быстрее, я подбросил носком туфли какой-то предмет. Отыскал его на дороге и поднял. Это был старый потемневший медальон, он словно сам нашел меня. Порванная цепочка, треугольный вензель на крышке, сломанные ушки, которые раньше служили для удобства открывания. В руках он был похож скорее на раковину какого-то заморского моллюска, а тонкая серебряная цепочка не выглядела чем-то инородным, напоминала продолжение панциря. Несмотря на поломку механизма, я как-то удивительно быстро открыл медальон, просунув ноготь между его пластинами. Внутри, на розовом перламутре, лежал мазок какой-то серой субстанции. Типа небольшого кусочка пластилина. И все. Я осторожно поднес его к носу, принюхался… И тогда все стало ясно.
Ключ к миру
(1959)
– Жора, Миша! Быстрее, на ускорителе внештатка!
– Халат!
– Да и фиг с ним! – Георгий опрокинул пару шахматных фигур, опрометью бросился вон из комнаты отдыха и, шумно топая, спустился в управляющий центр.
Приборные панели мигали разноцветными огнями, под потолком вращалась лампа. Звучала противная трель сирены.
– Миша, давление?
– Норма.
– Из-за чего тревога? У меня все показатели плановые.
– Поток отклонился почти на два градуса.
– Как? Магниты?
– Судя по всему, ошибка конструирования. Не держат мощность.
– Глушим. Ключи?
Михаил разбил стеклянную колбу и подал ему один ключ, второй оставил у себя.
– Серега! Запись в журнале сделай!
– Уже.
– Давление?
– Датчик сдох. Не думаю, что выше нормы. По крайней мере, четверть часа назад проверял, все было в порядке.
– Начинаем. Вставили. На счет три. Раз, два…
Он повернул ключ, краем глаза видя синхронное движение Михаила, но произошло не резкое падение мощности, а ее повышение. За доли секунды все стрелочные индикаторы переместились к правой, красной, части циферблата. Еще через секунду окно в управляющем центре лопнуло.
Словно в замедленном темпе он наблюдал, как осколки прошили стоящего ближе всего Сергея, как на халате расцвели причудливые красные лепестки. Затем пришла очередь Мишки, его друга. Тело перекрутило ударной волной и отбросило в стену. Он постарался присесть за стойкой. Но больше ничего не происходило.
